После того как выяснился ее возраст – шестьсот лет, сюда прибыли археологи и взялись за раскопки.
Посвящая Кэтрин и Майкла в детали, Себастьян вел их мимо небольших кафедр, весьма скромных алтарей и саркофагов тонкой работы до тех пор, пока они не оказались у часовни невероятной красоты. Ее сводчатый потолок был отделан в голубых и золотых тонах. В ней имелась собственная скамеечка для коленопреклонения, расположенная со стороны склепа Папы Клементина. Когда Себастьян подбирал ключ к двери, на которой не было никаких надписей и которую окружала изящно украшенная стена, его руки тряслись от волнения. Он сказал:
– Археологи сделали потрясающие открытия! Во-первых, доказали принадлежность мощей самому святому мученику, которого распяли вниз головой на этом самом месте, в цирке Калигулы. Святого Петра, – добавил он благоговейным голосом.
Кэтрин посмотрела назад, в темноту, ведь их могли преследовать.
«Скорее, – торопила она про себя отца Себастьяна. – Скорее, скорее…»
Себастьян подобрал ключ и повернул его в замке.
– Цирка теперь уже нет, конечно же, – продолжал священник голосом, в котором слышалось нетерпение. – Однако мы знаем, что все произошло именно здесь, и археологи располагают соответствующими доказательствами. Как бы то ни было, многовековая традиция… Осторожно, смотрите под ноги, – он приподнял край своей рясы и включил фонарь. – В предании утверждается, что тело Петра забрали его последователи, после чего тайно захоронили прямо здесь. По прошествии трехсот лет, во время правления Константина, в этом месте все еще находилась подлинная гробница, и именно здесь император выстроил новый храм. И когда мощи были найдены…
Кэтрин уже знала эту историю. Ее родителя верили в то, что человеческие останки, лежащие под великим алтарем собора Святого Петра, принадлежали самому святому мученику. Поскольку Кэтрин была археологом, ее научили скептически относиться к подобным вещам. На своем веку Кэтрин сталкивалась с большим количеством навязчивых идей относительно мощей древних христиан, которые считались верующими чуть ли не апостолами.
– Когда Константин в четвертом веке решил выстроить большой храм, – продолжал Себастьян, который вел Кэтрин и Майкла в пугающую темноту, наполненную запахами пыли и гнили, – ватиканский холм был намного меньше, чем сейчас. Поэтому он возвел несколько несущих стен, заполнив пространство между ними, в результате чего холм расширился. Константину действительно удалось захватить этот город мертвых. Взгляните, – тихо сказал Себастьян, направив свет фонаря на потолок. – Вы сейчас смотрите на оборотную сторону пола собора Святого Петра. Тысяча семьсот лет назад наши глаза были бы устремлены в голубое небо.
Кэтрин изумленно смотрела по сторонам, когда они продолжали шагать по улице, минуя дворы и фонтаны, фасады грандиозных римских усыпальниц, похожих на обычные дома: здесь были пороги, двери и окна, а в некоторых из них имелась и лестница, ведущая на крышу, соединенная с фундаментом храма. Когда они смотрели сквозь окна и двери, у Кэтрин возникло странное чувство, будто она заглядывает в чужие дома. Все это было обманом зрения. Город мертвых изначально задумывался как настоящий город, и, когда они шли вдоль узких улочек и тупиков, проходили мимо фресок, изображающих луг, мимо открытых площадок, Кэтрин вспомнила о Лабиринте Минотавра.
– Все эти гробницы были очищены много лет назад, – шептал теперь Себастьян. Они шли мимо темных, спокойных «домов», свет его фонаря упал на игривого дельфина, вазу с цветами, стаю птиц – все это было нарисовано художниками, которых уже давно не было в живых. Тьма, окружающая их, была настолько густой и ужасающей, что Кэтрин нащупала руку Майкла и прильнула к нему.
– Это далеко не все гробницы, – говорил Себастьян, – они находятся под всей площадью, занимаемой собором, но в них нельзя производить раскопки, поскольку они могут повлечь за собой обрушение фундамента храма.
Кэтрин чувствовала, как величественный собор эпохи Ренессанса давит на нее…
Направив луч света на колумбарий, в котором находилось множество ниш для урн с прахом, отец Себастьян сказал:
– Вы можете наблюдать постепенный переход от язычества к христианству. Чем больше мы удаляемся от гробницы святого Петра, тем больше погребальных урн и ссылок на древних богов находим.
Он шагнул в гробницу. Майкл и Кэтрин проследовали за ним. Себастьян осветил сводчатый потолок, и они увидели золотую мозаику, изображающую Христа в виде Аполлона, мчащегося на солнечной колеснице; из его головы исходили лучи.
– Доказательства эволюции, – сказал отец Себастьян.
Глядя на знакомые черты Иисуса, облик которого теперь дополняла корона из солнечных лучей и колесница, которую он вел, Кэтрин вспомнила о спасителях Сабины.
Они продолжали идти мимо гробниц, и Кэтрин заметила, что в большинстве усыпальниц, по всей видимости, находились останки женщин. Две тысячи лет назад Тацит назвал новую веру «религией женщин и рабов». И когда они продолжали проходить мимо гробниц женщин – даже еще одной Эмилии, носившей, однако, фамилию Горгонио – Кэтрин осознала, что ей не дает покоя все тот же вопрос: «С каких пор власть стала находиться в руках мужчин?»
Когда они спускались все ниже под храм, воздух все больше отдавал плесенью, а луч фонаря отца Себастьяна лишь изредка пронзал темноту, которая сразу же смыкалась за спинами незваных гостей, словно твердая черная стена, память Кэтрин вдруг пронзили слова: «И восстанут мертвые в последний день…»
Она почувствовала, как в шею кольнуло, когда она представила такую картину: часы пробьют двенадцать, плиты гробниц отодвинутся, сгнившие трупы поднимутся и выйдут из своих гробниц. А мощи святого Петра? Воссоединятся ли они в скелет, который поднимется и начнет ходить?
– Что это было? – спросила она вдруг.
Майкл посмотрел на нее. Его лицо озарилось сверхъестественным сиянием.
– Что это было?
– Я подумала… – Кэтрин помахала перед лицом рукой. – Не обращайте внимания.
Они продолжали идти уже по другой улице. Кэтрин почти ощущала давление несметного количества людей, что находились в этот момент над ее головой, миллионов людей…
Затем она услышала пение, сначала тихое, но усиливающееся, словно во время митинга или парада. Пение началось у края толпы, теперь же передавалось по цепочке от человека к человеку. Держа в руках свечи и лампы, люди взывали к звездному небу: «Ave Maria…»
Кэтрин подумала, что до полуночи, должно быть, недалеко. Она смущенно спросила:
– Отец Себастьян, вы уверены, что гробница Эмилии Валерии находится здесь?
– О, да. Она одна из самых красивых. «А-ave, ave-e dominus, dominus tecum».
– Вот она!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Посвящая Кэтрин и Майкла в детали, Себастьян вел их мимо небольших кафедр, весьма скромных алтарей и саркофагов тонкой работы до тех пор, пока они не оказались у часовни невероятной красоты. Ее сводчатый потолок был отделан в голубых и золотых тонах. В ней имелась собственная скамеечка для коленопреклонения, расположенная со стороны склепа Папы Клементина. Когда Себастьян подбирал ключ к двери, на которой не было никаких надписей и которую окружала изящно украшенная стена, его руки тряслись от волнения. Он сказал:
– Археологи сделали потрясающие открытия! Во-первых, доказали принадлежность мощей самому святому мученику, которого распяли вниз головой на этом самом месте, в цирке Калигулы. Святого Петра, – добавил он благоговейным голосом.
Кэтрин посмотрела назад, в темноту, ведь их могли преследовать.
«Скорее, – торопила она про себя отца Себастьяна. – Скорее, скорее…»
Себастьян подобрал ключ и повернул его в замке.
– Цирка теперь уже нет, конечно же, – продолжал священник голосом, в котором слышалось нетерпение. – Однако мы знаем, что все произошло именно здесь, и археологи располагают соответствующими доказательствами. Как бы то ни было, многовековая традиция… Осторожно, смотрите под ноги, – он приподнял край своей рясы и включил фонарь. – В предании утверждается, что тело Петра забрали его последователи, после чего тайно захоронили прямо здесь. По прошествии трехсот лет, во время правления Константина, в этом месте все еще находилась подлинная гробница, и именно здесь император выстроил новый храм. И когда мощи были найдены…
Кэтрин уже знала эту историю. Ее родителя верили в то, что человеческие останки, лежащие под великим алтарем собора Святого Петра, принадлежали самому святому мученику. Поскольку Кэтрин была археологом, ее научили скептически относиться к подобным вещам. На своем веку Кэтрин сталкивалась с большим количеством навязчивых идей относительно мощей древних христиан, которые считались верующими чуть ли не апостолами.
– Когда Константин в четвертом веке решил выстроить большой храм, – продолжал Себастьян, который вел Кэтрин и Майкла в пугающую темноту, наполненную запахами пыли и гнили, – ватиканский холм был намного меньше, чем сейчас. Поэтому он возвел несколько несущих стен, заполнив пространство между ними, в результате чего холм расширился. Константину действительно удалось захватить этот город мертвых. Взгляните, – тихо сказал Себастьян, направив свет фонаря на потолок. – Вы сейчас смотрите на оборотную сторону пола собора Святого Петра. Тысяча семьсот лет назад наши глаза были бы устремлены в голубое небо.
Кэтрин изумленно смотрела по сторонам, когда они продолжали шагать по улице, минуя дворы и фонтаны, фасады грандиозных римских усыпальниц, похожих на обычные дома: здесь были пороги, двери и окна, а в некоторых из них имелась и лестница, ведущая на крышу, соединенная с фундаментом храма. Когда они смотрели сквозь окна и двери, у Кэтрин возникло странное чувство, будто она заглядывает в чужие дома. Все это было обманом зрения. Город мертвых изначально задумывался как настоящий город, и, когда они шли вдоль узких улочек и тупиков, проходили мимо фресок, изображающих луг, мимо открытых площадок, Кэтрин вспомнила о Лабиринте Минотавра.
– Все эти гробницы были очищены много лет назад, – шептал теперь Себастьян. Они шли мимо темных, спокойных «домов», свет его фонаря упал на игривого дельфина, вазу с цветами, стаю птиц – все это было нарисовано художниками, которых уже давно не было в живых. Тьма, окружающая их, была настолько густой и ужасающей, что Кэтрин нащупала руку Майкла и прильнула к нему.
– Это далеко не все гробницы, – говорил Себастьян, – они находятся под всей площадью, занимаемой собором, но в них нельзя производить раскопки, поскольку они могут повлечь за собой обрушение фундамента храма.
Кэтрин чувствовала, как величественный собор эпохи Ренессанса давит на нее…
Направив луч света на колумбарий, в котором находилось множество ниш для урн с прахом, отец Себастьян сказал:
– Вы можете наблюдать постепенный переход от язычества к христианству. Чем больше мы удаляемся от гробницы святого Петра, тем больше погребальных урн и ссылок на древних богов находим.
Он шагнул в гробницу. Майкл и Кэтрин проследовали за ним. Себастьян осветил сводчатый потолок, и они увидели золотую мозаику, изображающую Христа в виде Аполлона, мчащегося на солнечной колеснице; из его головы исходили лучи.
– Доказательства эволюции, – сказал отец Себастьян.
Глядя на знакомые черты Иисуса, облик которого теперь дополняла корона из солнечных лучей и колесница, которую он вел, Кэтрин вспомнила о спасителях Сабины.
Они продолжали идти мимо гробниц, и Кэтрин заметила, что в большинстве усыпальниц, по всей видимости, находились останки женщин. Две тысячи лет назад Тацит назвал новую веру «религией женщин и рабов». И когда они продолжали проходить мимо гробниц женщин – даже еще одной Эмилии, носившей, однако, фамилию Горгонио – Кэтрин осознала, что ей не дает покоя все тот же вопрос: «С каких пор власть стала находиться в руках мужчин?»
Когда они спускались все ниже под храм, воздух все больше отдавал плесенью, а луч фонаря отца Себастьяна лишь изредка пронзал темноту, которая сразу же смыкалась за спинами незваных гостей, словно твердая черная стена, память Кэтрин вдруг пронзили слова: «И восстанут мертвые в последний день…»
Она почувствовала, как в шею кольнуло, когда она представила такую картину: часы пробьют двенадцать, плиты гробниц отодвинутся, сгнившие трупы поднимутся и выйдут из своих гробниц. А мощи святого Петра? Воссоединятся ли они в скелет, который поднимется и начнет ходить?
– Что это было? – спросила она вдруг.
Майкл посмотрел на нее. Его лицо озарилось сверхъестественным сиянием.
– Что это было?
– Я подумала… – Кэтрин помахала перед лицом рукой. – Не обращайте внимания.
Они продолжали идти уже по другой улице. Кэтрин почти ощущала давление несметного количества людей, что находились в этот момент над ее головой, миллионов людей…
Затем она услышала пение, сначала тихое, но усиливающееся, словно во время митинга или парада. Пение началось у края толпы, теперь же передавалось по цепочке от человека к человеку. Держа в руках свечи и лампы, люди взывали к звездному небу: «Ave Maria…»
Кэтрин подумала, что до полуночи, должно быть, недалеко. Она смущенно спросила:
– Отец Себастьян, вы уверены, что гробница Эмилии Валерии находится здесь?
– О, да. Она одна из самых красивых. «А-ave, ave-e dominus, dominus tecum».
– Вот она!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117