однако книги одна задругой ложились беспорядочной грудой у его кресла. Скоро он вскочил и начал шагать по комнате, представляя себе несчастья, которые могли так задержать Алека, одно другого хуже.
Не считая обыска Алеком комнаты Торсина, прошел уже не один месяц с тех пор, как кто-нибудь из них предпринимал попытки проникнуть в чужое жилище. Звезды на небе смещались, приближалась полночь, и Серегил тревожился все больше, как будто Алек все еще был его зеленым подмастерьем.
Может быть, его схватили… Серегил мог представить себе гнев Клиа, если вирессийцы приведут связанного Алека и обвинят в шпионаже. А может быть, юноша угодил в руки его друзей-хаманцев…
Нет, решил Серегил, растирая побледневшие синяки на плече, для этого Алек слишком ловок. Наверное, он просто заблудился.
Серегил уже почти убедил себя, что должен отправиться на поиски, когда Алек скользнул в комнату.
— Ну? — нетерпеливо спросил Серегил. Алек хмуро посмотрел на друга.
— Тебе не понравится то, что я расскажу. Юлан разнюхал про Форию и Бариена, да и про всю ту историю с поддельными бумагами и золотом для леранцев.
— Тухлые потроха Билайри!
— И уж он постарался расписать нашу новую царицу как бессовестную лгунью, — продолжал Алек, поспешно натягивая собственную одежду. — Ты ведь понимаешь, что это значит!
— Да, — вздохнул Серегил. — Пойдем найдем Теро и все ему расскажем.
Клиа явилась в комнату Теро, закутанная в мягкую бархатную накидку, с всклокоченными после сна волосами. Однако вся сонливость слетела с нее при одном взгляде на троих мужчин, мрачно смотревших в огонь камина. Теро закрыл за ней дверь и наложил чары, гарантировавшие, что никто не сможет подсматривать и подслушивать.
Клиа, подняв брови, следила за ним, потом опустилась в единственное кресло.
— Ну, выкладывайте все начистоту. Серегил оперся локтем на каминную полку и начал рассказ о событиях, которые должны были бы навсегда остаться тайной.
— Дело касается Фории и бывшего наместника твоей матери.
— Бариена? Но он же наложил на себя руки два года назад. Что на свете?..
Серегил предостерегающе поднял руку.
— Тебе придется выслушать длинную историю. Ты знаешь, что твоя сестра и Бариен были любовниками?
— Я всегда это подозревала и никак не могла понять, почему их связь держится в таком секрете. Фория была в отчаянии, когда он умер.
— А о трениях между царицей и Форией после его смерти ты знала?
— Более или менее, хотя ни одна из них не пожелала говорить о причине. Почему ты теперь, да еще ночью, начинаешь все это раскапывать?
Серегил вздохнул, значит, напрасно он надеялся, что Идрилейн поделилась с дочерью тайной, прежде чем та отправилась в Ауренен. Да и кто мог предположить, что в этом когда-нибудь возникнет надобность?
— Госпожа, Фория и Бариен, не подозревая об этом, оказались виновны в измене. У Бариена был племянник, благородный Теукрос. За несколько лет до смерти Бариена леранцы запутали молодого повесу и вынудили совершить предательство. Все всплыло, когда мы с Алеком выследили женщину, чуть не ставшую причиной твоей и Алека гибели.
— Кассарию. — Клиа провела рукой по еле заметному шраму на щеке; глаза ее потемнели от гневного изумления. — Бариен и Фория были связаны с ней и с ее подручными? С этими мерзкими бунтовщиками?
— Не подозревая об этом, заверяю тебя.
— То, что теперь нам придется тебе рассказать, — заговорил Теро, — было известно только Нисандеру, Серегилу, Алеку и мне. Нисандеру многое открыли твоя мать и Фория сразу после смерти Бариена, а старый волшебник посвятил нас в тайну, потому что мы должны были разоблачить Кассарию.
— Серегил был в тюрьме, когда умер Бариен, — возразила Клиа.
Серегил ответил ей смущенной улыбкой, стараясь не смотреть на Теро.
— Не совсем. Теро любезно одолжил мне свое тело, а сам в моем сидел в башне, пока мы с Алеком занимались разведкой. Клиа подняла руку.
— Ладно, просто расскажи мне, в чем было дело.
— Мы нашли мастера, изготовившего подделки, из-за которых арестовали меня и казнили нескольких скаланских аристократов, в чьих жилах была примесь ауренфэйской крови. При этом мы наткнулись и на еще более глубоко уходящий заговор с целью опозорить твою мать. За три года до того леранцы помогли молодому дураку Теукросу наделать долгов, зная, что наместника можно заставить прийти на помощь родичу. Бариен в отчаянии обратился к Фории, и та помогла ему переправить леранцам золото, предназначавшееся для царской сокровищницы. Для этого они использовали фальшивые приказы царицы — бумаги подделал тот самый мастер, которого мы с Алеком выследили. Ни Фория, ни Бариен не подозревали, кто стоит за всем этим, уверяю тебя. Прикрытием заговорщикам служил Теукрос. Полагали, что он быстро рассчитается с долгами, и Фория и Бариен думали, будто тем все и кончится; они не подозревали, что золото пошло прямиком в сундуки леранцев. Когда мы с Алеком разоблачили автора фальшивок, все вышло наружу. Бариен не вынес позора и покончил с собой. Фория призналась во всем твоей матери и Нисандеру.
Руки Клиа стиснули подлокотники кресла.
— И никому не пришло в голову, что мне следовало бы об этом знать?
— Честно говоря, нет, госпожа, — пробормотал Серегил — С нас, тех немногих, кто обо всем знал, Идрилейн и Нисандер взяли клятву хранить секрет. Мы думали, что унесем его с собой в могилу. Мы никак не рассчитывали, что все это известно и кому-то из врагов царицы.
— Тут-то я и вступаю в игру, госпожа, — виновато признался Алек. — Я узнал о том, что Юлан-и-Сатхил сегодня собирает кирнари — тех, кто тебя поддерживает или склоняется к этому, — на секретную встречу в своем доме. Прости меня: я нарушил твой приказ и отправился шпионить за ними.
— С моего ведома и разрешения, — быстро добавил Серегил.
— Продолжай, — вздохнула Клиа.
— Каким-то образом Юлан-и-Сатхил завладел одним из тех фальшивых приказов царицы, а также проведал об участии Фории в мошенничестве, — сообщил Алек. — Я узнал тот свиток. У Юлана были и еще какие-то бумаги, но я был слишком далеко, чтобы их разглядеть. Так или иначе, вирессиец воспользовался документами, чтобы показать действия Фории в самом черном свете: ты же знаешь, как высоко ауренфэйе ценят честь и преданность семье. Он изобразил ее ненадежной союзницей, почти предательницей, с которой опасно иметь дело. Он также утверждал, что твоя мать проявила слабость и недальновидность, не отстранив Форию от наследования трона.
— Это самое малое, что сделал бы на ее месте любой кирнари; скорее всего дело кончилось бы изгнанием, — добавил Серегил. — Наследственная власть моему народу кажется бессмыслицей, и история с фальшивками не поднимет ее престиж.
— Кто был на той встрече?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Не считая обыска Алеком комнаты Торсина, прошел уже не один месяц с тех пор, как кто-нибудь из них предпринимал попытки проникнуть в чужое жилище. Звезды на небе смещались, приближалась полночь, и Серегил тревожился все больше, как будто Алек все еще был его зеленым подмастерьем.
Может быть, его схватили… Серегил мог представить себе гнев Клиа, если вирессийцы приведут связанного Алека и обвинят в шпионаже. А может быть, юноша угодил в руки его друзей-хаманцев…
Нет, решил Серегил, растирая побледневшие синяки на плече, для этого Алек слишком ловок. Наверное, он просто заблудился.
Серегил уже почти убедил себя, что должен отправиться на поиски, когда Алек скользнул в комнату.
— Ну? — нетерпеливо спросил Серегил. Алек хмуро посмотрел на друга.
— Тебе не понравится то, что я расскажу. Юлан разнюхал про Форию и Бариена, да и про всю ту историю с поддельными бумагами и золотом для леранцев.
— Тухлые потроха Билайри!
— И уж он постарался расписать нашу новую царицу как бессовестную лгунью, — продолжал Алек, поспешно натягивая собственную одежду. — Ты ведь понимаешь, что это значит!
— Да, — вздохнул Серегил. — Пойдем найдем Теро и все ему расскажем.
Клиа явилась в комнату Теро, закутанная в мягкую бархатную накидку, с всклокоченными после сна волосами. Однако вся сонливость слетела с нее при одном взгляде на троих мужчин, мрачно смотревших в огонь камина. Теро закрыл за ней дверь и наложил чары, гарантировавшие, что никто не сможет подсматривать и подслушивать.
Клиа, подняв брови, следила за ним, потом опустилась в единственное кресло.
— Ну, выкладывайте все начистоту. Серегил оперся локтем на каминную полку и начал рассказ о событиях, которые должны были бы навсегда остаться тайной.
— Дело касается Фории и бывшего наместника твоей матери.
— Бариена? Но он же наложил на себя руки два года назад. Что на свете?..
Серегил предостерегающе поднял руку.
— Тебе придется выслушать длинную историю. Ты знаешь, что твоя сестра и Бариен были любовниками?
— Я всегда это подозревала и никак не могла понять, почему их связь держится в таком секрете. Фория была в отчаянии, когда он умер.
— А о трениях между царицей и Форией после его смерти ты знала?
— Более или менее, хотя ни одна из них не пожелала говорить о причине. Почему ты теперь, да еще ночью, начинаешь все это раскапывать?
Серегил вздохнул, значит, напрасно он надеялся, что Идрилейн поделилась с дочерью тайной, прежде чем та отправилась в Ауренен. Да и кто мог предположить, что в этом когда-нибудь возникнет надобность?
— Госпожа, Фория и Бариен, не подозревая об этом, оказались виновны в измене. У Бариена был племянник, благородный Теукрос. За несколько лет до смерти Бариена леранцы запутали молодого повесу и вынудили совершить предательство. Все всплыло, когда мы с Алеком выследили женщину, чуть не ставшую причиной твоей и Алека гибели.
— Кассарию. — Клиа провела рукой по еле заметному шраму на щеке; глаза ее потемнели от гневного изумления. — Бариен и Фория были связаны с ней и с ее подручными? С этими мерзкими бунтовщиками?
— Не подозревая об этом, заверяю тебя.
— То, что теперь нам придется тебе рассказать, — заговорил Теро, — было известно только Нисандеру, Серегилу, Алеку и мне. Нисандеру многое открыли твоя мать и Фория сразу после смерти Бариена, а старый волшебник посвятил нас в тайну, потому что мы должны были разоблачить Кассарию.
— Серегил был в тюрьме, когда умер Бариен, — возразила Клиа.
Серегил ответил ей смущенной улыбкой, стараясь не смотреть на Теро.
— Не совсем. Теро любезно одолжил мне свое тело, а сам в моем сидел в башне, пока мы с Алеком занимались разведкой. Клиа подняла руку.
— Ладно, просто расскажи мне, в чем было дело.
— Мы нашли мастера, изготовившего подделки, из-за которых арестовали меня и казнили нескольких скаланских аристократов, в чьих жилах была примесь ауренфэйской крови. При этом мы наткнулись и на еще более глубоко уходящий заговор с целью опозорить твою мать. За три года до того леранцы помогли молодому дураку Теукросу наделать долгов, зная, что наместника можно заставить прийти на помощь родичу. Бариен в отчаянии обратился к Фории, и та помогла ему переправить леранцам золото, предназначавшееся для царской сокровищницы. Для этого они использовали фальшивые приказы царицы — бумаги подделал тот самый мастер, которого мы с Алеком выследили. Ни Фория, ни Бариен не подозревали, кто стоит за всем этим, уверяю тебя. Прикрытием заговорщикам служил Теукрос. Полагали, что он быстро рассчитается с долгами, и Фория и Бариен думали, будто тем все и кончится; они не подозревали, что золото пошло прямиком в сундуки леранцев. Когда мы с Алеком разоблачили автора фальшивок, все вышло наружу. Бариен не вынес позора и покончил с собой. Фория призналась во всем твоей матери и Нисандеру.
Руки Клиа стиснули подлокотники кресла.
— И никому не пришло в голову, что мне следовало бы об этом знать?
— Честно говоря, нет, госпожа, — пробормотал Серегил — С нас, тех немногих, кто обо всем знал, Идрилейн и Нисандер взяли клятву хранить секрет. Мы думали, что унесем его с собой в могилу. Мы никак не рассчитывали, что все это известно и кому-то из врагов царицы.
— Тут-то я и вступаю в игру, госпожа, — виновато признался Алек. — Я узнал о том, что Юлан-и-Сатхил сегодня собирает кирнари — тех, кто тебя поддерживает или склоняется к этому, — на секретную встречу в своем доме. Прости меня: я нарушил твой приказ и отправился шпионить за ними.
— С моего ведома и разрешения, — быстро добавил Серегил.
— Продолжай, — вздохнула Клиа.
— Каким-то образом Юлан-и-Сатхил завладел одним из тех фальшивых приказов царицы, а также проведал об участии Фории в мошенничестве, — сообщил Алек. — Я узнал тот свиток. У Юлана были и еще какие-то бумаги, но я был слишком далеко, чтобы их разглядеть. Так или иначе, вирессиец воспользовался документами, чтобы показать действия Фории в самом черном свете: ты же знаешь, как высоко ауренфэйе ценят честь и преданность семье. Он изобразил ее ненадежной союзницей, почти предательницей, с которой опасно иметь дело. Он также утверждал, что твоя мать проявила слабость и недальновидность, не отстранив Форию от наследования трона.
— Это самое малое, что сделал бы на ее месте любой кирнари; скорее всего дело кончилось бы изгнанием, — добавил Серегил. — Наследственная власть моему народу кажется бессмыслицей, и история с фальшивками не поднимет ее престиж.
— Кто был на той встрече?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173