— Абсолютно. К тому же у него вырвались некоторые интересные замечания.
— Серегил остановился у входа в главный зал и сказал, понизив голос: — Как мы и боялись, разговоры Юлана принесли очень много вреда. Честь Фории теперь под вопросом, и некоторые из тех, кто нас поддерживал при жизни Идрилейн, колеблются. Однако из того, что только что сказал Эмиэль, ясно, что о тайных встречах Торсина с Юланом никто не знал. — Серегил пощупал болезненное место под глазом, надеясь, что глаз не заплывет. — Если нам удастся использовать это для того, чтобы бросить тень на Вирессу, и доказать, что Клиа была отравлена, может быть, мы сможем снова привлечь многие кланы на свою сторону. Мне нужно поговорить с Адриэль.
— Она в зале.
Серегил хлопнул друга по плечу.
— Постарайся что-нибудь найти. Нам нужно знать, какую роль во всем этом играют хаманцы.
— Нелегкая задача, — признался Алек. — Если они выбросили что-то по дороге, мы можем никогда не найти улик.
— Нужно попытаться. В противном случае можно просто накрыть голову хвостом и позволить всему делу провалиться.
Адриэль разговаривала с Рилином и Меркаль у камина. Отозвав ее в соседнюю комнату, Серегил и Алек быстро рассказали ей о том, что удалось узнать.
— Ты никак не можешь поверить, что хаманцы не виноваты? — спросила Адриэль, вглядываясь в лицо брата.
— Я не готов еще это признать, но что-то тут не так. Я считаю Эмиэля способным на убийство, но если он решился на такую крайнюю меру, чтобы добиться своего, разве не более подходящей мишенью был бы его дядя?
— А что ты думаешь о Назиене? — спросил Алек. — Он мог просто водить нас за нос.
Серегил пожал плечами.
— Это кажется еще менее вероятным. Как ни противно мне в таком признаваться, он представляется мне честным человеком.
Адриэль, нахмурившись, коснулась кровоподтека на щеке Серегила.
— Что ты собираешься делать теперь?
— Продолжать поиски. Правильно ли я считаю, что тому, на кого падет сильное подозрение, не будет позволено принимать участие в голосовании?
— Да. Хаманцы должны доказать свою невиновность — или ты их вину — в течение месяца.
— У нас нет этого времени, — возразил Алек.
— Наверное, — согласилась Адриэль. — Пожалуйста, Алек, я хотела бы поговорить с Серегилом наедине.
Алек бросил на Серегила встревоженный взгляд и поклонился.
— Конечно, госпожа. Адриэль подмигнула ему.
— Не тревожься. Я скоро пришлю его к тебе, тали.
Она ласково смотрела вслед Алеку, пока тот не вышел из комнаты, потом коснулась распухшей губы Серегила.
— Ты должен это прекратить, — сказала она тихо. — Неправильно искать расплаты с их стороны.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Серегил, складывая руки на груди.
— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать! Уж не думаешь ли ты, что Мидри не рассказала мне о том происшествии? Чего ты рассчитываешь добиться таким поведением? Справедливости? Искупления?
— На этот раз все было иначе, — возразил Серегил. — Иногда нужно заманить врага и заставить сделать то, чего ты от него хочешь. Я позволил Эмиэлю думать…
— А что подумают все остальные, когда увидят тебя завтра? — сердито бросила Адриэль. — Хоть раз в жизни прислушайся к доброму совету. Слушай меня если не как старшую сестру, то как кирнари клана, к которому, по воле богов, ты рано или поздно снова присоединишься. Позволяя хаманцу коснуться тебя хоть пальцем, ты позоришь принцессу, которой служишь, позоришь клан, из которого происходишь, позоришь Алека. Об этом ты подумал?
— Это мне очень хорошо объяснили. Но сегодня…
— Сегодня ты снова позволил хаманцу тебя избить, словно это — его право.
Серегил знал, что все совсем не так. Он знал, что какова бы ни была цена, информация, которую он получил, того стоила. Любой мошенник или аристократ-интриган в Римини наградил бы его аплодисментами за подобную уловку. И в то же время он был уверен, что нет никакой возможности заставить сестру принять ту же точку зрения.
— Прости меня, тали. Причинять боль и позорить тех, кого я больше всего люблю, — похоже, мой особый талант. Адриэль взяла его за подбородок.
— Жалость к себе — это слабость, которой ты не должен себе позволить. Ты ведь знаешь, какие надежды я питаю. Я хочу, чтобы мой брат вернулся. Я хочу, чтобы ты стал ауренфэйе снова.
Слезы выступили на глазах Серегила, когда он прижал к себе Адриэль.
«Я тоже хочу этого, хочу сильнее, чем ты можешь себе представить. Я просто ищу свои собственные способы совершить невозможное».
Алек медленно ходил по залу. Он был там один — впервые после загадочного несчастья с Клиа у него было время подумать. Когда он попытался осознать случившееся, его поразила путаница событий. Болезнь Клиа и несвоевременная смерть Торсина… Как будто мало того, что им, возможно, предстоит вернуться в Скалу ни с чем, оказаться участниками войны, которая вот-вот будет проиграна! Он был рядом и позволил отравить Клиа прямо у себя под носом! А теперь и Серегил ведет себя как безумец. Может быть, дело в том, что они оба слишком давно покинули Римини.
Когда Серегил вышел от Адриэль, он показался Алеку притихшим.
— Ну и что?
— Отправляйся на ту лужайку при первых лучах солнца. Найди там все, что сможешь.
Алек открыл рот, чтобы ответить, но вместо этого зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.
— Поспи хоть немного, — посоветовал Серегил. — Этой ночью ты ничего больше не можешь сделать, а завтра будет очень длинный день.
— Ты идешь в нашу комнату?
— Может быть, попозже.
Алек смотрел, как Серегил пересекает зал, направляясь в сторону бани.
— Я все-таки думаю, что Эмиэль что-то с ней сделал.
Серегил помедлил, но не оглянулся.
— Найди мне доказательство, тали, — ВЫДОХНУЛ он, — Найди мне доказательство.
Глава 32. ЗМЕИ И ПРЕДАТЕЛИ
Серегила разбудили спорящие голоса. Он не сразу сообразил, где находится ему снова снился «Петух», только на этот раз Серегил почему-то сидел на крыше С трудом распрямившись, Серегил оглядел сумрачный зал, стараясь сообразить, что происходит. Он сидел с Клиа, пока Мидри не прогнала его прочь, потом устроился на двух стульях здесь, в зале Спать он не собирался, и вот, пожалуйста: от неудобной позы не ворочается шея, а нога затекла до самого бедра. Ночник почти погас, в окна начал сочиться слабый свет.
Разбудившие его голоса доносились от входа в дом; спорили по— скалански Доковыляв до двери, Серегил выглянул и увидел Ниала и нескольких часовых-Ургажи Капрал Никидес и Тейр решительно загораживали дверь. Переводчик казался усталым и удрученным, но тем не менее настроенным решительно.
— Это приказ капитана Беки, — говорил ему Никидес. — Нам велено не впускать никого из ауренфэйе, кроме боктерсийцев Когда она вернется .
— Но руиауро сказал, что Серегил посылал за мной!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173