Окружающие захихикали.
— Посмотри вокруг, скаланец, — произнес Артис, — разве здесь нужна магия? Зачем летать по воздуху, когда есть ноги? Да и чтобы сбить птицу в небе, не нужно магического дара, — достаточно лука.
— Похоже, твоему пиву капелька магии не помешала бы, — рассмеялся Алек.
Артис хмуро посмотрел на юношу и сделал легкий пасс в сторону кружек. Пиво вспенилось, на Алека пахнуло солодом.
— Ну-ка, попробуй, — потребовал пивовар. Содержимое кружки стало прозрачным. Заинтригованный, Алек сделал глоток, но тут же выплюнул жидкость.
— Да это затхлая вода! — пробормотал Алек с отвращением.
— Конечно, — теперь рассмеялся Артис. — Пиво обладает собственной магией. Над ним не нужно колдовать — это знает любой пивовар.
— Ну, данный пивовар, зная это, не особенно себя утруждает, — вмешался новый собеседник.
Из тени соседнего дома выступил маленький иссохший седой руиауро.
Кита и остальные ауренфэйе подняли левые руки в приветственном жесте и почтительно поклонились ему. В ответ руиауро благословил собравшихся.
— Добро пожаловать, достопочтенный. — Артис принес ему пиво и еду.
Присутствующие подвинулись, старик сел и набросился на яйца с такой жадностью, как будто не ел несколько дней. Пиво расплескалось и закапало его и так не слишком чистую мантию.
Наконец он расправился с угощением, поднял голову и ткнул пальцем в Алека.
— Наш маленький брат спрашивал про магию, а вы над ним смеялись, дети Ауры? — Покачав головой, руиауро поднял лук, лежащий у его ног, и протянул его Алеку. — Скажи, что ты чувствуешь?
Юноша коснулся отполированной древесины,
— Дерево, сухожилия… — начал он, но запнулся — старик легко дотронулся пальцами до его лба.
Словно дуновение горного ветра коснулось Алека. Странное ощущение прохлады постепенно усилилось, и юноше показалось, что лук начал вибрировать; он вспомнил, как когда-то коснулся посоха дризида и ощутил биение силы.
— Я… я не знаю. Как будто держишь в руках живое существо.
— Ты ощущаешь магию Шариэль-а-Малаи, ее кхи. — Руиауро указал на хозяйку оружия, женщину из Пталоса. Затем он взял у Киты нож, висевший у того на поясе, и тоже протянул скаланцу.
Сжав клинок в пальцах, Алек вновь почувствовал вибрацию.
— Да, и здесь то же самое.
— Мы пропитаны кхи, как фитиль — маслом, — объяснил руиауро, — немного кхи остается на любом предмете, побывавшем у нас в руках; отсюда и все наши дарования. Шариэль-а-Малаи, возьми лук Алека-и-Амасы.
Женщина повиновалась; когда провидец дотронулся до ее лба, глаза ее изумленно расширились.
— Во имя Светоносного, в этом луке кхи сильна, как штормовой ветер!
— Ты хорошо стреляешь, не так ли? — спросил руиауро, заметив коллекцию шатта, украшавшую колчан Алека.
— Да, достопочтенный.
— Лучше, чем большинство?
— Наверное. Стрельба — то, в чем я силен.
— Достаточно силен, чтобы поразить дирмагноса?
— Да, но…
— Он сражался с дирмагносом! — раздался шепот.
— Это был неплохой выстрел, — согласился Алек; он вспомнил странное оцепенение, которое охватило его, когда он прицелился в свою ненавистную мучительницу. Лук тогда задрожал, как живой, но Алек всегда приписывал это, равно как и свой успех, чарам Нисандера.
— Когда же ты придешь ко мне, маленький братец? — с упреком спросил старик, беря Алека за подбородок. — Твой приятель Теро теперь часто заходит в Нхамахат, а тебя я все жду да жду.
— Прости меня, достопочтенный. Я… я не знал, что меня ждут. — Алек запнулся, пораженный внезапным открытием. Маг никогда не упоминал о своих визитах к руиауро. — Я хотел, но…
— Кроме того, ты должен привести с собой Серегила-и-Корита. Передай ему
— сегодня ночью.
— Изгнанник больше не носит этого имени, — напомнил кто-то из акхендийцев.
— Разве? — Руиауро повернулся к выходу. — Как же я забыл! Приходи сегодня ночью, Алек-и-Амаса. Тебе о многом надо мне рассказать.
«Рассказать?» — оторопел юноша; но прежде чем он успел задать вопрос, руиауро исчез, как рисунок на песке, унесенный порывом ветра.
— Ну теперь ты не будешь отрицать, что видел магию, — воскликнул Артис.
— Так как ты убил дирмагноса?
Первой мыслью Алека было тотчас найти Серегила и поведать ему о странном приглашении, но собутыльники не желали отпускать его без рассказа о битве с Иртук Бешар и Мардусом. С неожиданным вдохновением Алек расписал свои приключения, особенно упирая на роль, которую в сражении с силами зла сыграл Серегил, — он решил, что рассказы о героизме изгнанника только пойдут другу на пользу и помогут ему вернуть свое место среди соплеменников. Когда он дошел до описания собственных подвигов, ему вновь пришли на ум слова руиауро; как знать, может быть, действительно не только опыт сделал в тот день его руку такой твердой.
Послеполуденное солнце освещало восточную часть зала заседаний лиасидра, в то время как вторая половина почти скрывалась во тьме. Когда Алек проскользнул внутрь, на свободном пространстве в центре представитель Катме разглагольствовал об опустошениях, которым на протяжении столетий чужаки подвергали земли Ауренена.
Многие из присутствующих одобрительно кивали. Сидевший позади Клиа Теро выглядел разгневанным, Серегил — измотанным и усталым. На заднем плане маячил Бракнил со своими солдатами; их лица были бесстрастны, как и положено воинам. Пробравшись сквозь ряды малых кланов, Алек сел за спиной Серегила.
— А, ты пришел в самый интересный момент, — подавляя зевок, сказал Серегил.
— Сколько ты здесь еще пробудешь?
— Недолго. Сегодня все не в форме, думаю, большинство уже мечтает о кружке рассоса. Я, во всяком случае, точно только о нем и думаю.
Торсин обернулся и бросил на друзей суровый взгляд. Серегил прикрыл лицо ладонью, чтобы скрыть ухмылку, и другой рукой сделал Алеку знак на языке наблюдателей: «Остаемся».
Катмиец наконец закончил речь, Клиа поднялась для ответного слова. Алеку не было видно лица принцессы, но, судя по решительно развернутым плечам, Клиа уже была сыта по горло.
— Благородный катмиец, ты ясно сказал о страданиях Ауренена, — начала принцесса. — Ты говорил о набегах, о нарушении закона гостеприимства, но ни в одном из этих рассказов не упоминалась Скала. Не сомневаюсь, у тебя есть все основания опасаться чужеземцев, но почему ты боишься нас? Скала никогда не нападала на Ауренен. Наоборот, мы честно торговали друг с другом, скаланцы мирно путешествовали по вашей земле и с уважением отнеслись к Эдикту об отделении, хотя и считали его несправедливым. Многие здесь не постеснялись попрекнуть меня убийством Коррута; может быть, причина в том, что это единственное обвинение, которое вы можете выдвинуть против моей страны?
— Вы просите открыть для вас северное побережье, наши порты, наши железные шахты, — возразил хаманец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173