Гедре необходим Скале.
— Не сомневаюсь. Поэтому-то я и готов согласиться на тот договор, который мы обсуждали с Торсином перед его ужасной кончиной. Райш может быть мертв и требования тетсага соблюдены, но уверяю тебя: немногие в лиасидра посочувствуют теперь Акхенди. Новый кирнари, Сулат-и-Эрал, — зеленый юнец, не пользующийся поддержкой влиятельных людей. На твоем собственном клане тоже лежит тень, хотя я уверен, что Адриэль-а-Иллия сделает все от нее зависящее, чтобы обелить имя Боктерсы. Однако очень многие готовы использовать пример ее бывшего брата как обоюдоострое оружие. Разве история твоей жизни не служит доказательством правоты тех, кто не желает никаких контактов с тирфэйе? Разве Лхаар-аИриэль не воспользуется случаем задрать свой покрытый татуировкой нос и завопить: «Смотрите, что получается из общения с чужестранцами!» И еще, конечно, вопрос насчет чести новой царицы… Мы все этим очень озабочены.
— Мне все время хотелось узнать, кирнари, сколько ты заплатил пленимарцам за сведения о той истории? Юлан поднял брови.
— Я получил их как плату за мои услуги. Пленимарцы очень озабочены тем, чтобы пролив Бал оставался открыт для их кораблей и их торговли. Скаланцы не единственные, кто нуждается в припасах для этой вашей глупой войны.
Сердце Серегила оборвалось, хотя на самом деле чего-то подобного он ожидал.
— Ты хочешь сказать, что все время поддерживал пленимарцев? Что для скаланцев надежды нет?
— Все не так безнадежно, друг мой. Я предлагаю тебе компромисс и свою поддержку. Требуйте временного открытия Гедре — скажем, до конца войны. Я благодарен тебе за то, что ты очистил от подозрений мое имя, и поэтому скажу: это лучшее, на что вы можете рассчитывать. Или ваш неудачный роман с Акхенди заставил вас забыть, ради чего вы сюда явились? Клиа ведь собиралась не оспаривать Эдикт об отделении, а получить помощь в войне.
— Можем ли мы рассчитывать на это? — спросил Серегил.
— Ты же знаешь, что нужно делать, мой умный друг. Ты искусно играешь на арфе и умеешь касаться нужных струн. Согласись исполнять мою мелодию, и я окажу тебе поддержку.
— И какие же стихи ты хочешь положить на свою мелодию? За какие струны нужно дернуть?
Призрачное лицо придвинулось ближе, но глаза Юлана остались в тени.
— Я хочу только одного: чтобы Виресса осталась открытым портом. Уважай это мое желание, и я постараюсь доставить вам все прочее, в чем вы нуждаетесь.
— Сомневаюсь, что ты смог бы сделать что-нибудь с пленимарскими военными кораблями, блокирующими пролив Бал, — сказал Серегил с хитрой улыбкой. Ответная улыбка кирнари заставила его вновь обрести серьезность. — Или все-таки смог бы?
— Вирессийцы способны очень на многое, если захотят. Мы никогда не пренебрегали торговлей со Скалой как с надежным партнером. Что ты скажешь на то, чтобы возобновить наши связи?
— Я не могу решать за Клиа и Коратана, — уклончиво ответил Серегил.
— Конечно, нет, но ты можешь с ними поговорить.
— А что мы скажем акхендийцам и гедрийцам? Что дни их процветания будут сочтены?
— Я уже беседовал с Риагилом и Сулатом, Они согласны с тем, что пол— яблока лучше, чем никакого яблока вовсе. В конце концов, даже в Ауренене время и смерти многое меняют. Кто знает, к чему приведет эта маленькая трещинка в Эдикте? Для нашего народа больше всего подходят медленные перемены. Так было всегда.
— То есть чтобы все осталось неизменным достаточно долго и Виресса сохранила свою власть?
— Тогда я умер бы довольным. Серегил улыбнулся.
— Я уверен, что очень многие желали бы этого, кирнари. Я поговорю со скаланцами. Есть, правда, еще одна вещь, которую я хотел бы узнать. Это ты сообщил пленимарцам, где лучше всего устроить засаду, когда мы плыли сюда?
Юлан укоризненно поцокал языком.
— Ты разочаровываешь меня. Какой прок мне был бы от замученной пленимарцами принцессы? Ее смерть только объединила бы моих противников и вызвала бы совершенно нежелательную, симпатию к Скале. А кроме того, я лишился бы удовольствия от игры, которую мы здесь ведем. Это была бы огромная потеря, ты согласен?
— Игра… — пробормотал Серегил. — Или танец со сложными па.
— Если угодно. В этом вся прелесть жизни для таких, как мы, Серегил. Что стали бы мы делать, окажись наше существование простым и легким?
— Откуда мне знать? — ответил Серегил, думая об Иларе и обо всех сложностях того давно прошедшего лета. — У меня никогда не было случая это выяснить.
— Ты теперь гадаешь, не был ли я связан с предателями-чиптаулосцами, — сказал Юлан, и Серегил решил, что вирессиец не погнушался бы чтением чужих мыслей и не постеснялся бы признаться в этом.
— Да, — ответил он тихо, размышляя, как поступит, если Юлан признается.
Юлан повернулся и взглянул на воду пруда.
— В той игре мне не было нужды участвовать, уверяю тебя.
— Но ты обо всем знал, правда? Ты мог предотвратить несчастье.
Юлан поднял брови и перевел глаза на Серегила.
— Разве ты сделал бы это на моем месте?
Хотя лунный свет мало что позволял рассмотреть, Серегил почувствовал, как пристально разглядывает его собеседник, словно в его власти было заглянуть в душу Серегила и понять его истинную сущность. В этот момент Серегил со смирением понял, что сила Юлана не нуждается в таких примитивных уловках, как чтение мыслей.
— Нет, — признал он, и от одобрительной улыбки кирнари словно ледяной клинок коснулся его сердца. — Я поговорю с Коратаном.
Удаляясь от Вхадасоори, Серегил не мог избавиться от неприятного чувства, что Юлан наблюдает за ним и, возможно, злорадствует; от этой мысли по спине его пробежали мурашки. Кинув взгляд через плечо, Серегил, однако, увидел, что старик медленно скользит кругами по гладкой водной поверхности.
Глава 57. Последствия
Потребовалось еще два дня, чтобы лиасидра и Коратан пришли наконец к согласию. Ночью, под убывающей луной одиннадцать кирнари собрались у Чаши Ауры для голосования.
Кольцо каменных истуканов было окружено толпой любопытных. Стоя среди них, Серегил со смешанными чувствами наблюдал, как один за другим кирнари опускают в Чашу свои камешки. Когда все было закончено, Бритир отделил белые от черных и зажал каждую порцию в кулаке. Надтреснутый голос старейшины не разносился далеко, но его слова передавались в толпе от одного человека к другому: «Восемь белых. Восемь белых! Гедре — открытый порт!»
Скаланцы радостно завопили.
«Но только на сорок лунных циклов», — подумал Серегил, наблюдая за Юланом-и-Сатхилом, поздравляющим Риагила. Виресса тоже, конечно, оставалась открытым портом.
«Для нашего народа больше всего подходят медленные перемены», — сказал тогда Юлан. Для ауренфэйе три года промелькнут незаметно, но за этот короткий промежуток времени Скала или выиграет, или проиграет войну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
— Не сомневаюсь. Поэтому-то я и готов согласиться на тот договор, который мы обсуждали с Торсином перед его ужасной кончиной. Райш может быть мертв и требования тетсага соблюдены, но уверяю тебя: немногие в лиасидра посочувствуют теперь Акхенди. Новый кирнари, Сулат-и-Эрал, — зеленый юнец, не пользующийся поддержкой влиятельных людей. На твоем собственном клане тоже лежит тень, хотя я уверен, что Адриэль-а-Иллия сделает все от нее зависящее, чтобы обелить имя Боктерсы. Однако очень многие готовы использовать пример ее бывшего брата как обоюдоострое оружие. Разве история твоей жизни не служит доказательством правоты тех, кто не желает никаких контактов с тирфэйе? Разве Лхаар-аИриэль не воспользуется случаем задрать свой покрытый татуировкой нос и завопить: «Смотрите, что получается из общения с чужестранцами!» И еще, конечно, вопрос насчет чести новой царицы… Мы все этим очень озабочены.
— Мне все время хотелось узнать, кирнари, сколько ты заплатил пленимарцам за сведения о той истории? Юлан поднял брови.
— Я получил их как плату за мои услуги. Пленимарцы очень озабочены тем, чтобы пролив Бал оставался открыт для их кораблей и их торговли. Скаланцы не единственные, кто нуждается в припасах для этой вашей глупой войны.
Сердце Серегила оборвалось, хотя на самом деле чего-то подобного он ожидал.
— Ты хочешь сказать, что все время поддерживал пленимарцев? Что для скаланцев надежды нет?
— Все не так безнадежно, друг мой. Я предлагаю тебе компромисс и свою поддержку. Требуйте временного открытия Гедре — скажем, до конца войны. Я благодарен тебе за то, что ты очистил от подозрений мое имя, и поэтому скажу: это лучшее, на что вы можете рассчитывать. Или ваш неудачный роман с Акхенди заставил вас забыть, ради чего вы сюда явились? Клиа ведь собиралась не оспаривать Эдикт об отделении, а получить помощь в войне.
— Можем ли мы рассчитывать на это? — спросил Серегил.
— Ты же знаешь, что нужно делать, мой умный друг. Ты искусно играешь на арфе и умеешь касаться нужных струн. Согласись исполнять мою мелодию, и я окажу тебе поддержку.
— И какие же стихи ты хочешь положить на свою мелодию? За какие струны нужно дернуть?
Призрачное лицо придвинулось ближе, но глаза Юлана остались в тени.
— Я хочу только одного: чтобы Виресса осталась открытым портом. Уважай это мое желание, и я постараюсь доставить вам все прочее, в чем вы нуждаетесь.
— Сомневаюсь, что ты смог бы сделать что-нибудь с пленимарскими военными кораблями, блокирующими пролив Бал, — сказал Серегил с хитрой улыбкой. Ответная улыбка кирнари заставила его вновь обрести серьезность. — Или все-таки смог бы?
— Вирессийцы способны очень на многое, если захотят. Мы никогда не пренебрегали торговлей со Скалой как с надежным партнером. Что ты скажешь на то, чтобы возобновить наши связи?
— Я не могу решать за Клиа и Коратана, — уклончиво ответил Серегил.
— Конечно, нет, но ты можешь с ними поговорить.
— А что мы скажем акхендийцам и гедрийцам? Что дни их процветания будут сочтены?
— Я уже беседовал с Риагилом и Сулатом, Они согласны с тем, что пол— яблока лучше, чем никакого яблока вовсе. В конце концов, даже в Ауренене время и смерти многое меняют. Кто знает, к чему приведет эта маленькая трещинка в Эдикте? Для нашего народа больше всего подходят медленные перемены. Так было всегда.
— То есть чтобы все осталось неизменным достаточно долго и Виресса сохранила свою власть?
— Тогда я умер бы довольным. Серегил улыбнулся.
— Я уверен, что очень многие желали бы этого, кирнари. Я поговорю со скаланцами. Есть, правда, еще одна вещь, которую я хотел бы узнать. Это ты сообщил пленимарцам, где лучше всего устроить засаду, когда мы плыли сюда?
Юлан укоризненно поцокал языком.
— Ты разочаровываешь меня. Какой прок мне был бы от замученной пленимарцами принцессы? Ее смерть только объединила бы моих противников и вызвала бы совершенно нежелательную, симпатию к Скале. А кроме того, я лишился бы удовольствия от игры, которую мы здесь ведем. Это была бы огромная потеря, ты согласен?
— Игра… — пробормотал Серегил. — Или танец со сложными па.
— Если угодно. В этом вся прелесть жизни для таких, как мы, Серегил. Что стали бы мы делать, окажись наше существование простым и легким?
— Откуда мне знать? — ответил Серегил, думая об Иларе и обо всех сложностях того давно прошедшего лета. — У меня никогда не было случая это выяснить.
— Ты теперь гадаешь, не был ли я связан с предателями-чиптаулосцами, — сказал Юлан, и Серегил решил, что вирессиец не погнушался бы чтением чужих мыслей и не постеснялся бы признаться в этом.
— Да, — ответил он тихо, размышляя, как поступит, если Юлан признается.
Юлан повернулся и взглянул на воду пруда.
— В той игре мне не было нужды участвовать, уверяю тебя.
— Но ты обо всем знал, правда? Ты мог предотвратить несчастье.
Юлан поднял брови и перевел глаза на Серегила.
— Разве ты сделал бы это на моем месте?
Хотя лунный свет мало что позволял рассмотреть, Серегил почувствовал, как пристально разглядывает его собеседник, словно в его власти было заглянуть в душу Серегила и понять его истинную сущность. В этот момент Серегил со смирением понял, что сила Юлана не нуждается в таких примитивных уловках, как чтение мыслей.
— Нет, — признал он, и от одобрительной улыбки кирнари словно ледяной клинок коснулся его сердца. — Я поговорю с Коратаном.
Удаляясь от Вхадасоори, Серегил не мог избавиться от неприятного чувства, что Юлан наблюдает за ним и, возможно, злорадствует; от этой мысли по спине его пробежали мурашки. Кинув взгляд через плечо, Серегил, однако, увидел, что старик медленно скользит кругами по гладкой водной поверхности.
Глава 57. Последствия
Потребовалось еще два дня, чтобы лиасидра и Коратан пришли наконец к согласию. Ночью, под убывающей луной одиннадцать кирнари собрались у Чаши Ауры для голосования.
Кольцо каменных истуканов было окружено толпой любопытных. Стоя среди них, Серегил со смешанными чувствами наблюдал, как один за другим кирнари опускают в Чашу свои камешки. Когда все было закончено, Бритир отделил белые от черных и зажал каждую порцию в кулаке. Надтреснутый голос старейшины не разносился далеко, но его слова передавались в толпе от одного человека к другому: «Восемь белых. Восемь белых! Гедре — открытый порт!»
Скаланцы радостно завопили.
«Но только на сорок лунных циклов», — подумал Серегил, наблюдая за Юланом-и-Сатхилом, поздравляющим Риагила. Виресса тоже, конечно, оставалась открытым портом.
«Для нашего народа больше всего подходят медленные перемены», — сказал тогда Юлан. Для ауренфэйе три года промелькнут незаметно, но за этот короткий промежуток времени Скала или выиграет, или проиграет войну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173