— Вы хотите иметь профессиональное заключение психолога? — спросила она.
— Конечно. Я хочу иметь отчет по форме А5401, характеризующей физическую и психологическую готовность членов экипажа. В методике четко сказано, что руководитель экспедиции перед каждой высадкой обязан иметь информацию об экипаже и требовать ее от офицера жизнеобеспечения.
— Но во время тренировок вас интересовало только физическое здоровье.
Борзов улыбнулся.
— Если вам требуется время на подготовку отчета, мадам де Жарден, я могу и повременить.
— Нет-нет, — произнесла Николь, немного подумав. — Свое мнение я могу высказать немедленно, а поближе к вечеру представить его в официальном виде. — Прежде чем продолжить, она помедлила еще несколько секунд. — Уилсона с Брауном я не стала бы объединять ни для каких работ, в особенности во время первой вылазки. Кроме того, я возражаю, впрочем, без особой в данном случае настойчивости, против объединения Франчески в одной группе с кем-либо из них. Других сомнений в совместимости экипажа у меня нет.
— Хорошо, очень хорошо, — командир широко улыбнулся. — Одобряю… и не только потому, что ваш отчет не противоречит моему собственному мнению. Вы понимаете, все эти вопросы достаточно деликатные. — Борзов резко сменил тему. — А теперь могу ли я узнать ваше мнение по совершенно иному делу?
— Что же вас интересует?
— Утром ко мне явилась Франческа и предложила провести завтра вечеринку. Она говорит, что экипаж нервничает и нуждается в разрядке перед первой вылазкой на Раму. Вы с ней согласны?
Николь помедлила.
— Идея неплохая, — ответила она, — напряженность достаточно заметна… А какого рода мероприятие вы наметили?
— Обычный совместный обед, здесь в центре управления… немного вина и водки, потом какие-нибудь развлечения, — Борзов улыбнулся и положил руку на плечо Николь. — Меня интересует ваше профессиональное мнение, точка зрения офицера жизнеобеспечения.
— Ну конечно, — рассмеялась Николь. — Генерал, — добавила она, — если вы решили, что экипажу необходимо повеселиться, я не могу возражать…
Николь закончила отчет и по линии связи, соединяющей корабли, перевела файл на компьютер в военном аппарате Борзова. Она была крайне осторожна в выборе слов и причину конфликта усмотрела в «межличностных отношениях», а не в поведенческой патологии. С точки зрения Николь, все было как на ладони: Уилсона с Брауном ссорила ревность, древнее и примитивное зеленоглазое чудище.
Она понимала, что Уилсона с Брауном лучше не посылать на Раму в составе одной группы, и ругала себя за то, что сама не подняла этот вопрос перед Борзовым: все-таки и наблюдение за психическим состоянием экипажа входит в ее обязанности. Но как-то не могла представить себя в роли психиатра на корабле. «Должно быть, я избегаю подобных вопросов, потому что здесь критерии субъективны, — думала она. — Нет еще таких датчиков, что могли бы изменить душевное состояние».
Николь спустилась в общий зал жилого помещения корабля. Она не отрывала от пола сразу обеих ног — невесомость уже сделалась привычной. Было приятно, что создавшие «Ньютон» инженеры так хорошо потрудились, сумев свести к минимуму различия между обычными земными условиями и космическим бытом. Это упрощало труд космонавта, и экипаж мог беспрепятственно отдаваться своим основным обязанностям.
Комната Николь находилась в конце коридора. На корабле у каждого из космонавтов было собственное помещение, добытое после жарких баталий экипажа и инженеров; последние настаивали на парных каютах, полагая, что в таком случае помещения корабля будут использоваться более эффективно. Но отспоренные каютки оказались тесными и небольшими. Восемь кают были размещены на большом корабле, звавшемся среди экипажа «научным». Еще четыре крохотные спальни располагались на «военном» аппарате. На обоих кораблях имелись залы для упражнений и кают-компании с удобной мебелью и различными развлекательными устройствами, не помещавшимися в спальнях.
Проходя мимо комнаты Яноша Табори к тренировочному залу, она услышала характерный смешок венгра. Дверь, как всегда, была распахнута настежь.
— И ты думал, что я разменяю ладьи и оставлю твоих слонов распоряжаться на середине доски? Нет, Сигеру, пусть я не мастер, но все-таки способен учиться на своих ошибках. А за это ты уже наказывал меня в одной из предыдущих партий.
Табори и Такагиси после ужина, как обычно, были заняты шахматной партией. Каждый «вечер» (экипаж держался привычных 24-часовых суток по гринвичскому среднеевропейскому времени) час перед сном оба они отдавали игре. Такагиси обладал квалификацией мастера, а еще — мягким сердцем и стремился подбодрить Табори. Так что почти в каждой партии, заработав верное преимущество, он позволял ему исчезнуть.
Николь заглянула внутрь.
— Входите, красавица, — ухмыльнулся ей Янош. — Поглядите, как я побью нашего азиатского друга в псевдоумственном поединке. — Николь начала уже объяснять, что идет в тренировочный зал, когда между ее ногами в комнату Табори прошмыгнуло странное существо размером с крупную крысу. Она невольно вздрогнула, а игрушка — наверное, так — направилась прямо к мужчинам.
Эй, черный дрозд, эй, черный хвост,
Оранжевый носок,
И сладкозвучный певчий дрозд,
И крошка королек.
Запел робот, подкатываясь к Яношу. Опустившись на колени, Николь принялась разглядывать забавного незнакомца. На человеческом тельце сидела ослиная голова. Робот пел. Табори и Такагиси, оставив игру, дружно хохотали… Николь замерла в изумлении.
— Ну же, — проговорил Янош. — Скажите ему, что любите его. Как это сделала прекрасная королева Титания…
Николь передернула плечами. Маленький робот на мгновение смолк. Янош настаивал, и Николь пробормотала «Я люблю тебя», обращаясь к 20-сантиметровому роботу.
Миниатюрный Основа повернулся к Николь.
— Думается, для этого у вас, мистрис, мало ума, но, честно говоря, любовь и рассудок в наши дни уживаются редко.
Николь была потрясена. Она уже протянула руку, чтобы подобрать крошечную куколку, но остановилась, услышав другой голос:
— Боже, насколько глупы эти смертные. Где же этот актеришка, превращенный мной в осла? Где же ты, Основа?
В комнату вступил робот в одеждах эльфа. Увидев Николь, он подпрыгнул над полом и несколько секунд парил в воздухе на уровне ее глаз, отчаянно трепеща крылышками.
— Я — Пэк, прекрасная дева, — объявил он, — мы еще не встречались. — Робот опустился на пол и умолк. Николь потеряла дар речи.
— Что же это… — начала она наконец.
— Ш-ш-ш… — Янош требовал от нее молчания. Он показал на Пэка. Основа прикорнул в уголке возле кровати Яноша. Пэк уже отыскал его и посыпал лежащего тонким порошком из крохотного мешочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121