Она сказала:
— Спасибо. Это одни из моих самых любимых цветов, — а про себя подумала: «Да, в глубине души ты все тот же».
Они сидели в одном из уютных кафе, когда Джеймс сказал:
— Я до сих пор почти ничего не знаю о тебе. Чем ты занимаешься?
— В основном путешествую. Я не люблю долго жить на одном месте. Два-три года, на большее меня не хватает, — с улыбкой ответила Менестрес. Хотя правильнее было бы сказать два-три десятилетия, а иногда даже и столетия.
— А я наоборот. За всю свою жизнь я ни разу не выезжал за пределы страны.
— Ну, начать путешествовать никогда не поздно, было бы желание.
— Это точно. Я где ты родилась?
— В одном небольшом городе на севере Греции, — соврала Менестрес. Не могла же она сказать, что когда она родилась, Древняя Греция, в том виде, в котором она известна сейчас историкам, лишь только зарождалась. И место, где она родилась, было не городом, а королевством, королевством, которым правили ее отец и мать — вампиры. И что сейчас от этого королевства остались лишь руины, да подземные катакомбы, о существовании которых теперь знали лишь трое вампиров. Нет, она не могла сказать об этом, не сейчас.
— Значит ты гречанка?
— Не совсем. Мои родители не были греками. А кто твои родители?
— Не знаю. Я их не помню. Их зверски убили, когда я был еще совсем маленьким. Я вырос в приюте.
— Прости, — сказала Менестрес. Она даже бровью не повела, хотя слова Джеймса весьма ее удивили. Она знала, что он вырос в приюте, но не ожидала рассказа об убийстве его родителей. Это была полная чушь, уж она то знала.
Больше они не касались тем своего прошлого. Они просто наслаждались обществом друг друга. Этим вечером Джеймс впервые ее поцеловал. Это произошло в небольшом парке, который больше походил на уютный дворик. Менестрес не захотела, чтобы он проводил ее до дома. Они решили расстаться здесь. Он поцеловал ее, хотя в глубине души его терзали сомненья не торопит ли он события. Но эти сомненья не оправдались. Ее губы страстно отвечали на его поцелуй, опьяняли. Еще ни с одной женщиной он не чувствовал ничего подобного. Он будто растворялся в ней.
* * *
Герман был в ярости. Его планы рушились, его дважды унизили. Он не мог простить такого. Он был до такой степени зол, что даже выгнал Ирэн — смазливую молодую вампиршу. Одна из тех, кого он обратил, а значит, имел власть. Таких вампиров как она, у него было сотни три. Он обращал их, и взамен на вечную жизнь требовал полного подчинения, не давая ни на минуту забыть, что он их хозяин, даже несмотря на то, что его лишили звания магистра.
В отличие от остальных, Ирэн считала себя на особом положении, так как Герман спал с ней. Но для него самого это ровным счетом ничего не значило, он считал ее своей собственностью. И сейчас, обуреваемый злостью, без малейших колебаний выгнал ее.
Оставшись один, он всерьез задумался над тем, что же ему делать дальше. Все его существо требовало мести. Но и простой мести было мало, он, во что бы то ни стало, хотел завладеть властью. Он знал, что он сильный вампир, сильнее многих, даже некоторых магистров, но Герман хотел большего, он хотел стать магистром над магистрами, Черным Принцем. Но он также знал, что грубой силой ему этого никогда не добиться. Остальные магистры этого никогда не допустят, в конце концов, они даже могут объединиться и уничтожить его, если он зайдет слишком далеко. Поэтому все должно быть более-менее по правилам. Он должен в схватке один на один победить королеву, тогда остальные признают его право на власть. Герман думал, что он сможет победить Менестрес. Он общался с ней довольно близко и ни разу не почувствовал той великой силы, которая восхвалялась в летописях. Он был почти уверен, что победит. Но для этого ему нужно подобраться к ней. Нужно выбрать такой момент, когда остальные магистры города будут рядом и смогут увидеть его победу, а вампиры королевы не смогут ему помешать. И тут Германа озарило. Он велел позвать двух своих лучших вампиров — Нея и Шона. Когда те прибыли, он велел им:
— Выясните все, что только возможно об отряде охотников на вампиров, которые недавно появились в нашем городе. Кто они и сколько их, каковы их методы работы, кто их главарь и где он живет. Эти сведения мне нужны срочно, так что шевелитесь, но не выдайте себя.
— Слушаемся, хозяин.
Вампиры ушли. Теперь Герману оставалось только ждать.
* * *
Настал день, когда Менестрес посетила квартиру Джеймса. Эта была скорее случайность, чем запланированный визит. Просто они были на выставке современных скульпторов и почти все первую половину дня провели на ногах, и Джеймс предложил Менестрес зайти к нему: немного отдохнуть, выпить по бокалу вина. Она не преминула этим воспользоваться.
Открывая перед ней дверь своей квартиры, Джеймс сказал:
— Прошу. Вот мое скромное жилище.
— Ты недооцениваешь себя, — возразила Менестрес, проходя в гостиную. — У тебя очень уютная квартира.
— Спасибо, — ответил Джеймс, открывая бутылку вина и разливая его по бокалам.
Менестрес с улыбкой приняла бокал, и вдруг ее взгляд упал на журнальный столик. На нем лежала книга, которая называлась « Вампиры: мифы и реальность». Менестрес взяла ее и, с любопытством пролистав несколько страниц, спросила:
— Ты интересуешься вампирами?
— Да не то, чтобы.., — смутился Джеймс
— По-моему, все, что излагают в подобных книгах — полная чушь.
— Но разве даже самый вздорный вымысел не носит в себе крупицу истины?
— Безусловно, но большинство людей более склонны верить вымыслу, чем истине, — сказала Менестрес, и тут же поспешила перевести разговор на другую тему, так как рассуждай они по этому поводу и дальше, она могла невольно выдать себя, а ей этого не хотелось. Не сейчас. Их отношения были еще слишком хрупки.
Менестрес внимательным взором оглядела квартиру Джеймса. С первого взгляда квартира как квартира, но она подмечала некоторые мелочи, которые выдавали ее владельце, выдавали того, кем он был на самом деле. Вот томик Шекспира; на письменном столе среди бумаг царит беспорядок, но Менестрес была уверена, что Джеймс в любой момент может найти там то, что ему нужно. Ни на календаре, ни где бы то ни было еще, нет никаких пометок — тот, кем Джеймс был раньше, обладал воистину фотографической памятью.
В общем, посещение его квартиры еще больше уверило Менестрес в том, что ее поиски увенчались успехом. У нее не осталось почти никаких сомнений. Почти...
Домой она возвращалась в прекрасном настроении. В последнее время оно не покидало ее.
Первое, что она почувствовала, переступив порог дома, было чувство голода. В последние несколько дней она много времени проводила с Джеймсом, поэтому питалась урывками и спала гораздо меньше обычного, проводя много времени днем, под ярким солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Спасибо. Это одни из моих самых любимых цветов, — а про себя подумала: «Да, в глубине души ты все тот же».
Они сидели в одном из уютных кафе, когда Джеймс сказал:
— Я до сих пор почти ничего не знаю о тебе. Чем ты занимаешься?
— В основном путешествую. Я не люблю долго жить на одном месте. Два-три года, на большее меня не хватает, — с улыбкой ответила Менестрес. Хотя правильнее было бы сказать два-три десятилетия, а иногда даже и столетия.
— А я наоборот. За всю свою жизнь я ни разу не выезжал за пределы страны.
— Ну, начать путешествовать никогда не поздно, было бы желание.
— Это точно. Я где ты родилась?
— В одном небольшом городе на севере Греции, — соврала Менестрес. Не могла же она сказать, что когда она родилась, Древняя Греция, в том виде, в котором она известна сейчас историкам, лишь только зарождалась. И место, где она родилась, было не городом, а королевством, королевством, которым правили ее отец и мать — вампиры. И что сейчас от этого королевства остались лишь руины, да подземные катакомбы, о существовании которых теперь знали лишь трое вампиров. Нет, она не могла сказать об этом, не сейчас.
— Значит ты гречанка?
— Не совсем. Мои родители не были греками. А кто твои родители?
— Не знаю. Я их не помню. Их зверски убили, когда я был еще совсем маленьким. Я вырос в приюте.
— Прости, — сказала Менестрес. Она даже бровью не повела, хотя слова Джеймса весьма ее удивили. Она знала, что он вырос в приюте, но не ожидала рассказа об убийстве его родителей. Это была полная чушь, уж она то знала.
Больше они не касались тем своего прошлого. Они просто наслаждались обществом друг друга. Этим вечером Джеймс впервые ее поцеловал. Это произошло в небольшом парке, который больше походил на уютный дворик. Менестрес не захотела, чтобы он проводил ее до дома. Они решили расстаться здесь. Он поцеловал ее, хотя в глубине души его терзали сомненья не торопит ли он события. Но эти сомненья не оправдались. Ее губы страстно отвечали на его поцелуй, опьяняли. Еще ни с одной женщиной он не чувствовал ничего подобного. Он будто растворялся в ней.
* * *
Герман был в ярости. Его планы рушились, его дважды унизили. Он не мог простить такого. Он был до такой степени зол, что даже выгнал Ирэн — смазливую молодую вампиршу. Одна из тех, кого он обратил, а значит, имел власть. Таких вампиров как она, у него было сотни три. Он обращал их, и взамен на вечную жизнь требовал полного подчинения, не давая ни на минуту забыть, что он их хозяин, даже несмотря на то, что его лишили звания магистра.
В отличие от остальных, Ирэн считала себя на особом положении, так как Герман спал с ней. Но для него самого это ровным счетом ничего не значило, он считал ее своей собственностью. И сейчас, обуреваемый злостью, без малейших колебаний выгнал ее.
Оставшись один, он всерьез задумался над тем, что же ему делать дальше. Все его существо требовало мести. Но и простой мести было мало, он, во что бы то ни стало, хотел завладеть властью. Он знал, что он сильный вампир, сильнее многих, даже некоторых магистров, но Герман хотел большего, он хотел стать магистром над магистрами, Черным Принцем. Но он также знал, что грубой силой ему этого никогда не добиться. Остальные магистры этого никогда не допустят, в конце концов, они даже могут объединиться и уничтожить его, если он зайдет слишком далеко. Поэтому все должно быть более-менее по правилам. Он должен в схватке один на один победить королеву, тогда остальные признают его право на власть. Герман думал, что он сможет победить Менестрес. Он общался с ней довольно близко и ни разу не почувствовал той великой силы, которая восхвалялась в летописях. Он был почти уверен, что победит. Но для этого ему нужно подобраться к ней. Нужно выбрать такой момент, когда остальные магистры города будут рядом и смогут увидеть его победу, а вампиры королевы не смогут ему помешать. И тут Германа озарило. Он велел позвать двух своих лучших вампиров — Нея и Шона. Когда те прибыли, он велел им:
— Выясните все, что только возможно об отряде охотников на вампиров, которые недавно появились в нашем городе. Кто они и сколько их, каковы их методы работы, кто их главарь и где он живет. Эти сведения мне нужны срочно, так что шевелитесь, но не выдайте себя.
— Слушаемся, хозяин.
Вампиры ушли. Теперь Герману оставалось только ждать.
* * *
Настал день, когда Менестрес посетила квартиру Джеймса. Эта была скорее случайность, чем запланированный визит. Просто они были на выставке современных скульпторов и почти все первую половину дня провели на ногах, и Джеймс предложил Менестрес зайти к нему: немного отдохнуть, выпить по бокалу вина. Она не преминула этим воспользоваться.
Открывая перед ней дверь своей квартиры, Джеймс сказал:
— Прошу. Вот мое скромное жилище.
— Ты недооцениваешь себя, — возразила Менестрес, проходя в гостиную. — У тебя очень уютная квартира.
— Спасибо, — ответил Джеймс, открывая бутылку вина и разливая его по бокалам.
Менестрес с улыбкой приняла бокал, и вдруг ее взгляд упал на журнальный столик. На нем лежала книга, которая называлась « Вампиры: мифы и реальность». Менестрес взяла ее и, с любопытством пролистав несколько страниц, спросила:
— Ты интересуешься вампирами?
— Да не то, чтобы.., — смутился Джеймс
— По-моему, все, что излагают в подобных книгах — полная чушь.
— Но разве даже самый вздорный вымысел не носит в себе крупицу истины?
— Безусловно, но большинство людей более склонны верить вымыслу, чем истине, — сказала Менестрес, и тут же поспешила перевести разговор на другую тему, так как рассуждай они по этому поводу и дальше, она могла невольно выдать себя, а ей этого не хотелось. Не сейчас. Их отношения были еще слишком хрупки.
Менестрес внимательным взором оглядела квартиру Джеймса. С первого взгляда квартира как квартира, но она подмечала некоторые мелочи, которые выдавали ее владельце, выдавали того, кем он был на самом деле. Вот томик Шекспира; на письменном столе среди бумаг царит беспорядок, но Менестрес была уверена, что Джеймс в любой момент может найти там то, что ему нужно. Ни на календаре, ни где бы то ни было еще, нет никаких пометок — тот, кем Джеймс был раньше, обладал воистину фотографической памятью.
В общем, посещение его квартиры еще больше уверило Менестрес в том, что ее поиски увенчались успехом. У нее не осталось почти никаких сомнений. Почти...
Домой она возвращалась в прекрасном настроении. В последнее время оно не покидало ее.
Первое, что она почувствовала, переступив порог дома, было чувство голода. В последние несколько дней она много времени проводила с Джеймсом, поэтому питалась урывками и спала гораздо меньше обычного, проводя много времени днем, под ярким солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109