Когда глаза Мэя несколько адаптировались к царившему в зале полумраку, он смог различить нахохлившуюся фигуру своего напарника, восседающего во втором ряду партера. Пройдя к креслу позади него, Мэй известил Брайана о своем появлении.
— Что-то смущают меня их костюмы, — прошептал через плечо Брайан. — Как и этот голубой свет. Мне всегда казалось, что трагедию времен короля Якова следует играть в более строгих костюмах, а преобладающим цветом должен быть пурпурный, как на картинах Веласкеса. Но, в конце концов, театр тем самым подтверждает свою приверженность консерватизму и традициям.
— Где тебя черти носили? — прошипел не в силах сдерживать ярость Мэй, который весь день потратил на поиски Брайана. — Тебя все ищут. Раз уж ты не носишь с собой “пищалку”, так имей хотя бы совесть позвонить и сообщить, где тебя можно найти.
Казалось, Брайан искренне удивился.
— Мне и в голову не приходило, что я такая важная птица, — проговорил он. — И потом, я ведь вам не какой-нибудь голубок, которому можно надеть на ногу колечко, и имею право ходить туда, куда мне заблагорассудится. Если бы ты заглянул в мой настольный календарь, то сразу бы понял, где меня надо искать.
— Мы проверяли твой календарь. Мог бы и поподробнее объяснить, а то написал: “Вторник — “Трагедия мстителя”. Согласись, не так-то просто было искать по столь скудным данным.
— Прекрати ныть. Нашел же все-таки. Меня всегда пускают на репетиции. Подожди, сейчас будет довольно интересная сцена. — Он указал на героя спектакля. — Послушай Виндиса, он изрекает неплохую сентенцию: “Разбей лед в одном месте — он обязательно треснет в других”.
— Артур, ты что, решил испытывать мое терпение? — спросил Мэй, вставая. — Мне надо с тобой поговорить. Причем не здесь.
— Очень хорошо. — Брайан вздохнул и стал собирать свои вещи: длиннющий шарф и кучу пластиковых пакетов.
— Бог мой, да ты похож на бродягу-попрошайку.
— Спасибо. Этот шарф связала моя квартирная хозяйка. Если бы я ее вовремя не остановил, она футов тридцать отмахала бы своими спицами. Мне кажется, она считает вязание своего рода терапией, снимающей избыток сексуального напряжения.
Они вышли в заново отреставрированное фойе театра “Феникс”. В воздухе стоял ядовитый запах краски. Брайан подергал носом и огляделся.
— Забавное местечко, — сказал он, плетясь следом за Мэем к входным дверям. — Кстати, тебе известно, что этот театр начал свое существование еще в тридцатые годы постановкой “Частных жизней” с Оливье и Герти Лоуренс в главных ролях? Прекрасная вещь. С тех пор, правда, многое изменилось. А до “Феникса” здесь размещался мюзик-холл — “Альказар”, кажется, назывался. Но и эта затея оказалась не особенно удачной. Впрочем, на то были свои причины.
Еще не отремонтированный главный вход театра грозил в любой момент рухнуть. Мэй нетерпеливо поджидал Брайана у дверей. “Похоже, у старика и в самом деле поехала крыша”, — подумал он, но вслух сказал:
— Артур, ты ведешь себя, как капризное дитя.
— Уверяю тебя, что только так и надо себя вести, — парировал тот, после чего плотно обмотал шею шарфом. — Ну, раз уж ты преодолел столько трудностей, разыскивая меня, то мне полагается, как минимум, предложить тебе чего-нибудь выпить.
Они прошли в заполненную клубами пара закусочную на Чаринг-Кросс-роуд, где Мэй терпеливо ждал, пока Брайан положит в кофе шесть кусочков сахара. Покончив с этой процедурой, он быстро заговорил приглушенным голосом:
— А теперь, Джон, слушай внимательно. У меня есть для тебя загадка. Скажи, когда несчастный случай не является несчастным случаем? Отвечаю: тогда, когда на самом деле это предумышленное убийство. А как это доказать? Отвечаю: для этого надо установить причинную связь между наступившей смертью и неким противоправным вмешательством извне. Несчастный случай по самой своей сути не обусловлен посторонним вмешательством, а потому и нет никаких оснований для проведения расследования. В нашем же конкретном случае мы обязаны предположить, что убийству могли специально придать вид несчастного случая, причем сделали это настолько искусно, что даже у свидетелей не возникло каких-либо подозрений на этот счет.
Он разорвал подсахаренный пончик на несколько кусочков и бросил их в чашку.
— Затем нам необходимо отделить жертвы убийства от подлинных самоубийц, а также от тех, с которыми произошел банальный несчастный случай. Мы, естественно, все время пытаемся во всех этих инцидентах отыскать некое связующее звено, но разве подобное возможно, когда в колоде так много фальшивых карт? Поэтому лучше поставить вопрос так: кого именно мы ищем. Безумца? Едва ли. Сумасшедший не действует столь методично. Разумный же человек преследует некую разумную цель. Какова эта цель? Возможно, месть. Целая куча врагов, как реальных, так и гипотетических. Но каким образом у одного человека могло появиться так много врагов, тем более совершенно несвязанных между собой? Возможно, они появились у него в процессе какой-то общественной деятельности. Однако в социальном отношении жертвы также никак не были связаны друг с другом. А может, их связывали деловые узы? Например, некий сотрудник компании, затаивший злобу. Но способен ли один-единственный человек устроить чуть ли не настоящий геноцид? Тогда, может, в данном случае орудует целая группа? Предположим, что это и в самом деле группа, действующая по некому общему плану.
— Артур, в бизнесе противники ведут войны за цены на рынке, занимаются промышленным шпионажем, а не уничтожают конкурентов посредством рунических проклятий.
— А почему бы нет, если кому-то удалось применить для этих целей именно такие проклятия?
Мэй провел кончиком пальца по краю чашки.
— Потому что я просто не верю в сверхъестественные силы, — наконец сказал он.
— А кто говорит о сверхъестественных силах? Как знать, возможно, речь идет о некой технологической версии таких проклятий, позволяющей превратить микросхему в орудие убийства. Уж ты-то в первую очередь должен был бы поверить в такую возможность.
— Нет, — покачал головой Мэй. — Даже с учетом последних открытий в области радиоэлектроники подобное представляется мне совершенно невероятным.
Брайан допил свой кофе и всем корпусом подался вперед, поскольку не хотел, чтобы его голос услышали за соседним столиком.
— Ну что ж, тогда я расскажу тебе, как это делается, — мягко проговорил он. — Они используют видеокассеты. Модель “Ю-МЭТИК”, с лентой шириной в три четверти дюйма. Как я полагаю, кто-то выстреливает эти проклятия при помощи видео... ну, как они там называются...
— Видеомагнитофонов.
— Так вот, когда жертва смотрит на экран, она слышит или видит нечто настолько ужасное, что это заставляет ее наложить на себя руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Что-то смущают меня их костюмы, — прошептал через плечо Брайан. — Как и этот голубой свет. Мне всегда казалось, что трагедию времен короля Якова следует играть в более строгих костюмах, а преобладающим цветом должен быть пурпурный, как на картинах Веласкеса. Но, в конце концов, театр тем самым подтверждает свою приверженность консерватизму и традициям.
— Где тебя черти носили? — прошипел не в силах сдерживать ярость Мэй, который весь день потратил на поиски Брайана. — Тебя все ищут. Раз уж ты не носишь с собой “пищалку”, так имей хотя бы совесть позвонить и сообщить, где тебя можно найти.
Казалось, Брайан искренне удивился.
— Мне и в голову не приходило, что я такая важная птица, — проговорил он. — И потом, я ведь вам не какой-нибудь голубок, которому можно надеть на ногу колечко, и имею право ходить туда, куда мне заблагорассудится. Если бы ты заглянул в мой настольный календарь, то сразу бы понял, где меня надо искать.
— Мы проверяли твой календарь. Мог бы и поподробнее объяснить, а то написал: “Вторник — “Трагедия мстителя”. Согласись, не так-то просто было искать по столь скудным данным.
— Прекрати ныть. Нашел же все-таки. Меня всегда пускают на репетиции. Подожди, сейчас будет довольно интересная сцена. — Он указал на героя спектакля. — Послушай Виндиса, он изрекает неплохую сентенцию: “Разбей лед в одном месте — он обязательно треснет в других”.
— Артур, ты что, решил испытывать мое терпение? — спросил Мэй, вставая. — Мне надо с тобой поговорить. Причем не здесь.
— Очень хорошо. — Брайан вздохнул и стал собирать свои вещи: длиннющий шарф и кучу пластиковых пакетов.
— Бог мой, да ты похож на бродягу-попрошайку.
— Спасибо. Этот шарф связала моя квартирная хозяйка. Если бы я ее вовремя не остановил, она футов тридцать отмахала бы своими спицами. Мне кажется, она считает вязание своего рода терапией, снимающей избыток сексуального напряжения.
Они вышли в заново отреставрированное фойе театра “Феникс”. В воздухе стоял ядовитый запах краски. Брайан подергал носом и огляделся.
— Забавное местечко, — сказал он, плетясь следом за Мэем к входным дверям. — Кстати, тебе известно, что этот театр начал свое существование еще в тридцатые годы постановкой “Частных жизней” с Оливье и Герти Лоуренс в главных ролях? Прекрасная вещь. С тех пор, правда, многое изменилось. А до “Феникса” здесь размещался мюзик-холл — “Альказар”, кажется, назывался. Но и эта затея оказалась не особенно удачной. Впрочем, на то были свои причины.
Еще не отремонтированный главный вход театра грозил в любой момент рухнуть. Мэй нетерпеливо поджидал Брайана у дверей. “Похоже, у старика и в самом деле поехала крыша”, — подумал он, но вслух сказал:
— Артур, ты ведешь себя, как капризное дитя.
— Уверяю тебя, что только так и надо себя вести, — парировал тот, после чего плотно обмотал шею шарфом. — Ну, раз уж ты преодолел столько трудностей, разыскивая меня, то мне полагается, как минимум, предложить тебе чего-нибудь выпить.
Они прошли в заполненную клубами пара закусочную на Чаринг-Кросс-роуд, где Мэй терпеливо ждал, пока Брайан положит в кофе шесть кусочков сахара. Покончив с этой процедурой, он быстро заговорил приглушенным голосом:
— А теперь, Джон, слушай внимательно. У меня есть для тебя загадка. Скажи, когда несчастный случай не является несчастным случаем? Отвечаю: тогда, когда на самом деле это предумышленное убийство. А как это доказать? Отвечаю: для этого надо установить причинную связь между наступившей смертью и неким противоправным вмешательством извне. Несчастный случай по самой своей сути не обусловлен посторонним вмешательством, а потому и нет никаких оснований для проведения расследования. В нашем же конкретном случае мы обязаны предположить, что убийству могли специально придать вид несчастного случая, причем сделали это настолько искусно, что даже у свидетелей не возникло каких-либо подозрений на этот счет.
Он разорвал подсахаренный пончик на несколько кусочков и бросил их в чашку.
— Затем нам необходимо отделить жертвы убийства от подлинных самоубийц, а также от тех, с которыми произошел банальный несчастный случай. Мы, естественно, все время пытаемся во всех этих инцидентах отыскать некое связующее звено, но разве подобное возможно, когда в колоде так много фальшивых карт? Поэтому лучше поставить вопрос так: кого именно мы ищем. Безумца? Едва ли. Сумасшедший не действует столь методично. Разумный же человек преследует некую разумную цель. Какова эта цель? Возможно, месть. Целая куча врагов, как реальных, так и гипотетических. Но каким образом у одного человека могло появиться так много врагов, тем более совершенно несвязанных между собой? Возможно, они появились у него в процессе какой-то общественной деятельности. Однако в социальном отношении жертвы также никак не были связаны друг с другом. А может, их связывали деловые узы? Например, некий сотрудник компании, затаивший злобу. Но способен ли один-единственный человек устроить чуть ли не настоящий геноцид? Тогда, может, в данном случае орудует целая группа? Предположим, что это и в самом деле группа, действующая по некому общему плану.
— Артур, в бизнесе противники ведут войны за цены на рынке, занимаются промышленным шпионажем, а не уничтожают конкурентов посредством рунических проклятий.
— А почему бы нет, если кому-то удалось применить для этих целей именно такие проклятия?
Мэй провел кончиком пальца по краю чашки.
— Потому что я просто не верю в сверхъестественные силы, — наконец сказал он.
— А кто говорит о сверхъестественных силах? Как знать, возможно, речь идет о некой технологической версии таких проклятий, позволяющей превратить микросхему в орудие убийства. Уж ты-то в первую очередь должен был бы поверить в такую возможность.
— Нет, — покачал головой Мэй. — Даже с учетом последних открытий в области радиоэлектроники подобное представляется мне совершенно невероятным.
Брайан допил свой кофе и всем корпусом подался вперед, поскольку не хотел, чтобы его голос услышали за соседним столиком.
— Ну что ж, тогда я расскажу тебе, как это делается, — мягко проговорил он. — Они используют видеокассеты. Модель “Ю-МЭТИК”, с лентой шириной в три четверти дюйма. Как я полагаю, кто-то выстреливает эти проклятия при помощи видео... ну, как они там называются...
— Видеомагнитофонов.
— Так вот, когда жертва смотрит на экран, она слышит или видит нечто настолько ужасное, что это заставляет ее наложить на себя руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115