Норман быстро пошел по направлению к месту посадки на фуникулер, к большому, как бы нависающему зданию. Там была очередь, он видел, что хвост ее доходил до детской площадки. Это неважно — ему ведь надо убить целый день и большую часть вечера.
Два ряда вагончиков фуникулера двигались в противоположном направлении. На этом фуникулере можно было кататься целый день, если охота, может быть, некоторые так и делали. Очередь двинулась, произошла посадка: по двое в вагончик, дети только в сопровождении взрослых — так было написано в объявлении. Норман присоединился к толпе, прислонился к барьеру.
Вагончики остановились, их пассажиры вылезли на твердую землю, Появился работник фуникулера, невысокий человек в коричневой кожаной куртке, коротко остриженный. Он, видимо, только что заступил, угощал удивленного парнишку сигаретой — тот работал в утреннюю смену. Парнишка улыбнулся и умчался. Очевидно, получил нежданно-негаданно свободный денек, подумал Норман. В этом лагере очень много работников по найму, что позволяет здорово экономить на зарплате, но нельзя же винить в этом владельцев лагеря.
— Так, все садятся, — у этого работника был тихий голос, — Норман сомневался, чтобы возбужденные отдыхающие услышали его за своей болтовней и смехом. — По двое в каждый вагончик, пожалуйста, дети только со взрослыми. Побыстрее, пожалуйста!
Норман выбрал себе вагончик, сел на дальнее сидение, оставив ближнее кому-то другому. Несмотря на большое число желающих, отдыхающие нервничали по поводу мест, спорили, кто где сядет. В вагончик с Норманом собрался было залезть подросток, но его мать, которая чересчур опекала его, резко велела ему уйти.
— Нет, Алан, нет, — сказала она пронзительным голосом. — Я не позволю тебе сидеть там, где мне не будет тебя видно. Ты сядешь со мной, а там сядет папа.
— А я хочу туда! — раздраженно заверещал мальчишка и попытался вывернуться из рук матери, но та держала его крепко.
— Никаких, один ты сидеть не будешь, и не спорь! Мы знаем, как ты везде лезешь, перегибаешься, скачешь. Иди сюда и перестань сопротивляться, слышишь? Джим, залезай туда, а я займусь Аланом.
Ее муж беспрекословно повиновался, залез на свободное место, опустил перекладину безопасности. Он сидел, глядя прямо перед собой, этот многострадальный муж, избравший линию наименьшего сопротивления.
— Ну, иди за мной, паршивец! — женщина потащила сына за собой по платформе. — Из-за твоих капризов мы не успели занять места сразу за папой. Быстрее, вон еще два места!
Работник фуникулера не обращал внимания на семейную ссору, он был занят тем, что проверял, все ли перекладины безопасности опущены и закреплены; он дошел до конца ряда и направился обратно, тщательно проверяя, хорошо ли прикреплен канат к каждому вагончику. Он толкал их, тянул, повисал на некоторых всей тяжестью, чтобы удостовериться, что они прикреплены надежно. Он остановился возле вагончика Нормана, подтянул гайку ключом, перешел к следующему вагончику.
Пассажиры на секунду притихли; тем, кто ехал впервые, было чуть страшновато, нечто вроде первого полета на самолете. Очередь на платформе разрослась, люди стояли впритык к барьеру, готовые занять места в вагончиках, которые должны были прибыть через несколько минут.
Работник фуникулера был явно доволен, он прошел в конец, чтобы установить автоматические регуляторы, опустил вниз рычаг. Норман почувствовал, как вагончик двинулся, дернулся, затрясся, поднимаясь от земли. Легкий наклон в сторону, вагончики закачались, набирая скорость, вышли из здания и стали подниматься.
Норман невольно схватился за перекладину, когда на крутом подъеме вагончик оказался под углом 45 градусов, перед тем как они вышли на горизонтальную линию кабеля на высоте около двадцати метров над землей. Норман испытал легкое чувство беспокойства, немного похожее на морскую болезнь или на переезд по горбатому мостику на полной скорости, когда возникает неприятное чувство в животе.
Наконец все вагончики оказались на одной высоте, подъем завершен, отсюда до пляжа путь шел по прямой линии.
Вагончики чуть-чуть покачивались на сильном морском ветру, но шарнирные соединения крепко держали их на линии. Норман рискнул посмотреть вниз, и у него перехватило дыхание. Вид был великолепный: лагерь внизу походил на взбудораженный игрушечный город, ровные ряды улиц, яркий и пестрый парк аттракционов, люди суетятся, словно потревоженные муравьи в муравейнике. Они все уменьшались по мере того, как фуникулер удалялся к берегу моря.
Теперь внизу были луга, потемневшие местами от недавней засухи, круг для лошадей вытоптан, на поле паслись несколько овец. Грубая пустошь, еще несколько овец, и извивающаяся лента мутного ручья.
Вагончик дернулся, приостановился, снова набрал скорость. Норман занервничал, посмотрел наверх, на замки канатов, Ему показалось, что висящие в воздухе вагончики подпрыгивают, словно автомобиль, проезжающий по крышке люка на асфальте. Где-то сзади него плакал ребенок, мать пыталась успокоить его. Группа юнцов принялась возбужденно вскрикивать — они увидели возвращающиеся вагончики, которые должны будут пройти мимо них метрах в десяти. Крики восторга и испуга, разговоры между пассажирами, по мере того, как приближались встречные вагончики, инстинктивное желание пообщаться, поприветствовать, посвистеть, помахать рукой.
Обе линии вагончиков проехали своим путем, проходя, покачиваясь, через узлы, затем вновь обретая равновесие. Раздался резкий свист, шум колес; Норман глянул через бортик, увидел далеко внизу миниатюрную железную дорогу, ярко раскрашенный поезд на петляющем пути, вынырнувший из-под дюн. За ним виднелся скалистый силуэт берега, острые скалы, полоска гальки, песок, все еще мокрый и блестящий после недавнего отлива. Отдыхающие купались, дети играли в мяч, одинокий рыбак на скале надеялся поймать на крючок макрель.
Чайки стремительно опускаются на воду, кричат, кружат над берегом. Далеко у линии горизонта он смог еле-еле разглядеть судно, наверно, траулер.
Норман взглянул на своего соседа. Тот казался совершенно равнодушным ко всему этому, обычный отец семейства из пригорода, поневоле находящийся на отдыхе; может быть, он доволен, что на короткое время избавился от своей приставучей жены и избалованного сына. Тупое выражение лица, окружающие красоты его не трогают, высота на него не действует, в общем, один из тех, кто варится в собственном соку. Может быть, у него и мыслей своих нет, он просто отключился и пребывает во сне наяву, Норман решил не обращать на него внимания, он не хотел ни с кем вступать в разговор.
Отсюда можно было разглядеть многометровую очередь — люди в пляжных костюмах ожидали поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68