— она вцепилась в него, прижалась. — Что бы ни случилось, я не могу даже подумать, что не увижу тебя!
Это было безумие, и на секунду он засомневался, не сошли ли они оба с ума. Затем его охватило облегчение; что бы ни было, самое важное для него, что она не хочет конца их связи.
— Я думаю, ты должна мне кое-что объяснить, — произнес он тихо, но твердо.
— Да, но я не могу рассказать тебе всего. Пока не могу, — казалось, она тащила его за собой, озираясь по сторонам, боясь, что кто-то идет следом, подслушивает их. — Но... Джефф, может быть, мы сейчас сядем в твою машину, уедем отсюда и не вернемся? Ты бы... пошел на это?
Боже, она себя накручивает, он это заметил, в ее просьбе была почти истерика, отчаяние.
— Если ты действительно этого хочешь, я готов. Но сначала я должен упаковать вещи, не оставлять же их здесь. Знаешь, давай сначала поедим, и я, может быть, смогу уговорить тебя рассказать мне, что происходит. Тогда, может быть, завтра, если ты все еще будешь этого хотеть, мы уедем. Ну как?
Компромисс все же лучше, чем ничего. Она немного успокоилась. Час-два вдали от этого ужасного места — сейчас эта мысль казалась ей привлекательной.
Внизу под ними была автостоянка, три акра неровной земли, освещаемые зловещим светом из лагеря. Ряды машин, старые развалины и новые модели, в центре возвышался роскошный фургон для отдыха. Пустая будка сторожа. Чтобы взять машину, надо было ехать к главным воротам лагеря, где круглосуточно дежурил человек из службы безопасности. Он давал пропуск, который нужно было предъявлять при возвращении. Внезапно Энн пришла в голову тревожная мысль, когда они спускались по крутой дорожке к стоянке. Они увидят ее, может быть, узнают; неизвестно, на что способен Мортон. Это были люди высшего уровня безопасности. К ней вернулось чувство обреченности.
— Джефф! — она ухватилась за него, потянула назад.
— Что такое? — Боже, неужто она передумала!
— Я... я не хочу, чтобы меня видели на контроле. Может быть, я бы могла... лечь на пол сзади. Или еще что-то!
— Если это так серьезно, — он мягко опустил ее на землю. — Хотя, должен сказать, я думаю, ты преувеличиваешь, что бы там ни было.
Они молча пошли дальше. Он должен был остановиться, чтобы сообразить, где стоит его машина; третий ряд, в самом конце. В темноте его нога наткнулась на что-то, что покатилось, звеня; пустая банка из-под пива, наверно, вот неряхи! Он заметил, как Энн вздрогнула, ему показалось, что рука ее задрожала.
— Вот и пришли, — он пошарил в кармане, нашел ключи, разглядел приземистый силуэт своей «Макси», стоящей между двумя другими машинами. — Она ездит, и это ее единственное достоинство. Мне приходится держать две машины. Еще фургон для работы. — Он был смущен, думая, что она ожидала увидеть что-то получше. Энн, казалось, ничего не замечала.
Он открыл дверцу со стороны руля, перегнулся через сидение и открыл дверцу для Энн. Странно было снова сидеть в машине; он как раз только что привык обходиться без нее.
— Будем надеяться, что заведется, — он повернул ключ. Мотор затрещал, завелся. — Ну, отдых пошел ей на пользу!
— Мне, наверное, лучше сесть сзади. — Энн нервничала.
— Хорошо, дай мне только выехать, а потом пересядешь.
Он включил сцепление, дал задний ход, и в тот самый момент, когда машина поехала, он понял, что что-то не так. Ему пришлось нажать на газ, чтобы колесо повернулось, но и тогда автомобиль двигался с большим трудом. Машина осела на шасси, словно собака, отползающая назад на брюхе. Руль едва поворачивался, они чувствовали неровность почвы под собой.
— Господи, в чем дело? — Машина застряла, как будто колеса ее увязли, не двигалась. — Гляну, что там такое.
Джефф достал фонарик, вылез из машины. Он узнал эти симптомы, встречал их и раньше — это чувство отчаяния, когда руль не поворачивается, а колеса скосились в сторону. Прокол. Но никогда он не был столь сильным. Он посветил фонариком, его тусклый луч подтвердил его страхи насчет левого переднего колеса; шина спущена. И другая тоже! Еще не проверив задние колеса, он был уверен, что и их постигла та же участь. Стоя у машины, глядя на нее, он не мог поверить в произошедшее. Казалось, будто автомобиль ус елся.
— Джефф, что случилось? — Энн открыла дверцу, и он увидел ее испуганное, бледное лицо, увидел ужас в ее глазах.
— Шины лопнули, — он попытался произнести это обычным тоном. — Все четыре! Эй, погоди-ка... — он опустился на колени, проверил клапан, потом другой, не стал проверять остальные, потому что с ними было то же самое. — Проколов нет, шины спущены. Нарочно! Вот чертовы хулиганы! Что ж, это перечеркивает наши планы на сегодня. Завтра придется одолжить у кого-то насос, накачать их немного, чтобы доехать до лагерного гаража, а потом снова заживем нормально!
— О нет! — она чуть не плакала.
С этими женщинами не разберешься, подумал он. Сначала она не хотела ехать в город, а теперь не может ехать и расстроилась!
— У меня есть еще бутылка вина, — он постарался утешить ее, закрывая машину. — Придется, видно, удовольствоваться этим. Рыбный бар еще открыт, если повезет, прихватим что-то оттуда по пути. Ну, пошли, нам надо поговорить. Ты же обещала просветить меня по поводу одной-двух вещей.
* * *
Нынче вечером они как чужие, думал Джефф, сидя на диване. До сих пор они только держались за руки. Частые паузы в разговоре, пустая беседа, только чтобы не молчать. Он снова наполнил бокал Энн; может быть, вино поможет ей расслабиться, и он заставит ее говорить.
— Думаю, мне надо пораньше лечь сегодня, — она уставилась на стену. — Лучше я пойду к себе, Джефф, если ты не против.
— Как угодно, — он поджал губы. — Но я думал, что ты должна мне что-то объяснить. Ты же обещала, помнишь?
Она нервно облизала губы.
— Я не могу рассказать тебе, Джефф. О, видит Бог, я хотела тебе рассказать, чтобы ты перестал слишком давить на меня. Но я подписала документ о неразглашении государственной тайны.
— Государственной тайны! — он не мог в это поверить. — Но... но это касается лишь государственных служащих самого высокого ранга!
— Я и есть такая, — она слабо улыбнулась. — Прошу тебя, не заставляй меня рассказывать. Достаточно сказать, что сегодня вечером, если бы ты пожелал, я бы убежала с тобой. Не думаю, что мы бы далеко смогли убежать, они бы заблокировали дороги и отправили бы своих людей на наши поиски. Твои шины спустили не хулиганы, Джефф, это были... я не могу сказать, кто, но они не позволят ни тебе, ни мне покинуть лагерь.
— Мне! При чем тут я? Наверное, из-за наших отношений?
— Частично — да, — она сидела, опустив голову. — Я пыталась заставить тебя уехать несколько дней назад, Джефф. Думаю, что теперь слишком поздно. Мы оба замешаны в этом деле, и нам придется пройти этот путь до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Это было безумие, и на секунду он засомневался, не сошли ли они оба с ума. Затем его охватило облегчение; что бы ни было, самое важное для него, что она не хочет конца их связи.
— Я думаю, ты должна мне кое-что объяснить, — произнес он тихо, но твердо.
— Да, но я не могу рассказать тебе всего. Пока не могу, — казалось, она тащила его за собой, озираясь по сторонам, боясь, что кто-то идет следом, подслушивает их. — Но... Джефф, может быть, мы сейчас сядем в твою машину, уедем отсюда и не вернемся? Ты бы... пошел на это?
Боже, она себя накручивает, он это заметил, в ее просьбе была почти истерика, отчаяние.
— Если ты действительно этого хочешь, я готов. Но сначала я должен упаковать вещи, не оставлять же их здесь. Знаешь, давай сначала поедим, и я, может быть, смогу уговорить тебя рассказать мне, что происходит. Тогда, может быть, завтра, если ты все еще будешь этого хотеть, мы уедем. Ну как?
Компромисс все же лучше, чем ничего. Она немного успокоилась. Час-два вдали от этого ужасного места — сейчас эта мысль казалась ей привлекательной.
Внизу под ними была автостоянка, три акра неровной земли, освещаемые зловещим светом из лагеря. Ряды машин, старые развалины и новые модели, в центре возвышался роскошный фургон для отдыха. Пустая будка сторожа. Чтобы взять машину, надо было ехать к главным воротам лагеря, где круглосуточно дежурил человек из службы безопасности. Он давал пропуск, который нужно было предъявлять при возвращении. Внезапно Энн пришла в голову тревожная мысль, когда они спускались по крутой дорожке к стоянке. Они увидят ее, может быть, узнают; неизвестно, на что способен Мортон. Это были люди высшего уровня безопасности. К ней вернулось чувство обреченности.
— Джефф! — она ухватилась за него, потянула назад.
— Что такое? — Боже, неужто она передумала!
— Я... я не хочу, чтобы меня видели на контроле. Может быть, я бы могла... лечь на пол сзади. Или еще что-то!
— Если это так серьезно, — он мягко опустил ее на землю. — Хотя, должен сказать, я думаю, ты преувеличиваешь, что бы там ни было.
Они молча пошли дальше. Он должен был остановиться, чтобы сообразить, где стоит его машина; третий ряд, в самом конце. В темноте его нога наткнулась на что-то, что покатилось, звеня; пустая банка из-под пива, наверно, вот неряхи! Он заметил, как Энн вздрогнула, ему показалось, что рука ее задрожала.
— Вот и пришли, — он пошарил в кармане, нашел ключи, разглядел приземистый силуэт своей «Макси», стоящей между двумя другими машинами. — Она ездит, и это ее единственное достоинство. Мне приходится держать две машины. Еще фургон для работы. — Он был смущен, думая, что она ожидала увидеть что-то получше. Энн, казалось, ничего не замечала.
Он открыл дверцу со стороны руля, перегнулся через сидение и открыл дверцу для Энн. Странно было снова сидеть в машине; он как раз только что привык обходиться без нее.
— Будем надеяться, что заведется, — он повернул ключ. Мотор затрещал, завелся. — Ну, отдых пошел ей на пользу!
— Мне, наверное, лучше сесть сзади. — Энн нервничала.
— Хорошо, дай мне только выехать, а потом пересядешь.
Он включил сцепление, дал задний ход, и в тот самый момент, когда машина поехала, он понял, что что-то не так. Ему пришлось нажать на газ, чтобы колесо повернулось, но и тогда автомобиль двигался с большим трудом. Машина осела на шасси, словно собака, отползающая назад на брюхе. Руль едва поворачивался, они чувствовали неровность почвы под собой.
— Господи, в чем дело? — Машина застряла, как будто колеса ее увязли, не двигалась. — Гляну, что там такое.
Джефф достал фонарик, вылез из машины. Он узнал эти симптомы, встречал их и раньше — это чувство отчаяния, когда руль не поворачивается, а колеса скосились в сторону. Прокол. Но никогда он не был столь сильным. Он посветил фонариком, его тусклый луч подтвердил его страхи насчет левого переднего колеса; шина спущена. И другая тоже! Еще не проверив задние колеса, он был уверен, что и их постигла та же участь. Стоя у машины, глядя на нее, он не мог поверить в произошедшее. Казалось, будто автомобиль ус елся.
— Джефф, что случилось? — Энн открыла дверцу, и он увидел ее испуганное, бледное лицо, увидел ужас в ее глазах.
— Шины лопнули, — он попытался произнести это обычным тоном. — Все четыре! Эй, погоди-ка... — он опустился на колени, проверил клапан, потом другой, не стал проверять остальные, потому что с ними было то же самое. — Проколов нет, шины спущены. Нарочно! Вот чертовы хулиганы! Что ж, это перечеркивает наши планы на сегодня. Завтра придется одолжить у кого-то насос, накачать их немного, чтобы доехать до лагерного гаража, а потом снова заживем нормально!
— О нет! — она чуть не плакала.
С этими женщинами не разберешься, подумал он. Сначала она не хотела ехать в город, а теперь не может ехать и расстроилась!
— У меня есть еще бутылка вина, — он постарался утешить ее, закрывая машину. — Придется, видно, удовольствоваться этим. Рыбный бар еще открыт, если повезет, прихватим что-то оттуда по пути. Ну, пошли, нам надо поговорить. Ты же обещала просветить меня по поводу одной-двух вещей.
* * *
Нынче вечером они как чужие, думал Джефф, сидя на диване. До сих пор они только держались за руки. Частые паузы в разговоре, пустая беседа, только чтобы не молчать. Он снова наполнил бокал Энн; может быть, вино поможет ей расслабиться, и он заставит ее говорить.
— Думаю, мне надо пораньше лечь сегодня, — она уставилась на стену. — Лучше я пойду к себе, Джефф, если ты не против.
— Как угодно, — он поджал губы. — Но я думал, что ты должна мне что-то объяснить. Ты же обещала, помнишь?
Она нервно облизала губы.
— Я не могу рассказать тебе, Джефф. О, видит Бог, я хотела тебе рассказать, чтобы ты перестал слишком давить на меня. Но я подписала документ о неразглашении государственной тайны.
— Государственной тайны! — он не мог в это поверить. — Но... но это касается лишь государственных служащих самого высокого ранга!
— Я и есть такая, — она слабо улыбнулась. — Прошу тебя, не заставляй меня рассказывать. Достаточно сказать, что сегодня вечером, если бы ты пожелал, я бы убежала с тобой. Не думаю, что мы бы далеко смогли убежать, они бы заблокировали дороги и отправили бы своих людей на наши поиски. Твои шины спустили не хулиганы, Джефф, это были... я не могу сказать, кто, но они не позволят ни тебе, ни мне покинуть лагерь.
— Мне! При чем тут я? Наверное, из-за наших отношений?
— Частично — да, — она сидела, опустив голову. — Я пыталась заставить тебя уехать несколько дней назад, Джефф. Думаю, что теперь слишком поздно. Мы оба замешаны в этом деле, и нам придется пройти этот путь до конца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68