Анжелина стояла молча, не поднимая глаз от пола.
– Почему ты не написала? Почему не сообщила мне, что приезжаешь? Я мог бы встретить тебя в аэропорту, избавить от многих неприятностей. Тебе ведь не нужны неприятности, верно? – Он подошел ближе, коснулся ладонью ее щеки. Она казалась обеспокоенной его близостью. Обеспокоенной, но не испуганной.
– Времени не было, – ответила она. – Все было решено в последнюю минуту.
Он пристально посмотрел на нее.
– Без сомнения, – произнес он. Он уронил руку и повернулся к Рубену. – Прошу прощения, я не представился. Майор Беллегард, начальник службы безопасности этого departement . В мою юрисдикцию входит Порт-о-Пренс и его окрестности. А вы... – Он взглянул на паспорт Рубена. – Вы профессор Мирон Фелпс. Друг Рика. – Беллегард протянул руку. Рубен принял ее.
Они пожали руку с холодной церемонностью, которая казалась неуместной в этой комнате.
– Я имею честь быть братом Анжелины, – продолжал Беллегард. – Шурином Рика. Признаюсь, я не был хорошо с ним знаком, но тем не менее я был глубоко огорчен известием о его смерти. И при таких ужасных обстоятельствах. О Нью-Йорке всегда услышишь что-нибудь чудовищное. Продвинулись ли вперед поиски убийцы?
Рубен пожал плечами:
– Не могу вам сказать. Я слышал, что полиция, возможно, закроет дело за недостаточностью улик.
– Но это же абсурд! – Беллегард пристально досмотрел на сестру. – Ма pauvre Анжелина, стать вдовой так рано. Я скорблю о тебе.
Майор круто повернулся и прошел к себе за стол. Он так и не извинился за отсутствие стульев.
– Что тебе от нас нужно, Макс? – спросила Анжелина. Ее, казалось, не слишком тронули его щедрые выражения сочувствия.
– Повидать вас, вот и все. Удовлетворить свое любопытство. Напомнить вам, что Гаити не всегда... безопасное место. N'est-ce pas?
Он разложил паспорта на столе, немного похожий на крупье, предлагающего сыграть в карты.
– Вы понимаете, я надеюсь, что в случае неприятностей вы не имеете дипломатического представительства?
– Мы не ожидаем никаких неприятностей, – ответила Анжелина. Это была игра, в которой никто не мог говорить правду.
– Разумеется нет. Но неприятности иногда возникают сами, хотим мы этого или нет. Такова их природа. – Он замолчал и подтолкнул паспорта к краю стола, словно приглашая их подойти и забрать их. – Вам понятны мои функции здесь? Мы больше не тонтон-макуты. Мы – Бюро национальной безопасности. Люди не боятся нас, как они боялись тонтонов.
Они приходят к нам, когда у них неприятности. Наш долг – предотвращать неприятности, неприятности любого свойства. Вы понимаете, не так ли?
– И по этой причине одни из ваших людей сегодня вечером отдал приказ ударить американского гражданина прикладом ружья? – Рубен долго копил в себе гнев по поводу этого случая, до настоящего момента у него не было возможности дать выход своим чувствам.
Беллегард остался невозмутим.
– Мне доложили об этом инциденте. Против мистера Хупера не будет выдвинуто обвинений. Но он должен научиться быть осторожным. Как я понимаю, он имеет определенные религиозные пристрастия и исповедует философию покорности государству. Мы ожидаем очень многого от человека с такой философией. Он, в свою очередь, может питать немалые надежды в отношении нашей страны. Но прежде всего ему необходимо усвоить, с чего начинается покорность.
Беллегард сделал паузу. Танагра выпустила руладу и смолкла. Ее крылья ослабели от долгого заточения.
– А вы, профессор, – продолжил майор. – Каковы цели вашего визита сюда? Я так полагаю, у вас есть определенная цель и вы здесь не просто из-за приступа ностальгии.
– Мирон приехал, чтобы продолжить исследования Рика, – ответила Анжелина чуть слишком поспешно.
– Да, конечно, исследования Рика, – эхом отозвался Беллегард. – Африканские влияния в ранней гаитянской культуре. – Он виновато улыбнулся. – Наши архивы остаются поразительно полными. Мы ничего не выбрасываем. Даже с самых старых времен. Он помолчал и обратился к Рубену: – Извините меня, профессор, но разве не самый разгар учебных занятий? Не следует ли вам быть в... где это?.. в университете Лонг-Айленда, сея мудрое и вечное в юных умах? Лето, безусловно, лучше всего подходит для исследований, нет?
– Я в творческом отпуске на целый год, – ответил Рубен. «Слишком гладко, – подумал он. – Слишком наготове был правильный ответ».
– Понятно. Да, конечно, творческий отпуск.
– Есть план опубликовать последнюю книгу Рика, ту, над которой он работал, когда его убили. Возможно, будет даже выпущено festschrift, памятное издание. – Рубен торопился. Он поступал неразумно, расходуя все свои объяснения за раз, но комната подталкивала его к этому, ее наэлектризованность, голость. – Я решил приехать сюда и подвязать все неподвязанные концы. Рик оставил много ниточек.
Беллегард улыбнулся. Улыбка казалась достаточно искренней, непринужденной.
– Ниточки. Вы разговариваете как полицейский, профессор. Вы должны найти время и навестить меня, я бы хотел поболтать с вами о ваших ниточках. Черный континент. Новый Свет, все такое. Вы ведь найдете время, не станете пропадать?
– Ну конечно. Естественно.
– Нет, это вовсе не естественно, профессор. Естественно было бы избегать этого места как можно дальше. Но я настаиваю на наших беседах. Nos pelites causettes . Я понимаю, это не по-американски, но я навяжу вам некоторую близость. Анжелина, разумеется, знает меня очень хорошо. Ей не нужны ни беседы, ни тесная близость, не правда ли, Анжелина?
Анжелина покачала головой, мягко, жалобно.
– Но вы, профессор, – другое дело, я хочу по-родительски приглядеть за вами. Я хочу быть уверен, что у вас все хорошо. И у Анжелины тоже, разумеется. Глаз брата. Вы не поверите, но до меня дошли слухи о ее смерти. – Взгляд Беллегарда поймал глаза Анжелины, злобное пленение. Он не улыбался. – Слухи, как видно, безосновательные: взять хотя бы твое присутствие здесь сегодня. Ты ведь не привидение, Анжелина, нет? И не один из наших пресловутых зомби? Умервщленный зомби, возможно, или астральный зомби? - Он помолчал. – Нет, не думаю, чтобы ты была одним из них. Мне ты кажешься такой же живой, как всегда. Но слухи меня нервируют. Они – своего рода невроз, болезнь, которая угрожает самим основам общества. Здесь, на Гаити, мы относимся к слухам очень серьезно. Моя работа состоит в их устранении. – Беллегард поднялся. – Послушайте моего совета, профессор. Держите меня в курсе вашей деятельности. Наш климат в это время года может очень серьезно сказываться на здоровье иностранцев.
Он взял паспорта со стола и протянул их Рубену и Анжелине.
– Держите, – сказал он. – Вам следует хранить их в надежном месте. Возможно, вам было бы лучше получить паспорт от одного из обществ Бизанго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
– Почему ты не написала? Почему не сообщила мне, что приезжаешь? Я мог бы встретить тебя в аэропорту, избавить от многих неприятностей. Тебе ведь не нужны неприятности, верно? – Он подошел ближе, коснулся ладонью ее щеки. Она казалась обеспокоенной его близостью. Обеспокоенной, но не испуганной.
– Времени не было, – ответила она. – Все было решено в последнюю минуту.
Он пристально посмотрел на нее.
– Без сомнения, – произнес он. Он уронил руку и повернулся к Рубену. – Прошу прощения, я не представился. Майор Беллегард, начальник службы безопасности этого departement . В мою юрисдикцию входит Порт-о-Пренс и его окрестности. А вы... – Он взглянул на паспорт Рубена. – Вы профессор Мирон Фелпс. Друг Рика. – Беллегард протянул руку. Рубен принял ее.
Они пожали руку с холодной церемонностью, которая казалась неуместной в этой комнате.
– Я имею честь быть братом Анжелины, – продолжал Беллегард. – Шурином Рика. Признаюсь, я не был хорошо с ним знаком, но тем не менее я был глубоко огорчен известием о его смерти. И при таких ужасных обстоятельствах. О Нью-Йорке всегда услышишь что-нибудь чудовищное. Продвинулись ли вперед поиски убийцы?
Рубен пожал плечами:
– Не могу вам сказать. Я слышал, что полиция, возможно, закроет дело за недостаточностью улик.
– Но это же абсурд! – Беллегард пристально досмотрел на сестру. – Ма pauvre Анжелина, стать вдовой так рано. Я скорблю о тебе.
Майор круто повернулся и прошел к себе за стол. Он так и не извинился за отсутствие стульев.
– Что тебе от нас нужно, Макс? – спросила Анжелина. Ее, казалось, не слишком тронули его щедрые выражения сочувствия.
– Повидать вас, вот и все. Удовлетворить свое любопытство. Напомнить вам, что Гаити не всегда... безопасное место. N'est-ce pas?
Он разложил паспорта на столе, немного похожий на крупье, предлагающего сыграть в карты.
– Вы понимаете, я надеюсь, что в случае неприятностей вы не имеете дипломатического представительства?
– Мы не ожидаем никаких неприятностей, – ответила Анжелина. Это была игра, в которой никто не мог говорить правду.
– Разумеется нет. Но неприятности иногда возникают сами, хотим мы этого или нет. Такова их природа. – Он замолчал и подтолкнул паспорта к краю стола, словно приглашая их подойти и забрать их. – Вам понятны мои функции здесь? Мы больше не тонтон-макуты. Мы – Бюро национальной безопасности. Люди не боятся нас, как они боялись тонтонов.
Они приходят к нам, когда у них неприятности. Наш долг – предотвращать неприятности, неприятности любого свойства. Вы понимаете, не так ли?
– И по этой причине одни из ваших людей сегодня вечером отдал приказ ударить американского гражданина прикладом ружья? – Рубен долго копил в себе гнев по поводу этого случая, до настоящего момента у него не было возможности дать выход своим чувствам.
Беллегард остался невозмутим.
– Мне доложили об этом инциденте. Против мистера Хупера не будет выдвинуто обвинений. Но он должен научиться быть осторожным. Как я понимаю, он имеет определенные религиозные пристрастия и исповедует философию покорности государству. Мы ожидаем очень многого от человека с такой философией. Он, в свою очередь, может питать немалые надежды в отношении нашей страны. Но прежде всего ему необходимо усвоить, с чего начинается покорность.
Беллегард сделал паузу. Танагра выпустила руладу и смолкла. Ее крылья ослабели от долгого заточения.
– А вы, профессор, – продолжил майор. – Каковы цели вашего визита сюда? Я так полагаю, у вас есть определенная цель и вы здесь не просто из-за приступа ностальгии.
– Мирон приехал, чтобы продолжить исследования Рика, – ответила Анжелина чуть слишком поспешно.
– Да, конечно, исследования Рика, – эхом отозвался Беллегард. – Африканские влияния в ранней гаитянской культуре. – Он виновато улыбнулся. – Наши архивы остаются поразительно полными. Мы ничего не выбрасываем. Даже с самых старых времен. Он помолчал и обратился к Рубену: – Извините меня, профессор, но разве не самый разгар учебных занятий? Не следует ли вам быть в... где это?.. в университете Лонг-Айленда, сея мудрое и вечное в юных умах? Лето, безусловно, лучше всего подходит для исследований, нет?
– Я в творческом отпуске на целый год, – ответил Рубен. «Слишком гладко, – подумал он. – Слишком наготове был правильный ответ».
– Понятно. Да, конечно, творческий отпуск.
– Есть план опубликовать последнюю книгу Рика, ту, над которой он работал, когда его убили. Возможно, будет даже выпущено festschrift, памятное издание. – Рубен торопился. Он поступал неразумно, расходуя все свои объяснения за раз, но комната подталкивала его к этому, ее наэлектризованность, голость. – Я решил приехать сюда и подвязать все неподвязанные концы. Рик оставил много ниточек.
Беллегард улыбнулся. Улыбка казалась достаточно искренней, непринужденной.
– Ниточки. Вы разговариваете как полицейский, профессор. Вы должны найти время и навестить меня, я бы хотел поболтать с вами о ваших ниточках. Черный континент. Новый Свет, все такое. Вы ведь найдете время, не станете пропадать?
– Ну конечно. Естественно.
– Нет, это вовсе не естественно, профессор. Естественно было бы избегать этого места как можно дальше. Но я настаиваю на наших беседах. Nos pelites causettes . Я понимаю, это не по-американски, но я навяжу вам некоторую близость. Анжелина, разумеется, знает меня очень хорошо. Ей не нужны ни беседы, ни тесная близость, не правда ли, Анжелина?
Анжелина покачала головой, мягко, жалобно.
– Но вы, профессор, – другое дело, я хочу по-родительски приглядеть за вами. Я хочу быть уверен, что у вас все хорошо. И у Анжелины тоже, разумеется. Глаз брата. Вы не поверите, но до меня дошли слухи о ее смерти. – Взгляд Беллегарда поймал глаза Анжелины, злобное пленение. Он не улыбался. – Слухи, как видно, безосновательные: взять хотя бы твое присутствие здесь сегодня. Ты ведь не привидение, Анжелина, нет? И не один из наших пресловутых зомби? Умервщленный зомби, возможно, или астральный зомби? - Он помолчал. – Нет, не думаю, чтобы ты была одним из них. Мне ты кажешься такой же живой, как всегда. Но слухи меня нервируют. Они – своего рода невроз, болезнь, которая угрожает самим основам общества. Здесь, на Гаити, мы относимся к слухам очень серьезно. Моя работа состоит в их устранении. – Беллегард поднялся. – Послушайте моего совета, профессор. Держите меня в курсе вашей деятельности. Наш климат в это время года может очень серьезно сказываться на здоровье иностранцев.
Он взял паспорта со стола и протянул их Рубену и Анжелине.
– Держите, – сказал он. – Вам следует хранить их в надежном месте. Возможно, вам было бы лучше получить паспорт от одного из обществ Бизанго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115