— Судья ткнул своим длинным пальцем в главного адвоката со стороны компании-ответчика.
Тот поднялся.
— Э-э... ваша честь, пока у нас нет вопросов к мистеру Корику.
— Отлично! — просиял судья Томас. — Наконец-то мы к чему-то приближаемся. Прогресс. Обожаю прогресс. — Он перевел взгляд на свидетеля: — Благодарю вас, мистер Корик, вы свободны.
Токсиколог кивнул, покинул свидетельскую трибуну и быстро прошел на свое место в зале. Как и другим, ему стало ясно, что вот-вот должно произойти нечто весьма важное. Даже толстяк присяжный проснулся.
Судья дождался, пока токсиколог займет свое место, затем навис над столом и пристально посмотрел на Прескотта. При такой огромной голове глаза у него были слишком маленькими.
— Итак, у вас появились новые факты? — насмешливо проговорил судья и саркастически улыбнулся. — И вы, надо полагать, намерены попросить меня продлить процесс? Хотя бы на несколько дней, чтобы у вас было время все оформить? — Судья Томас хорошо знал фокусы Прескотта.
Тот молча кивнул. Он вдруг почувствовал себя человеком, затягивающим петлю на собственной шее.
— Что-что? — Судья поднес руку к уху. — Не слышу.
— Совершенно верно. Нам нужно два дня, чтобы свести воедино вновь выявленные факты.
Судья откинулся на спинку кожаного кресла, жалобно скрипнувшего под его могучим торсом, и покачал головой:
— Боюсь, не получится. У меня уже назначено рассмотрение нового дела, которое и так пришлось отложить на две недели из-за этого процесса. Сами знаете, сколько сейчас всего накопилось. Так что весьма сожалею, но... К тому же в вашем распоряжении было несколько месяцев, чтобы свести воедино все доказательства. Вряд ли два дня имеют значение.
— Нет, ваша честь, именно они-то и имеют значение, к тому же очень большое. — Прескотт подошел к судье Томасу почти вплотную. Ему нужно время. Ему очень нужно время. Необходимо найти Фэлкона до того, как он обнародует содержимое папки, лежащей на столе истца. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что в кабинет Чеймберса проник именно Фэлкон. У себя на работе, в Южном Национальном, он не появился ни вчера, ни сегодня утром. Дома — тоже. И Фениксу Грею не удалось отыскать его.
— Прошу вас, ваша честь, всего два дня.
Шэрон посмотрела на Прескотта. Он просит, даже умоляет. Ее шеф о чем-то просит! Это немыслимо! Прескотт никогда ни о чем не просит.
— Нет! — судья явно терял терпение. — Пора заканчивать.
Адвокаты из «Пенн-мар» с улыбкой переглянулись. Судья Томас неожиданно перешел на их сторону. Уж два-то дня он легко мог дать Прескотту, не такая это невыполнимая просьба.
Прескотт отвернулся и задержал взгляд на папке, белеющей перед Шэрон Крус. Памятуя о том, какой информацией располагает Фэлкон, выложить сейчас имеющиеся на руках карты — почти то же самое, что подписать себе смертный приговор. Если прокуратуре удастся установить связь между «Семеркой» и смертью Кейса, Филипелли, а затем и Питера Лейна, всех их приговорят к смертной казни. Если прокуратура доберется до Феникса Грея и заставит его говорить, в их распоряжении окажется все, что нужно.
Иное дело, что до Феникса им не добраться, Резерфорд за него ручается. Грей слишком умен. Но даже если по какому-нибудь несчастному стечению обстоятельств полиция или ФБР схватит Грея, ничего им из него не выудить. И это тоже Резерфорд не уставал повторять.
И все же — есть ли основания для такой уверенности? Феникса Грея Прескотт не знал. На лбу у него выступила испарина.
Прескотт двинулся к столу, на котором лежала папка. Шаги его эхом отдавались в притихшем зале судебного заседания. Слышно было только, как Джордан шелестит бумагами, готовясь к защите своего клиента по делу «Брэдли против „Пенн-мар“».
Если не представить доказательств сейчас, сию минуту, проект «Плеяда» провалится. Вот оно, окно, через которое лежит путь к успеху. Оно распахнуто. Но может в течение нескольких секунд с грохотом захлопнуться. Навсегда. Прескотт посмотрел на Шэрон Крус. Сейчас или никогда.
Шэрон выдержала его взгляд. Вид у него был совершенно подавленный. Это лицо несчастного человека. Да что же с ним, черт возьми, все-таки происходит?
Прескотт перевел взгляд на папку. На карту поставлено все, чему «Семерка» посвятила последние годы. Предстояло принять поистине роковое решение. Прескотт глубоко вздохнул, взял папку и расстегнул лежавший на столе портфель.
— У вас есть еще свидетели, мистер Прескотт? — осведомился судья.
Прескотт не ответил — он засовывал папку в портфель.
— Мистер Прескотт!
— Нет, — прошептал Прескотт.
— Не слышу!
— Нет! — громко бросил через плечо Прескотт.
— Ну что ж. — Судья был явно удовлетворен. — Мистер Джордан, вы выскажете какие-нибудь просьбы до того, как приступите к защите?
— Да, ваша честь.
— Слушаю вас.
Прескотт медленно обвел взглядом переполненный зал заседаний. Он точно знал, где сидит Грэнвилл — раз сто сегодня утром оборачивался туда, чтобы, когда наступит нужный момент, не вертеть головой. Прескотт не сводил глаз с Уинтропа. Наконец тот величественно кивнул.
— Минуту! — Прескотт вытащил папку из портфеля.
Судья Томас посмотрел на него и закатил глаза.
— Подойдите ко мне, мистер Прескотт! — Судья чувствовал: что-то назревает, и решил воспрепятствовать этому.
Не обратив на него внимания, Прескотт поднял папку высоко над головой и продемонстрировал ее публике.
— Здесь содержится неопровержимое доказательство махинаций на уровне высшего руководства химической компании «Пенн-мар».
— Мистер Прескотт! — воскликнул судья Томас, поднявшись со стула и нависая над залом. — Мне придется оштрафовать вас за неуважение к суду!
— Мошенничество, связанное с незаконным хранением отходов от производства токсических химикатов. И продолжалось это годами. — Прескотт придал своему голосу самые драматические интонации.
— Подойдите ко мне, мистер Прескотт! — У судьи Томаса вздулись жилы на лбу. Он постарался утихомирить зароптавший зал.
— Отходов от продукции семнадцати заводов у нас в стране и в Европе, включая Уилмингтонский комбинат! — Не понижая голоса и по-прежнему держа папку высоко над головой, Прескотт повернулся лицом к залу. — Материалы, содержащиеся в этой папке, означают конец компании «Пенн-мар». Незаконное хранение токсических отходов нанесло колоссальный, невосполнимый ущерб окружающей среде. Когда он будет подсчитан окончательно и названа сумма штрафа, компания «Пенн-мар» обанкротится. Поэтому, основываясь на статье 2.3 параграфа 4 Акта 1995 года об ответственности за сохранение окружающей среды, мы твердо намерены предъявить претензии кредиторам компании. И когда все это закончится, помните мое слово, конец придет не только компании и ее руководству, но и кредитовавшим ее банкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Тот поднялся.
— Э-э... ваша честь, пока у нас нет вопросов к мистеру Корику.
— Отлично! — просиял судья Томас. — Наконец-то мы к чему-то приближаемся. Прогресс. Обожаю прогресс. — Он перевел взгляд на свидетеля: — Благодарю вас, мистер Корик, вы свободны.
Токсиколог кивнул, покинул свидетельскую трибуну и быстро прошел на свое место в зале. Как и другим, ему стало ясно, что вот-вот должно произойти нечто весьма важное. Даже толстяк присяжный проснулся.
Судья дождался, пока токсиколог займет свое место, затем навис над столом и пристально посмотрел на Прескотта. При такой огромной голове глаза у него были слишком маленькими.
— Итак, у вас появились новые факты? — насмешливо проговорил судья и саркастически улыбнулся. — И вы, надо полагать, намерены попросить меня продлить процесс? Хотя бы на несколько дней, чтобы у вас было время все оформить? — Судья Томас хорошо знал фокусы Прескотта.
Тот молча кивнул. Он вдруг почувствовал себя человеком, затягивающим петлю на собственной шее.
— Что-что? — Судья поднес руку к уху. — Не слышу.
— Совершенно верно. Нам нужно два дня, чтобы свести воедино вновь выявленные факты.
Судья откинулся на спинку кожаного кресла, жалобно скрипнувшего под его могучим торсом, и покачал головой:
— Боюсь, не получится. У меня уже назначено рассмотрение нового дела, которое и так пришлось отложить на две недели из-за этого процесса. Сами знаете, сколько сейчас всего накопилось. Так что весьма сожалею, но... К тому же в вашем распоряжении было несколько месяцев, чтобы свести воедино все доказательства. Вряд ли два дня имеют значение.
— Нет, ваша честь, именно они-то и имеют значение, к тому же очень большое. — Прескотт подошел к судье Томасу почти вплотную. Ему нужно время. Ему очень нужно время. Необходимо найти Фэлкона до того, как он обнародует содержимое папки, лежащей на столе истца. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что в кабинет Чеймберса проник именно Фэлкон. У себя на работе, в Южном Национальном, он не появился ни вчера, ни сегодня утром. Дома — тоже. И Фениксу Грею не удалось отыскать его.
— Прошу вас, ваша честь, всего два дня.
Шэрон посмотрела на Прескотта. Он просит, даже умоляет. Ее шеф о чем-то просит! Это немыслимо! Прескотт никогда ни о чем не просит.
— Нет! — судья явно терял терпение. — Пора заканчивать.
Адвокаты из «Пенн-мар» с улыбкой переглянулись. Судья Томас неожиданно перешел на их сторону. Уж два-то дня он легко мог дать Прескотту, не такая это невыполнимая просьба.
Прескотт отвернулся и задержал взгляд на папке, белеющей перед Шэрон Крус. Памятуя о том, какой информацией располагает Фэлкон, выложить сейчас имеющиеся на руках карты — почти то же самое, что подписать себе смертный приговор. Если прокуратуре удастся установить связь между «Семеркой» и смертью Кейса, Филипелли, а затем и Питера Лейна, всех их приговорят к смертной казни. Если прокуратура доберется до Феникса Грея и заставит его говорить, в их распоряжении окажется все, что нужно.
Иное дело, что до Феникса им не добраться, Резерфорд за него ручается. Грей слишком умен. Но даже если по какому-нибудь несчастному стечению обстоятельств полиция или ФБР схватит Грея, ничего им из него не выудить. И это тоже Резерфорд не уставал повторять.
И все же — есть ли основания для такой уверенности? Феникса Грея Прескотт не знал. На лбу у него выступила испарина.
Прескотт двинулся к столу, на котором лежала папка. Шаги его эхом отдавались в притихшем зале судебного заседания. Слышно было только, как Джордан шелестит бумагами, готовясь к защите своего клиента по делу «Брэдли против „Пенн-мар“».
Если не представить доказательств сейчас, сию минуту, проект «Плеяда» провалится. Вот оно, окно, через которое лежит путь к успеху. Оно распахнуто. Но может в течение нескольких секунд с грохотом захлопнуться. Навсегда. Прескотт посмотрел на Шэрон Крус. Сейчас или никогда.
Шэрон выдержала его взгляд. Вид у него был совершенно подавленный. Это лицо несчастного человека. Да что же с ним, черт возьми, все-таки происходит?
Прескотт перевел взгляд на папку. На карту поставлено все, чему «Семерка» посвятила последние годы. Предстояло принять поистине роковое решение. Прескотт глубоко вздохнул, взял папку и расстегнул лежавший на столе портфель.
— У вас есть еще свидетели, мистер Прескотт? — осведомился судья.
Прескотт не ответил — он засовывал папку в портфель.
— Мистер Прескотт!
— Нет, — прошептал Прескотт.
— Не слышу!
— Нет! — громко бросил через плечо Прескотт.
— Ну что ж. — Судья был явно удовлетворен. — Мистер Джордан, вы выскажете какие-нибудь просьбы до того, как приступите к защите?
— Да, ваша честь.
— Слушаю вас.
Прескотт медленно обвел взглядом переполненный зал заседаний. Он точно знал, где сидит Грэнвилл — раз сто сегодня утром оборачивался туда, чтобы, когда наступит нужный момент, не вертеть головой. Прескотт не сводил глаз с Уинтропа. Наконец тот величественно кивнул.
— Минуту! — Прескотт вытащил папку из портфеля.
Судья Томас посмотрел на него и закатил глаза.
— Подойдите ко мне, мистер Прескотт! — Судья чувствовал: что-то назревает, и решил воспрепятствовать этому.
Не обратив на него внимания, Прескотт поднял папку высоко над головой и продемонстрировал ее публике.
— Здесь содержится неопровержимое доказательство махинаций на уровне высшего руководства химической компании «Пенн-мар».
— Мистер Прескотт! — воскликнул судья Томас, поднявшись со стула и нависая над залом. — Мне придется оштрафовать вас за неуважение к суду!
— Мошенничество, связанное с незаконным хранением отходов от производства токсических химикатов. И продолжалось это годами. — Прескотт придал своему голосу самые драматические интонации.
— Подойдите ко мне, мистер Прескотт! — У судьи Томаса вздулись жилы на лбу. Он постарался утихомирить зароптавший зал.
— Отходов от продукции семнадцати заводов у нас в стране и в Европе, включая Уилмингтонский комбинат! — Не понижая голоса и по-прежнему держа папку высоко над головой, Прескотт повернулся лицом к залу. — Материалы, содержащиеся в этой папке, означают конец компании «Пенн-мар». Незаконное хранение токсических отходов нанесло колоссальный, невосполнимый ущерб окружающей среде. Когда он будет подсчитан окончательно и названа сумма штрафа, компания «Пенн-мар» обанкротится. Поэтому, основываясь на статье 2.3 параграфа 4 Акта 1995 года об ответственности за сохранение окружающей среды, мы твердо намерены предъявить претензии кредиторам компании. И когда все это закончится, помните мое слово, конец придет не только компании и ее руководству, но и кредитовавшим ее банкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99