— Время! — отрывисто бросил Багси.
Леска с насадкой просвистела над водой. Мушка упала именно там, где надо, — посреди мошкары, облепившей поверхность. Искусственное слилось с естественным.
— На вид еда ничего. — Багси удовлетворенно проследил за полетом лески.
— Будем надеяться, — внезапно охрипшим голосом откликнулся Филипелли.
Плавники кружили вокруг наживки, живую похлебку форель поедала, но на мушку не обращала никакого внимания. Наживка вновь достигла края зоны питания.
— Вот черт! — Филипелли потянул было удилище, готовясь к очередному забросу, как вдруг вокруг крючка Адамса сомкнулись огромные челюсти, и леска туго натянулась.
— Есть! — Багси вскочил и победоносно вскинул кулак.
Форель сразу поняла, что что-то не так. Ударив хвостом, она выскочила из воды и истово закрутила головой, пытаясь освободиться от железной хватки. Но крючок уже глубоко засел внутри. Рыбина рухнула в воду, подняв фонтан брызг. Но не сдалась, вновь выпрыгнула, извиваясь всем туловищем, — рывки эти, от которых содрогались леска и удилище, отдавались у Филипелли в ладонях. Рыбина снова ушла под воду.
— Ничего себе, да она во второй раз не меньше, чем на три фута подпрыгнула! — воскликнул Багси, поглощенный разворачивающимся на его глазах боем. — Да это настоящая громадина, босси! Спокойно, только спокойно!
Филипелли почувствовал выброс адреналина в кровь. Ну рыба и рыба, чего волноваться-то так? Но он не мог совладать с собой. Дыхание его стало прерывистым, и он вдруг с изумлением осознал, что молится всем богам, заклиная их, чтобы леска не ослабла. Это было бы верным знаком того, что форель либо выплюнула крючок, либо откусила его и проглотила вместе с наживкой. Ему до безумия хотелось вытащить эту рыбину.
— И кто же там у нас на крючке, Багси? — проорал Филипелли, не отрывая глаз от воды.
— Радужная! Глазам своим не верю. Я всегда считал, что здесь водятся только коричневые. Красавица! Фунтов на восемь — десять. Это действительно большая рыба, босси, даже для этой реки. — И тут леска зазвенела. — Она уходит на глубину, босси. Тормози! Тормози!
Филипелли дрожащими руками начал крутить тормозной винт, чтобы рыбине было труднее перекусить леску.
— Не так туго! Господи, да такая акула в мгновение все перегрызет.
Радужная снова выпрыгнула из воды, на сей раз гораздо дальше от берега. Она уже проглотила немалую часть лески.
— Она уходит вниз по реке, босси! Двигай за ней, иначе упустишь.
Филипелли пошел по мелководью, близ берега, стараясь держать удилище повыше, чтобы леска оставалась натянутой и рыбина постоянно ощущала давление. Из-за сапог идти было трудно, и Филипелли едва держался на ногах, нащупывая подошвами камни и коряги на дне. Постепенно вода дошла ему до пояса.
Форель все еще тянула его вперед, хотя леска уже не сматывалась. Филипелли обернулся. В какие-то несколько минут он продвинулся вниз по реке на несколько сотен ярдов. Телохранителей, загорающих у себя в лодке, он почти не видел, да и Багси постепенно исчезал из поля зрения на фоне яркого солнца.
Вокруг лодыжек Филипелли быстро обвилась веревка. Сначала он не понял, что происходит, но почти сразу же его потянуло вниз, и Филипелли ушел под воду. Наверное, зацепился за какую-нибудь корягу на дне, которую не разглядел в мутной воде, догадался он, пытаясь восстановить равновесие и выбраться наружу. И только тут Филипелли осознал, что кто-то невидимый тащит его на самую середину реки.
Выпустив удилище, он снова попытался всплыть. Но таинственный враг уже затащил его на десятифутовую глубину, и руки не достигали поверхности. Филипелли отталкивал нападающего, которого почти не видел из-за быстрого течения, но веревка очень стесняла его движения. Вода залилась в сапоги, и его затягивало все глубже и глубже. Филипелли испугался, поняв, что если он не предпримет решительных мер, то утонет.
Он потянулся к лодыжкам, надеясь освободиться от пут. Легкие разрывались. Филипелли удалось ухватиться за конец веревки и освободить одну ногу. Он лягнул что-то или кого-то невидимого. Теперь освободилась и другая нога. Филипелли рванулся вверх, еще мгновение — и он глотнет свежего воздуха.
После того, как Феникс Грей нанес Филипелли яростный удар, его маска соскользнула с лица на шею, но он не стал тратить времени на то, чтобы вернуть ее на место. Ему удалось уцепиться за сапог Филипелли. Он не ослаблял хватки. Не мог себе этого позволить. Если Филипелли выплывет, это будет означать провал всей операции. А для него самого — смерть. Уж об этом Резерфорд позаботится.
Филипелли снова попал ногой в противника. Поверхность воды была уже совсем близка. Буквально в нескольких дюймах. О Господи, мозг сейчас взорвется! Словно молотом бьет. Бьет изо всех сил. Такой боли он еще не испытывал. Филипелли беззвучно вскрикнул. Как не хватает воздуха! О Господи, хоть единый вдох! И за что мне такое?
Пальцы Филипелли появились над поверхностью, ладони ощутили прохладу воздуха. Сию минуту здесь будут телохранители. Не могли же они не заметить, что он исчез.
Феникс собрал все силы и впечатал свой огромный кулак в солнечное сплетение Филипелли.
Ну вот и все. Филипелли не мог больше сопротивляться естественному желанию набрать в грудь воздуха, хотя понимал: это — смерть. Вода хлынула в легкие, он начал захлебываться. Феникс Грей потащил Филипелли на дно.
Филипелли стиснул ладонями шею. «О Боже, хоть чуть-чуть воздуха! Самую капельку. Такую боль невозможно вытерпеть. Я хочу увидеть свою семью. Хотя бы еще раз. Мне так много нужно сказать жене и детям. О Боже, ну пожалуйста, что тебе стоит!» Он сделал еще один большой глоток.
Свет, струящийся наверху, померк. И Картер Филипелли, директор Федеральной резервной системы США, безжизненно опустился на дно Бигхорн-Ривер.
Глава 16
Гарвардская «Семерка» ведет отсчет своей истории со времен Гражданской войны. В 1863 году несколько студентов сформировали группу, получившую впоследствии известность под названием федералистов. Их объединяла идея целостности государства, это — главное. Страна, если ее раздробить на отдельные части, перестанет существовать. Именно это заставило их с беспрецедентным энтузиазмом выступить в поддержку федерального правительства. С равным неистовством нападали они на инсургентов-конфедератов.
Федералисты пылали страстью, какую испытывают только в молодости. Они вывешивали юнионистские лозунги на каждом столбе и на каждом дереве. Они организовывали митинги в защиту северян, приглашая выступить на них самых последовательных сторонников единства союза штатов, и безжалостно преследовали всякого — будь то студент или преподаватель, не важно, — кто осмеливался встать на сторону бунтовщиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99