– О Джессике Лемберт, конечно. Пока я знаю только, что эта мерзкая интриганка впутала тебя во всю эту мерзость и…
Эбби вырвалась из его объятий. Ее сестра мерзкая интриганка? О чем, ради всего святого, он говорит?
Оливер взял ее за плечи, улыбнулся и мягко сказал:
– Не пугайся, Эбигейл. Просто расскажи мне, как вышло, что она вовлекла тебя в свои делишки, и как уговорила помогать ей. Сердцем я чувствую, что тебе и во сне не приснится совершить бесчестный поступок. А она… Ведь это сущий Свенгэли в юбке, ей ничего не стоило околдовать такую чистую душу, как твоя. Наверное, ты познакомилась с ней в круизе, а может, просто работала у нее и…
На этот раз Эбби отскочила от него на целый ярд. Она пришла в странное замешательство. Неужели она не говорила ему, что Джесс ее сестра? Голова ее закружилась. Она была просто уверена, что он знал об этом, вернее, ей даже в голову не приходило, что он может этого не знать. И почему, ради всего святого, почему он называет Джесс мерзкой интриганкой? Подумать только, Свенгэли в юбке! Говорит о бесчестье так уверенно, будто Джесс причинила ему лично непоправимый вред!..
На минуту Эбби почувствовала себя больной, сознание ее помутилось, она ничего не могла сообразить. Но вдруг все резко прояснилось, вернее, сфокусировалось на одной мысли: он оскорбляет ее сестру, не будучи даже знаком с нею. Волна ненависти захлестнула ее. Да, хорошо, пусть он не знает, что Джесс ее сестра, но разве это его извиняет? И есть ли во всей этой истории хоть что-нибудь, что касалось бы его лично? Какое ему дело до Джессики, которая свое предложение сделала не ему, Оливеру, а Уильяму Уэбберу, и пригласила на ужин не его, а все того же Уильяма Уэббера?.
– Эбби, дорогая, что случилось?
Он снова приблизился к ней, но она отступила и подняла руки, как бы защищаясь от него.
– Не прикасайтесь ко мне, Оливер. Я не знаю, что у вас на уме, но мне кажется, что может случиться нечто неприятное с моей стороны или с вашей. Думаю, вы слишком много на себя берете, и после того, как вы заговорили о каких-то бесчестных делах, в которые якобы кто-то меня вовлек, я за свои слова не отвечаю. Я уже все объяснила вам: это была невольная ложь, вы приняли меня за Джессику, а я вовремя не возразила. Вот и все. Я не вижу причин, по которым можно называть Джессику мерзкой интриганкой, а потому не знаю, чего еще от вас ждать. Вы человек, способный из мухи раздуть слона, а потому с вами и разговаривать опасно. Я объясню все Уильяму Уэбберу, когда он приедет. А вообще это дело его и Джессики, а не наше с вами.
Оливер помрачнел.
– Нет, Эбигейл, это все касается и нас.
Мне бы не хотелось, чтоб ты нажила себе больше неприятностей, чем уже имеешь.
– Единственная моя неприятность, взвилась Эбби, – заключается в том, что я никак не пойму, почему вы так со мной обращаетесь. Вы разговариваете со мной, будто я преступница. И все только из-за невинного обмана, случайно проскользнувшего в сложившихся обстоятельствах. Вырешили, что я Джессика, а я не стала этого отрицать. Вы упорно пытаетесь сделать из мухи слона, а если говорить начистоту, это все вообще вас не касается.
– Ты ошибаешься, Эбби, это все меня касается…
Нет, Оливер, нет! Вы шофер Уильяма Уэббера, не больше и не меньше. Пока он отсутствует, вы тут вообразили себя боссом, но факт заключается в том, что вы не босс. Мне не. нравится все, что вы здесь наговорили. Вы надеетесь на повышение по службе или еще на что? Всеми силами втираетесь в доверие своего босса, желая пробиться повыше?
Разгневанный, Оливер снова сделал движение в ее сторону, но тут послышался отдаленный звонок телефона, и это его остановило. Она с облегчением перевела дыхание, потому что Оливер просто взбесился. Он выглядел таким разозленным, что ей даже показалось, будто он хочет ударить ее, и если не сделал этого, то просто потому, что зазвонил телефон. И вот, со сжатыми кулаками и искаженным от злобы лицом, он бросился к выходу из спальни и, не оборачиваясь, буркнул, чтобы она оставалась на месте, ибо правда всегда выходит наружу!
И что же он намерен теперь делать? Думала Эбби, тоже злясь. Она сердилась на него за его гнев. Силы небесные, что она такого сказала или сделала, чтобы так беситься, и почему, почему он позорит имя ее сестры? Может, за всем этим что-то кроется? Но что?
Ох, черт с ним! Хватит ломать голову над тем, что тебе неизвестно. Ей и раньше все время казалось, что он иногда говорит и поступает странно, но влюбленное сердце на многое заставляет закрывать глаза…
Эбби присела на край кровати, размышляя о том, как быстро она подпала под его чары и угодила в его постель, не успев толком с ним познакомиться. Большую часть времени она рядом с ним в полном смысле блаженствовала, но иногда наступали минуты вроде теперешних, когда он своим поведением ставил ее в тупик. Такие безобразные сцены после восхитительных минут счастья! Вот только что они любили друг друга, и вдруг все идет к черту, все становится хуже некуда. Взять хотя бы Мелани… Ах, как было бы хорошо, если бы эта ужасная женщина не появилась здесь сегодня утром! И так продолжается с тех пор, как он увез ее из дома неведомо куда… Но ему как-то удалось завоевать доверие, о чем теперь она страшно сожалела. А она-то, чего она добилась, ЛИШЮIЙ раз напомнив ему, что он только шофер и больше ничего? Зачем она говорит так? Нет, это он довел ее до того, что она проявляет себя с худшей стороны. И потом, как смеет он называть Джессику преступницей? На каком основании? Он, который сам беспардонно влез в принадлежащий ей программный пакет. Нет, он слишком много себе позволяет. А иногда становится таким странным….
Эбби ждала и ждала, когда он наконец вернется. Времени было вполне достаточно, чтобы остыть и успокоиться. Истина в том, что она любит его, хотя некоторые его поступки вызывают недоумение. Она попыталась убедить себя, что и сама виновата, что обидела его своими резкими высказываниями, вообще всем своим поведением. Ну зачем она выдавала себя за сестру? Какой в этом прок? Но и ему непростительно, что он отзывался о Джессике так скверно.
Она избегала вспоминать его оскорбительные слова, чтобы не рассердиться опять, но они сами лезли в голову. Бесчестье, Свенгэли в юбке, вся эта грязь, грозящие неприятности, мерзкая интриганка… Но что, черт возьми, это значит? Что за всем этим стоит? Она чувствовала себя так, будто введена в игру лишь в третьем акте спектакля, не зная, что происходило в первых двух. Да и вообще все разыгрывалось так, будто этот спектакль поставлен по двум очень разным сценариям.
Кажется, Оливер вбил себе в голову мысль о каком-то преступлении, и только потому, что она сказала, будто чувствует себя преступницей. Это произошло после ее попытки позвонить домой, когда она созналась ему в обмане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91