Руки Куин сжались в кулаки – она старалась не дать волю своим чувствам. Фиона не имела права обсуждать ее жизнь с кем бы то ни было, не говоря уже об этом мистере Всезнайке! Куин было больно оттого, что тетя так поступила, и ей хотелось поговорить с ней.
– Как женщина, у которой есть хоть капля разума, смогла увлечься этим смазливым мальчишкой с его модной одеждой и машинами? Не понимаю! – продолжал Питер, не обращая внимания на слова Куин. Он провел рукой по волосам, совершенно расстроенный.
– Да кто вы такой, чтобы критиковать внешность Роберта? По крайней мере ему есть дело до того, как он выглядит и что подумают о нем окружающие. По крайней мере он чего-то добился в жизни. Что-то я не заметила, чтобы он снимал у кого-то комнату!
Куин знала, что последнее замечание было ударом ниже пояса, но в тот момент ей действительно было наплевать на чувства Кимбла. Она хотела найти его уязвимое место и ранить так же, как он ранил ее.
Огонь в его глазах потух, и в них появилось что-то, очень похожее на жалость. Он сказал:
– Если для вас эти вещи – дорогая одежда, большой модный дом и мнение окружающих – имеют такое большое значение, то мне вас жаль.
Глубоко задетая этим приговором, Куин решила, что с нее хватит попыток завязать с ним дружеские отношения. Даже ради тети. Он бесчувственный чурбан, который думает, что знает все на свете и поэтому всегда прав. Oi вмешался в их с Морин разговор, сунул свой нос в дело, о котором не имел никакого понятия. А теперь еще набрался наглости вести себя так, будто она, Куин, была не права в этой ситуации.
Куин смерила Питера самым холодным и презрительным взглядом, на который только была способна. Хватит пытаться что-то себе объяснить. Она не чувствовала себя виноватой из-за того, что сказала Морин. Куин поставила тарелку с тетиным пирогом на стол.
– Кажется, тетя заждалась своего пирога.
Она отвернулась и снова принялась мыть посуду. Она чувствовала, что он смотрит на нее. Куин казалось, что ее сердце бьется слишком громко, и она надеялась, что оно не выдаст, как сильно Питер ее расстроил. Мало этой отвратительной ссоры с Морин, а тут еще и он ее несправедливо отчитал!
Почему он не вышел вслед за Морин и не высказал все это ей? О нет, он бы никогда так не поступил! Как и все мужчины, он считал Морин совершенством! Наверное, он завидовал Роберту. Может, Питер Кимбл хотел занять место Роберта и оказаться в постели с Морин? Куин вспомнила, как на днях они мило беседовали во дворе дома. От этой мысли Куин не стало лучше.
Питер вышел. Затаив дыхание, она слушала, как удалялись его шаги. Куин выдохнула. Оттого, что напряжение наконец спало, она начала дрожать, а глаза наполнились слезами. Она моргнула, чтобы слезы исчезли, и в раздражении провела по глазам мыльной рукой. Немного пены попало в правый глаз, и от этого в нем начало щипать. Это еще больше разозлило ее. Куин нащупала полотенце и вытерла слезы.
«Черт бы его побрал! Черт бы побрал Морин! Черт побери их всех!»
Злые слова крутились в голове. Боже, как ей хотелось пойти наверх, упаковать вещи и уехать отсюда навсегда! И никогда не видеть никого из них!
В эту минуту она забыла о том, как скучала по дому и как стремилась вернуться сюда. Внезапно холодные голубые воды Балтики и прежняя спокойная, мирная жизнь в Стокгольме показались ей весьма привлекательными. Но потом образ милого тетиного лица вытеснил все эти картинки, и тело Куин обмякло. Она не могла уехать. Фиона этого не переживет. Надо собрать остатки гордости, перестать вести себя как идиотка, трясущаяся от страха, и показать, что она сильнее всех.
«Просто помни, ты не сделала ничего плохого. Тебе не из-за чего стыдиться или чувствовать себя неловко. Ты ни в чем не виновата», – успокаивала она себя.
Закончив убираться, Куин глубоко вздохнула, пригладила волосы, придала лицу спокойное выражение и вернулась в гостиную.
– Кто-нибудь еще хочет пирога? – спросила она веселым голосом.
На мгновение ее взгляд встретился сначала со взглядом Питера, затем – с Морин. Повернувшись к Роберту, она наградила его самой теплой улыбкой, какую смогла из себя выдавить.
– А ты, Роберт? Хочешь, я принесу тебе тыквенного пирога?
В этот момент ей было наплевать, что думают ее враги.
– Я хочу пирога, тетя Куин, – сказал Робби. Он нажал кнопку на пульте управления, чтобы остановить фильм. – С кучей взбитых сливок.
– Я тоже, – раздался тоненький голосок Джен. На ее лице заиграла счастливая улыбка.
Роберт отложил в сторону журнал и улыбнулся Куин:
– Тебе помочь?
Она хотела сказать «да», но потом передумала.
– Я справлюсь. Дети мне помогут. – Она снова улыбнулась Роберту. – Но все равно, спасибо.
Не глядя ни на Питера, ни на Морин, она вышла из комнаты. Дети семенили следом.
Когда перед каждым стоял кусок пирога – Куин позаботилась о том, чтобы Джен обслужила Питера, а Робби – свою маму, пока она ставила приборы перед Робертом, – Куин принесла поднос с кофе. Она налила по чашечке себе и тете и села на противоположный край дивана – подальше от сестры.
Дети снова включили фильм. Куин неторопливо ела пирог, одновременно пытаясь сосредоточиться на фильме. Но напрасно. Ссора с Морин, злые слова, которыми они обменялись с Питером, – все это крутилось в ее голове.
Никто не произнес ни слова. Неужели все так поглощены фильмом или тоже думают о чем-то своем? Интересно, о чем думает Питер? В какой-то момент Куин не удержалась и взглянула на него. Он перехватил ее взгляд. Когда их глаза встретились, сердце Куин подпрыгнуло, и ее охватило странное волнение. В смущении она опустила глаза.
Куин почувствовала облегчение, когда в половине шестого Питер встал и сказал, что он уже достаточно долго злоупотреблял их гостеприимством. Он старался не смотреть ей в глаза. Подошел к Фионе, нагнулся и поцеловал ее в щеку.
– Все было просто замечательно, Фиона.
– Мы были рады тебя видеть, Питер. Он попрощался с детьми, взъерошив им волосы, и взглянул на Морин:
– Рад был снова тебя видеть, Морин.
– Я тоже, – ответила она и улыбнулась. Но улыбка ее уже не была такой уверенной, как обычно. Может, она тоже чувствовала себя неловко?
Он медленно перевел взгляд на Куин.
– Еще раз спасибо за обед. – Его зеленые глаза сверкали в уже сгустившихся вечерних сумерках.
Отвечая, Куин почувствовала, что у нее пересохло в горле:
– На здоровье.
Она хотела отвести взгляд, но его глаза притягивали ее взор как магнит. Неужели он действительно верит в то, что она по-прежнему любит Роберта? Внезапно Куин захотела, чтобы они остались одни и смогли спокойно поговорить, выяснить все раз и навсегда.
Наконец она отвела взгляд и повернулась к Роберту. Тог стоял в углу у двери.
– До встречи.
Роберт кивнул, сохраняя серьезное выражение лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39