Может, не нужно свадьбы?.. — Голос Таисии звучал тихо и вкрадчиво.
Но Алеша не мог сейчас принимать какие-то решения.
— Я очень устал. Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне нужно побыть одному.
— Конечно, Леша, конечно, — засуетилась Таисия. — Но ты подумай о том, что я сказала. И постарайся меня понять.
После больницы Таисия пришла домой и стала делиться с мужем новостями.
— Я была у Леши. Знаешь, больницы производят такое тягостное впечатление, не дай бог туда попасть.
— Это точно. Ну, а как Алексей? Какие новости? Ему стало лучше после процедур?
— Нет. Новости ужасные. Все очень плохо.
— Тая, не тяни! — поторопил ее Буравин.
— Врач мне сказал, что Алеша никогда не будет ходить. Надежды на выздоровление больше нет.
— Не надо раньше времени хоронить парня. Надежда есть всегда, — возразил Буравин.
— Все еще надеешься с Полиной породниться? — ядовито спросила Таисия.
— Я же тебе говорил, что эта тема закрыта!
— Хорошо, хорошо. Давай откроем другую. Как мы сообщим Кате об Алеше, ты подумал? Кто это скажет? Она ведь так надеется, что он поправится.
— Я с ней поговорю!
— Ну, ты так ты! Договорились, — облегченно вздохнула Таисия.
* * *
Маша, догнав врача, сказала ему:
— Павел Федорович, у меня очень важный разговор.
— Что-то случилось? Чем ты так озабочена?
— Нет, ничего не случилось, но может случиться. Мне нужна ваша помощь. Точнее, участие или содействие — даже не знаю, как правильней сказать.
— Хорошо, чем я могу помочь?
— Я должна ухаживать за Алешей, — твердо сказала Маша.
— Нет, Маша! Прости, я не. могу тебе этого разрешить. Ты же знаешь, его родственники против.
— Мне очень жаль, что так все получилось, но поверьте, я ни при чем. Просто эта девушка по-своему все истолковала. Поверьте, у меня даже в мыслях ничего не было.
— Маша, я готов поверить, но твоя настойчивость настораживает уже и меня. Почему ты так хочешь ухаживать за Самойловым?
— Медицина вряд ли такие вещи может объяснить, но я чувствую, что нужна ему, а главное, у меня есть ощущение, что я смогу ему помочь.
— Маша, из-за этого больного у тебя уже были неприятности. Если я тебя допущу к нему в палату, они будут и у меня. И потом, что это за ощущение?
— Понимаете, я чувствую этого человека. Я чувствую его боль, его переживания. И я уверена, что ему лучше, когда я рядом с ним.
— Я вижу, что на здоровье больного влияют не только лекарства, но и твое присутствие. Это трудно понять даже мне. А родственники Алексея считают тебя шарлатанкой.
— Павел Федорович, ну зачем вы так?!
— Затем, Маша, что я врач, а не оккультист и не колдун! Нельзя доказать, что ты не обманываешь…
— Поверьте, я и не думала никого обманывать! Я ведь пришла на место аварии потому, что почувствовала, что Алеше очень больно. И в палату во время лечения поэтому вернулась.
— И многих людей ты так чувствуешь? — заинтересованно спросил врач.
— Раньше только бабушку, а теперь вот и Алешу.
— Вот что, Маша. Извини, но ты этими рассказами никого не убедишь. Пойми, у тебя есть только один способ вновь попасть к Алеше.
— Какой, Павел Федорович?
— Ты должна получить разрешение его близких, и в первую очередь Кати. Но мой тебе совет: не говори ей, что ты чувствуешь боль и переживания ее жениха. А то случится новый скандал.
— Я разговаривала с отцом Кати. Он обещал поговорить с ней, чтобы она не запрещала мне ухаживать за Алексеем.
— Отлично, но этого недостаточно. Маша, я повторяю, есть только один способ: договориться с самой Катей.
— А если она будет против? Вы ведь видите, как она против меня настроена, — грустно сказала Маша.
— Тогда все останется, как сейчас. И хватит об этом. Займись лучше другими пациентами, — закончил разговор врач.
Сан Саныч и Женя вернулись на корабль в мрачном настроении.
— Да, жалко Лешку. А ведь он мечтал о море, хотел стать капитаном. А на маму его посмотрел — сердце кровью обливается! Ей каково?! — рассуждал Женя.
— Из Лешки получился бы настоящий капитан. Может, зря мы его заранее на берег списываем? Может, есть еще возможность поставить его на ноги? — с надеждой сказал Сан Саныч.
— Хорошо бы! А какая карьера его ждала! Он ведь сын Самойлова! Только пожелай, на любом отцовском корабле мог бы стать капитаном. Только за счет фамилии. Но ведь не захотел!
— Нет, у него другой характер, — заметил Сан Саныч.
— Правильно, что не стал отцом прикрываться. Сам пошел учиться, чтобы все ступеньки от матроса до капитана пройти. Никакой работы не гнушался.
— Лешка, конечно, и заводила, и похулиганить любит, но человек он широкий. Вот так оно в жизни бывает. Человека как меч закаляли, готовили к боям, а он теперь всю жизнь как украшение на стене висеть должен.
— Пусто без него здесь стало, — вздохнул Женя. — Обидно, что такие пацаны толковые уходят с флота.
— Да, а я думал, он на мое место придет. Не уходил я только из-за этого. Ну да теперь, видно, все равно. Пора.
— Сан Саныч?! Вы что, на пенсию?! — удивился Женя. — Рано вам еще о береге думать! Да и не поздно туда никогда.
— Нет, Женька. Теперь самое время! — грустно ответил Сан Саныч. — А чему ты так удивляешься? «Старик и море» Хемингуэя читал? Так «от, ты знаешь, сколько лет у меня роман с морем длится? Я и так уж засиделся.
— Сан Саныч! Да как же это? И Лешки нет, и вы еще уйдете? Что я тут один делать буду? — недовольно сказал Женя.
— Справишься! А мне давно уже пора на "берег. Сколько можно, да и устал я, тоска замучила. Помотайся-ка с мое.
— В море тоски не бывает. Здесь, Сан Саныч, что-то другое, только вы говорить мне не хотите.
— Возраст, Женька. Мне уже столько лет, а у меня ни кола, ни двора, ни котенка, ни ребенка. Вот только одна радость в жизни была — Лешку капитаном сделать. Он же мне как сын. А теперь…
— Да ладно, Сан Саныч. Все еще образуется. Нужно думать о хорошем, и оно обязательно произойдет.
— Нет, Женя, я для себя все уже решил. С морем завязываю. Остается самое сложное — объявить об этом Виктору с Борисом.
* * *
Обиженный Толик решил сам переговорить с Алешей.
— Мне нужен Алексей. Ну, тот, который в аварию попал. Где его палата? — спросил он медсестру.
— Самойлов? Да, есть такой больной, но к нему сейчас нельзя.
— Но мне очень нужно навестить его, — настаивал Толик.
— А вы кто? Родственник?
— Я его друг.
— А может — враг, откуда я знаю? — сказала медсестра строго.
— Ну разве я похож на врага? — спросил Толик, улыбаясь.
— Все равно, время для приема близких закончено. Приходи завтра.
Толик порылся по карманам, достал немного денег и протянул медсестре:
— Пожалуйста, пропустите. Мне правда очень нужно с ним поговорить!
— Ну-ка спрячь деньги! Еще чего не хватало! Вон его палата. Только давай побыстрее, а то скоро обход будет.
— Конечно! Я мигом, — обрадовался Толик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Но Алеша не мог сейчас принимать какие-то решения.
— Я очень устал. Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне нужно побыть одному.
— Конечно, Леша, конечно, — засуетилась Таисия. — Но ты подумай о том, что я сказала. И постарайся меня понять.
После больницы Таисия пришла домой и стала делиться с мужем новостями.
— Я была у Леши. Знаешь, больницы производят такое тягостное впечатление, не дай бог туда попасть.
— Это точно. Ну, а как Алексей? Какие новости? Ему стало лучше после процедур?
— Нет. Новости ужасные. Все очень плохо.
— Тая, не тяни! — поторопил ее Буравин.
— Врач мне сказал, что Алеша никогда не будет ходить. Надежды на выздоровление больше нет.
— Не надо раньше времени хоронить парня. Надежда есть всегда, — возразил Буравин.
— Все еще надеешься с Полиной породниться? — ядовито спросила Таисия.
— Я же тебе говорил, что эта тема закрыта!
— Хорошо, хорошо. Давай откроем другую. Как мы сообщим Кате об Алеше, ты подумал? Кто это скажет? Она ведь так надеется, что он поправится.
— Я с ней поговорю!
— Ну, ты так ты! Договорились, — облегченно вздохнула Таисия.
* * *
Маша, догнав врача, сказала ему:
— Павел Федорович, у меня очень важный разговор.
— Что-то случилось? Чем ты так озабочена?
— Нет, ничего не случилось, но может случиться. Мне нужна ваша помощь. Точнее, участие или содействие — даже не знаю, как правильней сказать.
— Хорошо, чем я могу помочь?
— Я должна ухаживать за Алешей, — твердо сказала Маша.
— Нет, Маша! Прости, я не. могу тебе этого разрешить. Ты же знаешь, его родственники против.
— Мне очень жаль, что так все получилось, но поверьте, я ни при чем. Просто эта девушка по-своему все истолковала. Поверьте, у меня даже в мыслях ничего не было.
— Маша, я готов поверить, но твоя настойчивость настораживает уже и меня. Почему ты так хочешь ухаживать за Самойловым?
— Медицина вряд ли такие вещи может объяснить, но я чувствую, что нужна ему, а главное, у меня есть ощущение, что я смогу ему помочь.
— Маша, из-за этого больного у тебя уже были неприятности. Если я тебя допущу к нему в палату, они будут и у меня. И потом, что это за ощущение?
— Понимаете, я чувствую этого человека. Я чувствую его боль, его переживания. И я уверена, что ему лучше, когда я рядом с ним.
— Я вижу, что на здоровье больного влияют не только лекарства, но и твое присутствие. Это трудно понять даже мне. А родственники Алексея считают тебя шарлатанкой.
— Павел Федорович, ну зачем вы так?!
— Затем, Маша, что я врач, а не оккультист и не колдун! Нельзя доказать, что ты не обманываешь…
— Поверьте, я и не думала никого обманывать! Я ведь пришла на место аварии потому, что почувствовала, что Алеше очень больно. И в палату во время лечения поэтому вернулась.
— И многих людей ты так чувствуешь? — заинтересованно спросил врач.
— Раньше только бабушку, а теперь вот и Алешу.
— Вот что, Маша. Извини, но ты этими рассказами никого не убедишь. Пойми, у тебя есть только один способ вновь попасть к Алеше.
— Какой, Павел Федорович?
— Ты должна получить разрешение его близких, и в первую очередь Кати. Но мой тебе совет: не говори ей, что ты чувствуешь боль и переживания ее жениха. А то случится новый скандал.
— Я разговаривала с отцом Кати. Он обещал поговорить с ней, чтобы она не запрещала мне ухаживать за Алексеем.
— Отлично, но этого недостаточно. Маша, я повторяю, есть только один способ: договориться с самой Катей.
— А если она будет против? Вы ведь видите, как она против меня настроена, — грустно сказала Маша.
— Тогда все останется, как сейчас. И хватит об этом. Займись лучше другими пациентами, — закончил разговор врач.
Сан Саныч и Женя вернулись на корабль в мрачном настроении.
— Да, жалко Лешку. А ведь он мечтал о море, хотел стать капитаном. А на маму его посмотрел — сердце кровью обливается! Ей каково?! — рассуждал Женя.
— Из Лешки получился бы настоящий капитан. Может, зря мы его заранее на берег списываем? Может, есть еще возможность поставить его на ноги? — с надеждой сказал Сан Саныч.
— Хорошо бы! А какая карьера его ждала! Он ведь сын Самойлова! Только пожелай, на любом отцовском корабле мог бы стать капитаном. Только за счет фамилии. Но ведь не захотел!
— Нет, у него другой характер, — заметил Сан Саныч.
— Правильно, что не стал отцом прикрываться. Сам пошел учиться, чтобы все ступеньки от матроса до капитана пройти. Никакой работы не гнушался.
— Лешка, конечно, и заводила, и похулиганить любит, но человек он широкий. Вот так оно в жизни бывает. Человека как меч закаляли, готовили к боям, а он теперь всю жизнь как украшение на стене висеть должен.
— Пусто без него здесь стало, — вздохнул Женя. — Обидно, что такие пацаны толковые уходят с флота.
— Да, а я думал, он на мое место придет. Не уходил я только из-за этого. Ну да теперь, видно, все равно. Пора.
— Сан Саныч?! Вы что, на пенсию?! — удивился Женя. — Рано вам еще о береге думать! Да и не поздно туда никогда.
— Нет, Женька. Теперь самое время! — грустно ответил Сан Саныч. — А чему ты так удивляешься? «Старик и море» Хемингуэя читал? Так «от, ты знаешь, сколько лет у меня роман с морем длится? Я и так уж засиделся.
— Сан Саныч! Да как же это? И Лешки нет, и вы еще уйдете? Что я тут один делать буду? — недовольно сказал Женя.
— Справишься! А мне давно уже пора на "берег. Сколько можно, да и устал я, тоска замучила. Помотайся-ка с мое.
— В море тоски не бывает. Здесь, Сан Саныч, что-то другое, только вы говорить мне не хотите.
— Возраст, Женька. Мне уже столько лет, а у меня ни кола, ни двора, ни котенка, ни ребенка. Вот только одна радость в жизни была — Лешку капитаном сделать. Он же мне как сын. А теперь…
— Да ладно, Сан Саныч. Все еще образуется. Нужно думать о хорошем, и оно обязательно произойдет.
— Нет, Женя, я для себя все уже решил. С морем завязываю. Остается самое сложное — объявить об этом Виктору с Борисом.
* * *
Обиженный Толик решил сам переговорить с Алешей.
— Мне нужен Алексей. Ну, тот, который в аварию попал. Где его палата? — спросил он медсестру.
— Самойлов? Да, есть такой больной, но к нему сейчас нельзя.
— Но мне очень нужно навестить его, — настаивал Толик.
— А вы кто? Родственник?
— Я его друг.
— А может — враг, откуда я знаю? — сказала медсестра строго.
— Ну разве я похож на врага? — спросил Толик, улыбаясь.
— Все равно, время для приема близких закончено. Приходи завтра.
Толик порылся по карманам, достал немного денег и протянул медсестре:
— Пожалуйста, пропустите. Мне правда очень нужно с ним поговорить!
— Ну-ка спрячь деньги! Еще чего не хватало! Вон его палата. Только давай побыстрее, а то скоро обход будет.
— Конечно! Я мигом, — обрадовался Толик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93