Питамакан заметил:
— Вы с Отаки сразили наповал Одинокого Орла. И я этому рад! Мне он никогда не нравился.
Мы взяли направление на северо-запад, оставив справа холм Д'Отард. На расстоянии пяти миль от реки стали встречаться отдельные группки антилоп и одиноких самцов бизонов. Когда же мы удалились от нее на десять-двенадцать миль, то двигались уже среди бесчисленных стад диких животных. Оказавшись у нас на пути или учуяв человека, они с громким топотом мчались прочь, но, обнаружив, что мы их не преследуем, вскоре останавливались и опять начинали пастись.
Поскольку мы еще ни разу не опробовали в деле своих новых ружей, нам очень хотелось испытать их на ком-нибудь из этих животных, когда они с любопытством смотрели, как мы проезжаем мимо. Однако мы не желали терять зря ни одного патрона.
Конечно, мы нуждались в мясе, но этим следовало заняться, когда придет время разбивать стоянку. Мы решили, что не должны проявлять себя лишними выстрелами. Вечер застал нас возле Пенд-Орелла, небольшого водоема в прерии или, точнее, нескольких родников на полпути между реками Титон и Марайас. Это примерно в сорока пяти милях от Форт-Бентона.
На привал мы встали у одного из этих родников, окруженного ивами, которые могли снабдить нас нужным топливом для костра. Спутав ноги лошадям, мы отправились добывать мясо. Я вытащил два травяных стебелька, зажал их концы в пальцах и предложил Питамакану тянуть жребий. Он вытащил длинный — выстрел принадлежал ему.
Огибая низину, мы вспугнули стадо антилоп. Большинство из них умчалось на равнину, но один крупный самец остановился и стал разглядывать нас, потягивая носом воздух и топая передними ногами. До него было около восьмидесяти ярдов. Питамакан тщательно прицелился ему в грудь и выстрелил. Животное подпрыгнуло, сделало несколько движений и упало замертво.
— Ха! Какое же сильное оружие это многострельное ружье! — воскликнул Питамакан.
Я был совершенно согласен. Мяса мы взяли немного, только чтобы поесть три-четыре раза. Затем мы поспешили вернуться на стоянку и, поджарив добычу на небольшом костре из тополевого сушняка, не спеша поели и поговорили.
Я спросил Питамакана, отчего это место получило свое название. Он объяснил, что на самом деле его называют — Ни-е-тук-таи-туп-и Им-от-си (Место гибели речных людей). Давным-давно, когда его бабушка была молодой, военный отряд речных людей (пенд-ореев)note 42 был здесь полностью уничтожен родом Коротких Накидок из племени пикуни.
До этого дня нас мало беспокоили мысли вражеских военных отрядах, поскольку мы пересекали безводную равнину, весьма редко посещаемую ими. Теперь же Медвежья Река (Марайас) оказалась к северу от нас на расстоянии менее полудня езды верхом. И по мере нашего приближения к ней, риск быть обнаруженными одним из таких отрядов все больше и больше возрастал. Все враждебные нам племена знали, что Медвежья Река — излюбленное место черноногих, и в особенности пикуни. Поэтому каждое лето отряды ассинибойнов, кри, кроу, змей, янктонаев и других врагов бродили вверх и вниз по ее течению в поисках наших скальпов и лошадей.
Сидя теперь у небольшого костра, мы долго обсуждали это. Самым трудным мы считали благополучно миновать большую, лесистую речную долину. Мы решили сделать привал в устье ее маленького притока — Скатеринг-Тимбе-Крик (или, как он теперь обозначен на карте — Драй-Форк-Марайас).
— Давай так и сделаем, — заключил Питамакан. — Выступим к полуночи, когда наши кони отдохнут и подкормятся здешней прекрасной сочной травой. Мы достигнем Скатеринг-Тимбе еще до рассвета, проведем там весь день, а когда стемнеет, поедем дальше и переправимся через Медвежью Реку.
— Да, так и сделаем, — согласился я, — если сможем проснуться в полночь или около того.
— Будь уверен, я проснусь, — заявил он.
И он не подвел — он разбудил меня как раз, когда Семероnote 43 указывали нужное время. Стояло безоблачное полнолуние и потому было довольно светло. Поблизости паслись наши кони. Мы быстро их оседлали, навьючили и отправились в путь по наезженной тропе, изборожденной глубокими следами волокуш. Тропа шла от Титона к Марайасу и другим рекам севера. Это был восточный из двух важнейших путей черноногих, проложенных с юга на север. Другой проходил в пятидесяти-шестидесяти милях западнее, как раз у подножия Скалистых Гор.
В это время года утро наступает рано, и, стремясь поскорее покинуть Пенд-Орелл, мы ехали довольно быстро. Пройдя около трех миль по одному из притоков Марайаса, мы покинули торный путь и повернули на запад, к Драй-Форк. К концу ночи мы укрылись в густых ивовых зарослях, окаймлявших эту речку. Хотя мы и понимали, что это весьма рискованно, но — побуждаемые голодом — все же разожгли небольшой костер и зажарили все оставшееся мясо антилопы. После сытной трапезы у нас еще осталось еды по крайней мере на пару таких же. Я аккуратно сложил остатки в холщовый мешочек и упрятал в свою походную сумку.
На месте нашего привала обрывистый 6epег мешал спуску к воде. Поэтому мы проехали через кустарник немного дальше и по ставшему пологим склону направились к реке, чтобы напиться самим и напоить лошадей. И здесь на широкой песчаной отмели мы увидели следы мокасин, давностью очевидно не более дня.
— Ха! Так я и думал! Враг где-то неподалеку! — воскликнул Питамакан.
Мы обнаружили, что пятеро мужчин, как и мы, спустились тут к воде, встали на колени, напились и поднялись обратно. Мы поспешно утолили собственную жажду и с нетерпением ожидали, пока напьются наши кони, а затем поднялись на кручу и постарались определить, вверх или вниз по реке двинулся этот военный отряд. Однако сухая глинистая земля и короткая трава, на которой часто паслись бизоны, не дали нам нужных сведений. Даже копыта наших собственных лошадей почти не оставляли на ней следов.
Между тем уже совсем рассвело, и мы не осмелились больше оставаться на открытом месте, хорошо просматриваемом со всех утесов вдоль реки. Мы заехали поглубже в кусты и поставили коней на короткую привязь. Потом мы вернулись на опушку и долго стояли, наблюдая. Стада бизонов и табуны антилоп шли на водопой к реке. К счастью, никто из них не обнаружил нашего присутствия. Насколько мы могли видеть водный поток вверх и вниз по его течению — везде стада животных спокойно пили воду. Затем они или начинали пастись в долине или уходили обратно в прерию в ту же сторону, откуда явились.
Мы почувствовали облегчение: ведь если бы какое-то стадо или хоть несколько животных увидели или почуяли военный отряд, то они бы обратились в бегство и непременно вспугнули и остальных. А мы опасались, что вражеский отряд мог насчитывать много больше воинов, чем те пятеро, которых особенно мучила жажда, так что они спустились напиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Вы с Отаки сразили наповал Одинокого Орла. И я этому рад! Мне он никогда не нравился.
Мы взяли направление на северо-запад, оставив справа холм Д'Отард. На расстоянии пяти миль от реки стали встречаться отдельные группки антилоп и одиноких самцов бизонов. Когда же мы удалились от нее на десять-двенадцать миль, то двигались уже среди бесчисленных стад диких животных. Оказавшись у нас на пути или учуяв человека, они с громким топотом мчались прочь, но, обнаружив, что мы их не преследуем, вскоре останавливались и опять начинали пастись.
Поскольку мы еще ни разу не опробовали в деле своих новых ружей, нам очень хотелось испытать их на ком-нибудь из этих животных, когда они с любопытством смотрели, как мы проезжаем мимо. Однако мы не желали терять зря ни одного патрона.
Конечно, мы нуждались в мясе, но этим следовало заняться, когда придет время разбивать стоянку. Мы решили, что не должны проявлять себя лишними выстрелами. Вечер застал нас возле Пенд-Орелла, небольшого водоема в прерии или, точнее, нескольких родников на полпути между реками Титон и Марайас. Это примерно в сорока пяти милях от Форт-Бентона.
На привал мы встали у одного из этих родников, окруженного ивами, которые могли снабдить нас нужным топливом для костра. Спутав ноги лошадям, мы отправились добывать мясо. Я вытащил два травяных стебелька, зажал их концы в пальцах и предложил Питамакану тянуть жребий. Он вытащил длинный — выстрел принадлежал ему.
Огибая низину, мы вспугнули стадо антилоп. Большинство из них умчалось на равнину, но один крупный самец остановился и стал разглядывать нас, потягивая носом воздух и топая передними ногами. До него было около восьмидесяти ярдов. Питамакан тщательно прицелился ему в грудь и выстрелил. Животное подпрыгнуло, сделало несколько движений и упало замертво.
— Ха! Какое же сильное оружие это многострельное ружье! — воскликнул Питамакан.
Я был совершенно согласен. Мяса мы взяли немного, только чтобы поесть три-четыре раза. Затем мы поспешили вернуться на стоянку и, поджарив добычу на небольшом костре из тополевого сушняка, не спеша поели и поговорили.
Я спросил Питамакана, отчего это место получило свое название. Он объяснил, что на самом деле его называют — Ни-е-тук-таи-туп-и Им-от-си (Место гибели речных людей). Давным-давно, когда его бабушка была молодой, военный отряд речных людей (пенд-ореев)note 42 был здесь полностью уничтожен родом Коротких Накидок из племени пикуни.
До этого дня нас мало беспокоили мысли вражеских военных отрядах, поскольку мы пересекали безводную равнину, весьма редко посещаемую ими. Теперь же Медвежья Река (Марайас) оказалась к северу от нас на расстоянии менее полудня езды верхом. И по мере нашего приближения к ней, риск быть обнаруженными одним из таких отрядов все больше и больше возрастал. Все враждебные нам племена знали, что Медвежья Река — излюбленное место черноногих, и в особенности пикуни. Поэтому каждое лето отряды ассинибойнов, кри, кроу, змей, янктонаев и других врагов бродили вверх и вниз по ее течению в поисках наших скальпов и лошадей.
Сидя теперь у небольшого костра, мы долго обсуждали это. Самым трудным мы считали благополучно миновать большую, лесистую речную долину. Мы решили сделать привал в устье ее маленького притока — Скатеринг-Тимбе-Крик (или, как он теперь обозначен на карте — Драй-Форк-Марайас).
— Давай так и сделаем, — заключил Питамакан. — Выступим к полуночи, когда наши кони отдохнут и подкормятся здешней прекрасной сочной травой. Мы достигнем Скатеринг-Тимбе еще до рассвета, проведем там весь день, а когда стемнеет, поедем дальше и переправимся через Медвежью Реку.
— Да, так и сделаем, — согласился я, — если сможем проснуться в полночь или около того.
— Будь уверен, я проснусь, — заявил он.
И он не подвел — он разбудил меня как раз, когда Семероnote 43 указывали нужное время. Стояло безоблачное полнолуние и потому было довольно светло. Поблизости паслись наши кони. Мы быстро их оседлали, навьючили и отправились в путь по наезженной тропе, изборожденной глубокими следами волокуш. Тропа шла от Титона к Марайасу и другим рекам севера. Это был восточный из двух важнейших путей черноногих, проложенных с юга на север. Другой проходил в пятидесяти-шестидесяти милях западнее, как раз у подножия Скалистых Гор.
В это время года утро наступает рано, и, стремясь поскорее покинуть Пенд-Орелл, мы ехали довольно быстро. Пройдя около трех миль по одному из притоков Марайаса, мы покинули торный путь и повернули на запад, к Драй-Форк. К концу ночи мы укрылись в густых ивовых зарослях, окаймлявших эту речку. Хотя мы и понимали, что это весьма рискованно, но — побуждаемые голодом — все же разожгли небольшой костер и зажарили все оставшееся мясо антилопы. После сытной трапезы у нас еще осталось еды по крайней мере на пару таких же. Я аккуратно сложил остатки в холщовый мешочек и упрятал в свою походную сумку.
На месте нашего привала обрывистый 6epег мешал спуску к воде. Поэтому мы проехали через кустарник немного дальше и по ставшему пологим склону направились к реке, чтобы напиться самим и напоить лошадей. И здесь на широкой песчаной отмели мы увидели следы мокасин, давностью очевидно не более дня.
— Ха! Так я и думал! Враг где-то неподалеку! — воскликнул Питамакан.
Мы обнаружили, что пятеро мужчин, как и мы, спустились тут к воде, встали на колени, напились и поднялись обратно. Мы поспешно утолили собственную жажду и с нетерпением ожидали, пока напьются наши кони, а затем поднялись на кручу и постарались определить, вверх или вниз по реке двинулся этот военный отряд. Однако сухая глинистая земля и короткая трава, на которой часто паслись бизоны, не дали нам нужных сведений. Даже копыта наших собственных лошадей почти не оставляли на ней следов.
Между тем уже совсем рассвело, и мы не осмелились больше оставаться на открытом месте, хорошо просматриваемом со всех утесов вдоль реки. Мы заехали поглубже в кусты и поставили коней на короткую привязь. Потом мы вернулись на опушку и долго стояли, наблюдая. Стада бизонов и табуны антилоп шли на водопой к реке. К счастью, никто из них не обнаружил нашего присутствия. Насколько мы могли видеть водный поток вверх и вниз по его течению — везде стада животных спокойно пили воду. Затем они или начинали пастись в долине или уходили обратно в прерию в ту же сторону, откуда явились.
Мы почувствовали облегчение: ведь если бы какое-то стадо или хоть несколько животных увидели или почуяли военный отряд, то они бы обратились в бегство и непременно вспугнули и остальных. А мы опасались, что вражеский отряд мог насчитывать много больше воинов, чем те пятеро, которых особенно мучила жажда, так что они спустились напиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43