- Что это у вас в глазах?! Они полны зеленых листьев, деревьев, ручьев, зверушек. Где я? Почему я не вижу в них себя?!
Леди Амальтея не ответила ему. Хаггард резко повернулся к Шмендрику и Молли. Его улыбка, словно лезвие сабли, легла им обоим на горло. - Кто она? - потребовал он ответа. Шмендрик прокашлялся.
- Леди Амальтея - моя племянница, - начал он. - Кроме меня, у нее нет живых родственников, а потому я - ее опекун. Должно быть, вас удивляет состояние ее наряда, но все очень просто. В пути нас ограбили бандиты...
- Что ты несешь? Причем тут наряды? - Король опять повернулся к белой девушке, и Шмендрик вдруг внезапно понял, что ни Король Хаггард, ни его сын так и не заметили ее наготы, едва скрытой рваным плащом. Леди Амальтея держалась так, что ее лохмотья казались нарядом принцессы, к тому же она не знала о своей наготе. Голым перед нею был закованный в броню король.
- Как она одета, что с вами случилось, кем вы приходитесь друг другу, меня, к счастью, не интересует, - сказал Король Хаггард. - И в этих вопросах ты можешь лгать, насколько смеешь. Я хочу знать - кто она. Я хочу знать, почему перед ней как дым рассеялась магия Мабрака, хоть она не произнесла ни слова. Я хочу знать, почему в ее глазах по зеленым листьям скачут лисята. Отвечай скорее и избегай искушения соврать, в особенности о листьях. Говори.
Шмендрик не отвечал. Он произнес несколько нелживых, но абсолютно нечленораздельных звуков. Собрав всю свою храбрость, Молли собралась ответить, хотя и подозревала, что говорить правду Хаггарду невозможно. Холод, веявший от него, губил все слова, путал их смысл, а лучшие намерения сгибал и выкручивал, как башни этого замка. И все же она заговорила бы, но тут в мрачной палате раздался другой голос: легкий, добрый, глупый голос Принца Лира. - Отец, ну не все ли равно? Теперь она здесь. Король Хаггард вздохнул. Но это был не тихий вздох согласия, а скорее рычание готового к прыжку тигра.
- Конечно, ты прав, - сказал он. - Она здесь, все они здесь, и впустил ли я с ними свою погибель или нет, я все же немного погляжу на них. Им сопутствует приятная атмосфера несчастья. Возможно, это то, что мне нужно.
Потом он резко обратился к Шмендрику: - В качестве моего волшебника ты будешь развлекать меня, когда я этого захочу, фокусами или мудрым волшебством. Конечно, ты должен сам знать, когда и в каком виде ты нужен, поскольку я не могу для твоего удобства определять свои намерения и желания. Денег ты получать не будешь, так как сюда пришел не за ними. Что касается твоей шлюхи, помощницы или как ты там ее называешь, если она хочет остаться в замке, она будет служить мне. С нынешнего вечера она кухарка и горничная, а заодно уборщица и судомойка.
Он остановился, явно ожидая протестов, Но Молли лишь кивнула. Луна больше не светила в окно, но Принц Лир видел, что в комнате не стало темнее. Холодное сияние от Леди Амальтеи нарастало медленнее, чем ветер, созданный Мабраком, но Принц вполне понимал, что оно куда опаснее. Он хотел писать стихи в этом свете, и мысль эта пришла ему в голову впервые.
- Вы можете входить и выходить, когда и куда вам заблагорассудится, - сказал Король Хаггард Леди Амальтее. - Быть может, я поступил глупо, впустив вас, но я не столь глуп, чтобы запрещать вам что-либо. Мои секреты охраняют себя сами, а ваши? На что вы смотрите?
- Я гляжу на море, - повторила Леди Амальтея. - Да, море всегда прекрасно, - ответил Король. - Когда-нибудь мы посмотрим на него вместе. - Он медленно направился к двери. - Будет любопытно, - сказал он, - жить в замке вместе с существом, одно присутствие которого заставило Лира впервые с пятилетнего возраста назвать меня отцом.
- С шести лет, - поправил Принц Лир, - мне было тогда шесть.
- С пяти или шести - безразлично, - сказал Король, - это перестало доставлять мне удовольствие существенно раньше и нимало не радует сейчас. Ее присутствие еще ничего не переменило, в замке. - Он исчез, почти столь же незаметно, как Мабрак, и они услышали звяканье его подкованных ботинок на лестнице.
Молли Отрава тихо подошла к Леди Амальтее и встала рядом с ней у окна. - Что это? - спросила она. - Что там? Зеленые глаза Шмендрика, облокотившегося на трон, следили за Принцем Лиром. Далеко, в долине Хагсгейта вновь раздался холодный рев.
- Я найду для вас жилье, - сказал Принц Лир. - Вы голодны? Я раздобуду что-нибудь поесть. Я знаю, где лежит ткань, хороший сатин. Вы сможете сшить себе платье.
Никто не отвечал. Тяжелая ночь поглотила его слова, и ему казалось, что Леди Амальтея не видит и не слышит его. Она не шевелилась, но ему чудилось, что она плывет мимо него как луна.
- Разрешите мне помочь вам, - обратился к ней Принц Лир. - могу я что-нибудь сделать для вас? Чем я могу вам помочь?
- Чем я могу вам помочь? - спросил Принц Лир. - Да собственно ничем, - ответила Молли Отрава. - Кроме воды мне ничего не надо, если только вы не хотите чистить картошку, против чего я не стану возражать.
- Нет, я не это имел в виду. То есть да, если вы хотите, я это сделаю, но я говорил с ней. То есть, когда я говорю с ней, я все время это спрашиваю.
- Садитесь и очистите мне несколько картофелин, это займет ваши руки. - Они находились на кухне - в сырой комнатенке, пропахшей гнилой репой и прокисшей свеклой. В одном углу стояла стопка глиняных тарелок, под треногой подрагивал, пытаясь вскипятить большой котел воды, жалкий огонек. Молли сидела за грубым столом, заваленным картошкой, луком-пореем, морковью и другими овощами, по большей части увядшими и подгнившими. Принц Лир стоял перед ней, раскачиваясь и пошевеливая большими мягкими пальцами.
- Сегодня утром я убил еще одного дракона, - наконец сказал он.
- Отлично,- ответила Молли, - отлично. Сколько же их будет всего?
- Пять. Хоть он и был поменьше прочих, но с другими таких хлопот у меня еще не было. Я не мог подобраться к нему пешком, поэтому пришлось доставать его пикой, и мой конь так обжегся. Забавно получилось с ним... Молли прервала его:
- Садитесь, ваше высочество. Когда я смотрю на вас, меня так и дергает. - Принц Лир уселся напротив нее. Он вытащил кинжал и начал чистить картофелину. Молли смотрела на него, пряча улыбку.
- Я принес ей голову дракона, - сказал он. - Она, как обычно, была в своей комнате. Я втащил эту голову на самый верх, чтобы сложить к ее ногам. - Он вздохнул и порезал палец кинжалом. - Черт побери, я же хотел не этого. Пока я тащил ее, это была голова дракона - достойнейший дар для кого угодно и от кого угодно. Но когда она взглянула на нее, голова стала печальной уродливой кучей из чешуи, рогов, налитых кровью глаз и хрящеватого языка. Я чувствовал себя деревенским мясником, принесшим своей девушке в знак любви изрядный кус мяса. Потом она посмотрела на меня, и мне стало стыдно. Стыдно за то, что я убил дракона!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51