Услышав о них, Ферроган разрыдался и не смог справиться с собой, пока не кончилась ночь. Кроме них, в приюте были и трое фоморов поистине ужасного вида, и Коналл Кирнах со своим кроваво-красным щитом, и Дуфтах Ольстерский со своим волшебным копьем, которое в паузах между битвами приходилось держать в отваре из усыпляющих трав, чтобы оно не вспыхнуло на древке и не усвоило вокруг настоящую резню. Тут же были и трое великанов с острова Мэн, которым взрослые жеребцы едва доставали до лодыжек. Странный, неземной колорит проступает и в описании трех обнаженных фигур, повисших на веревках под самым потолком: это — дочери Бадб (второе имя старухи Морриган, богини воины), «три ужасных создания», которые, как весьма загадочно сказано в повести, «получают раны и гибнут в каждом бою». По всей вероятности, они представляют собой призрачные существа, этакие олицетворения войны и смерти, видение которых дано только Ингкелу. Весь дом и все его многочисленные покои переполнены воинами, виночерпиями, музыкантами, играющими на всевозможных инструментах, шутами и фокусниками, показывающими разные чудеса, а сам Да Дерга со своими слугами подает гостям съестное и хмельные напитки. Сам Конэйр описан так: «Он обладал решительностью и энергией истинного короля и мудростью, необходимой для совета, одеяние, которое я видел на нем, клубилось, словно туман в майский день, и было прекрасней и четче всех прочих нарядов». Подле короля красовался его меч с золотой рукоятью, на треть выдвинутый из ножен, так что приоткрытое лезвие сверкало и искрилось, словно луч света. «Это был самый добрый, благородный и мудрый правитель из всех, когда-либо приходивших в сей мир; это был Конэйр, сын Этерскела… поистине, доброта и мягкость этого спящего героя не знали границ, пока его влекли к себе подвиги чести и доблести. Но если бы его мужество и отвага успели проснуться в нем, как в героях Эрина и Альбы, бывших с ним рядом в доме, разрушение не стало бы столь долгим и полным… конец его правления был печальным».
Тогда Ингкел и сыновья Десы бросились в атаку и обнаружили приют.
— Тише вы там! — воскликнул Конэйр. — Что это такое?
— Герои в своих покоях, — проговорил Коналл Кирнах.
— Для них здесь найдутся воины, — отозвался Конэир.
— Видно, они понадобятся уже этой ночью, — подхватил Коналл.
Тем временем один из сыновей Десы первым ворвался в приют. Голова его тотчас слетела с плеч и выкатилась обратно за порог. В приюте вспыхнул было пожар, но воины Конэйра тотчас потушили его вином и прочими напитками, какие только нашлись в доме. Конэийр и его воины тотчас бросились вперед, мигом сокрушив добрую сотню нападавших, так что разбойники на какой-то миг заколебались. Но тут Конэйр, бывший прекрасным и непобедимым воином, почувствовал страшную жажду и не мог продолжать битву, пока не напьется. Дело в том, что нападавшие, по совету своих волхвов, перекрыли реку Доддер, npoтекавшую прямо под приютом, а все напитки, имевшиеся там, ушли на тушение пожара.
Король, буквально умиравший от жажды, попросил Мак Кехта принести ему хоть глоток воды, и великан бросился к Коналлу спросить — сбегает ли тот за водой сам или останется прикрывать короля, пока он. Мак Кехт, отправится за водой
— Предоставь нам самим защищать короля, — отвечал Коналл, — и поспеши на поиски воды, ибо он попросил достать ее именно тебя
Тогда Мак Kexт, схватив золотую чашу короля, опрометью бросился из дома, топча уворачивавшихся врагов, и помчался искать воду. Тем временем Коналл, Кормак Ольстерский и другие герои тоже ринулись вперед, разя и сокрушая врагов. Одни из них были ранены и с трудом присоединились к маленькому отряду, оборонявшему приют, а другие сумели пробиться сквозь плошое кольцо нападавших. Коналл, Сенха и Дуфтах бились рядом с Конэйром до самого конца, но Мак Кехт все никак не возвращался. Наконец Конэйр умер от жажды, и трое героев, бросившись на врагов, вырвались из кольца, израненные, изнемогающие и истекающие кровью".
Тем временем Мак Кехт громадными скачками носился по Ирландии в поисках воды. Но, увы, феи и эльфы, эти олицетворения стихийных сил природы, наглухо напечатали все источники, и он нигде не мог найти воду. Мак Кехт попытался было набрать воды в Кесэйрском ключе в Уитлоу, но напрасно; он бросился к большим рекам, Шэннону и Слэйни, Банну и Бэрроу, но они исчезали из виду, едва только он приближался к ним. Озера также не давали ему воды. Наконец он отыскал в Роскоммоне одно oзepo. Лох Гара, не успевшее вовремя спрятаться от него, и набрал полную чашу воды. Наутро он вернулся в приют со своей драгоценной добычей, стоившей таких громадных трудов, но обнаружил, что все защитники были перебиты, а двое нападавших даже затеяли между собой драку за голову Конэйра. Мак Кехт одним ударом отрубил голову одному из них, а в другого, пытавшегося было убежать, унося с собой голову Конэйра, метнул огромную каменную глыбу; Ройник умер на месте, а Мак Кехт, подняв голову несчастного короля, влил ей в рот воду из чаши. И голова ожила и заговорила, поблагодарив героя за этот прощальный подвиг.
Через какое-то время на поле боя появилась женщина. Она увидела, что Мак Кехт лежит без сил, истекая кровью.
— О женщина подойди ко мне, — позвал ее Мак Кехт.
— Я не смею тронуться с места, — отвечала та, — ибо ужасно боюсь тебя, грозный воин.
Но он продолжлал умолять ее, проговорив:
— Видишь ли, я не знаю, кто там — овод, муха или равен — пьет мою кровь и грызет рану…
Приглядевшись женщина увидела огромного волка, по самые плечи вгрызшегося в рану героя. Она схватила его за хвост и потянула прочь, так что у того вмиг оторвались челюсти.
— Поистине, — заметила женщина, — если это и муравей, то из Страны Великанов.
Мак Кехт тотчас схватил волка за горло, а другой рукой ударил его в лоб, так что тот издох на месте.
Конец этой истории исполнен поистине героического напряжения. Коналл Кирнах, как мы уже знаем, после смерти короля сумел прорваться сквозь кольцо врагов и поспешил в Тетлин. Там он увидел своего отца, Аморгина, в саду перед его дуном. На руке Коналла, в которой он держал щит, было трижды по пятьдесят ран oт копий. Герой вернулся в Татлин с половинкой щита, мечом и сломанными копьями.
— Да, ловки волки, так отделавшие тебя, сынок, — заметил отец.
— Всему виной, о почтенный герой, злоба и старинная вражда между нами, воинами, — отвечал Коналл.
— А твой господин жив? — спросил Аморгин.
— Увы, его больше нет среди живых, — отозвался сын.
— Клянусь богом, как клянутся все славные воины Ольстера: тот трус и предатель, кто покидает поле боя живым, оставив своего господина в лапах смерти.
— Взгляни, почтенный герой: на моих ранах еще не высохла кровь, — возразил Коналл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153