– Вы и так вели себя героически, – сказала я, – и не окажете никакой услуги никому, если в присутствии судьи станете разглагольствовать о ваших подвигах, схлопочете месяц тюрьмы. Поверьте, ваше мужество не будет ущемлено ни капельки, хотя судья и не узнает о ваших боевых заслугах.
В конце концов он с неохотой согласился, но лицо его тем не менее выражало поистине ослиное упрямство, и это вызвало во мне невольное сочувствие к его давно почившей в бозе жене. Соколовски был не такой стойкий, как его товарищ; собирался предстать крутым парнем, но когда Контрерас изъявил готовность считать аргументом самооборону, Джейк последовал тому же.
После того как судебный пристав увел машинистов в КПЗ, я стала разгуливать по зданию в надежде повидаться с лейтенантом Мэллори. Мимо стола дежурного сержанта я прошла в отдел по расследованию убийств.
Мэллори не оказалось на месте, зато присутствовал Финчли дружок детектива Роулингса. Худощавый спокойный негр любезно встал, когда я вошла в кабинет.
– Рад вас видеть, мисс Варшавски. Что с вашим лицом?
– Порезалась во время бритья, – устало объяснила я – Я думала ваш закадычный друг Конрад Роулингс все вам уже рассказал Заодно спасибо за выданную вами мне характеристику.
Не кто иной, как Финчли, назвал меня «занозой в заднице» хотя правда, что я таки добиваюсь ощутимых результатов.
– А что лейтенант Мэллори уже уехал домой? Я-то надеялась поговорить с ним о том, что произошло сегодня в клинике.
Финчли пообещал, что передаст мое пожелание лейтенанту Мэллори и, посмотрев на меня в упор, сказал:
– А вы действительно заноза в заднице, мисс Варшавски. Смотрите-ка, режетесь, когда бреетесь. Ха?! Но вы не бросаете друзей в трудные минуты, и мне это в вас нравится.
Удивленная и даже обрадованная таким комплиментом, я с удвоенной энергией направилась к залу судебных заседаний. Мне потребовалось немало усилий, чтобы втиснуться на одну из скамеек. Дневные заседания обычно привлекают много праздных зевак, но вот ночные – нет: неудобное время для развлечения... Однако этой ночью зал был набит до отказа; «антиабортники», все с розами в руках, с нетерпением ожидали появления судьи.
Поскольку многие арестованные обвинялись, в разгроме клиники, целая толпа адвокатов расселась в первых рядах в ожидании своих клиентов. Присутствовали десяток полицейских в форме, а также несколько газетных репортеров. С одним из них я была знакома: младший сотрудник отдела уголовной хроники из «Геральд стар». Увидев меня, он протиснулся сквозь толпу и кое-как сел рядом. Я рассказала ему об эпизоде с мистером Контрерасом в надежде с его помощью «выбить» заметку на первой полосе, хотя и газеты, и телевидение Чикаго стараются держаться беспристрастно при подаче материалов.
Наконец судебный пристав пробормотал что-то нечленораздельное, все встали, заседание началось, судье не так уж часто приходилось встречаться здесь с «платными» подзащитными.
Я была несколько рассеянна, то и дело обращала взор на затылок одного из адвокатов, казавшийся до жути знакомым. Мне хотелось, чтобы он повернулся и я увидела его лицо. И тут он раздраженно передернул плечами. В памяти тотчас всплыло: Ричард Ярборо, старший партнер одной из наиболее престижных адвокатских контор в Чикаго. Я привыкла к этому раздраженному подергиванию плеч за те полтора года, что была замужем за ним.
Я чуть было не присвистнула. Час рабочего времени Дика оценивался в 200 долларов! Должно быть, сегодня арестовали какую-то важную птицу. Тщетно я гадала, кто бы это мог быть, когда услышала свое имя. Я промаршировала по залу к судье, изложила свидетельские показания и бьша весьма удовлетворена тем, что мой строптивец сосед отпущен с миром, хотя и с серьезным предупреждением.
– Если, – сказал судья, – вас еще раз увидят на улице со шлангом, равно как с иным, сходным по размерам и весу инструментом, вас обвинят в преступном намерении осуществить насильственные действия. И приплюсуют сегодняшний арест. Вы меня понимаете, мистер Контрерас?
Старина скрипнул зубами, но мы с Мануэлем угрожающе посмотрели на него, и он сказал:
– Да, сэр.
Он явно намеревался продолжить речь, но я утащила его за руку к скамье, где с облегчением услышала, что дело закрыто. Тем не менее он не закрывал рот, тихо бормоча, что уж лучше бы он сел за решетку, не то люди подумают, что он обкакался, как цыпленок... Я оборвала его:
– Довольно! Сейчас отвезу вас домой. Но здесь находится мой бывший муж, и мне хотелось бы из вульгарного любопытства узнать, чем он тут занимается. Подождете немного?
Как я и надеялась, эта новость тотчас вытеснила из его упрямой башки все другие заботы и огорчения.
– Я и не знал, что ты была замужем. Как я недогадлив! Что, этот паренек тебе в подметки не годился? В следующий раз прошу ко мне. Надо учиться на ошибках. Я имею в виду того молодчика, которого ты притащила прошлой ночью. На мой взгляд, он просто слабак...
– Ну, он врач, у него просто нет времени для драк в пивных... А этот, первый, сейчас самый дорогой адвокат. Если бы я осталась с ним, у меня были бы сейчас палаццо, «феррари» и трое детей.
Контрерас с сомнением покачал головой.
– Ох уж нет, детка. Тебе это не по нраву. Ты и так лучше всех!
Пристав грозно посмотрел на нас, поэтому я вынудила старика замолчать. Мы прослушали еще несколько дел, среди них фигурировал человек, прилетевший на крышу трастовой компании «Диаборн». Его отправили на психиатрическую экспертизу. Затем пристав огласил дело номер 81523 – «Народ против Дитера Монкфиша». Дик поднялся и подошел к скамье подсудимых. Я была несколько ошарашена: Монкфиш и его жалкое общество «Ик-Пифф» под защитой такого дорогостоящего адвоката? Было плохо слышно, о чем вели беседу судья, Дик, полицейский и Дитер, но резюме понятно! Последнего выпустили на свободу в результате добровольного признания вины с условным месячным сроком. После чего дело вновь будет рассмотрено и все обвинения могут быть сняты. В том, конечно, случае, если Дитер еще раз чистосердечно раскается в содеянном – в нарушении общественного порядка и подстрекательстве. Он промямлил, что согласен, его кадык дергался. На этом спектакль был закончен. Мистер Контрерас вышел вместе со мной и оставил меня у входа в закуток для адвокатов. Дик появился через четверть часа. Я остановила его, когда он направился к выходу.
– Привет, Дик! Можем мы поговорить минуту-другую?
– О, Вик! Что ты тут делаешь?
Он воззрился на меня. До сих пор не мог мне простить того, что я не оценила его настолько, насколько он сам себя ценил.
– Так что ты здесь делаешь? – повторил он вопрос.
– Стараюсь, чтобы колеса правосудия крутились гладко. А это – Сальваторе Контрерас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71