— Какое великое горе!
Олег Дмитриевич подошел к Калюжному, взял его за плечи, с силой оторвал от сына.
— Пойдем, Эдик. Пойдем. Тебе нельзя здесь оставаться. — Он вывел его на крыльцо.
— Ночь! — прохрипел Калюжный, поводя безумными глазами.
Друганову стало жутко.
— Ну что ты, Эдик! — ласково проговорил он. — Какая же ночь. Всего половина шестого.
— Ночь! — убежденно повторил Калюжный. Он огляделся. Его окружала плотная, вязкая тьма. И в этой темноте бродили какие-то тени очертаниями похожие то ли на людей, то ли иных существ на них похожих, но таких же омерзительных. Вдалеке слышалась печальная музыка.
«Должно быть кого-то хоронят, — подумал Эдуард Васильевич. — Ах, да, сегодня же умер мой сын. Мой единственный сын, мой Анатолий».
Он медленно опустился на колени, обратил лицо к черному и бездонному, как провал памяти, небу и, грозя плотно сжатыми кулаками, прохрипел:
— У-у, гады!! Как я вас всех ненавижу!! Будь вы трижды прокляты!!!
2000г. г.Новосибирск


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82