Шрамы только укражают настоящик мужиков. Теперь я был очень собой доволен. Ведь если бы я не догадался, то… И здесь я увидел на диване труп молодой красивой, похожей чем-то на цыганку женщины. Из соседней комнаты доносился детский плач.
«Слава Богу, что они хоть ребенка пожалели!» — с какой-то даже благодарностью киллерам подумал я.
На пороге комнаты появился прокурор. Увидев труп жены закричал:
— Наташенька! — Подбежал к дивану, упал на колени, зарыдал, — Что же они, сволочи, с тобой сделали! Господи! Да что же это такое! Есть ли справделивость на этом свете!
А я смотрел на него и ни жалости, ни сочувствия к нему не испытывал. Нет. Наоборот. во мне бушевала такая лютая злоба к этому боагополучному господину, что я с трудом поборол желание наброситься тут же на него и бить, бить, бить. Ведь по его вине погибли пять ни в чем не повинных замечательных людей, и вот погибла и его жена. Выходит, что я спас ему жизнь. Рокотов привел из коридора киллера, поставил его лицом с стене, по телефону вызвал конвой. Пришел Рома со вторым бандитом, который сильно прихрамывал на правую ногу. Стоило мне только на него взглянуть, как я понял, что это тот самый, который разговаривал с Виноградовой. Шилов поставил его рядом с первым, объяснил:
— Он ногу подвернул.
Я позвонил Иванову и коротко рассказал о случившемся и попросил организовать судебно-медицинского эксперта.
— Хорошо. Я привезу его с собой.
Надо было приступать к осмотру места происшествия. Я подошел к прокурору, продолжавшему плакать над трупом жены.
— Возьмите себя в руки, — сказал я раздраженно. — Там у вас сын плачет. Отнесите его к соседам. И пригласите понятых.
— Да,да, я сейчас, — проговорил он, вставая. Ушел в соседнюю комнату и унес плачущего сына из квартиры.
Через пару минут в квартиру вошли парень и старушка, и я приступил к осмотру места происшествия.
Примерно через полчаса появился Сергей Иванович с судебно-медицинским экспертом Веселовым Валерием Федоровичем, сухощавым мужчиной лет сорока пяти. Увидев Иванова, Грищук бросился к нему и, протягивая руку для приветствия, сказал:
— Здравствуй, Сережа! Ты видишь, что эти сволочи с Наташей сделали?!
— Ты это о ком? — холодно спросил Иванов, не подав руки прокурору.
— Не понимаю, ты в каком смысле, — смутился Грищук.
— Не надо ля-ля, Паша, все ты прекрасно понимаешь! — Сергей Иванович раздраженно передернул плечами. — Ты хоть перед ней бы не юлил. Смотреть противно!
Прокурор ничего не ответил. Лишь ещё больше понурился и, будто побитая собачонка, жалобно заскулил.
— Наташа разве не работала? — спросил Иванов.
— Ну да, — кивнул Грищук. — Мы решили, что она посидит с Димой до трех лет.
Из их диалога я понял, что Сергей Иванович был хорошо знаком не только с Грищуком, но и его женой.
— Пойдем, Паша, на кухню, покалякаем. Не будем мешать Андрею Петровичу, — сказал Иванов и вместе с Грищуком ушел на кухню.
— Вскоре прибыл конвой за киллерами.
— Роман Владимирович, — сказал Рокотов Шилову, — поезжайте с ними и оформите протокол задержания.
Конвоиры с Ромой увели киллеров.
— Андрей Петрович, вы же ранены, — сказал Рокотов.
— Ерунда! — махнул я рукой, хотя чувствовал, что кровь уже пропитала рубаху и та неприятно липла к телу.
— Нет, так не пойдет. Раздевайтесь, а я пойду поищу бинт.
Рана оказалась действительно пустяковой. Пуля прошла по касательной лишь разорвав кожу. Пришел Владимир Дмитриевич с бинтом и перебинтовал мне плечо. После чего мы с судебно-медицинским экспертом приступили к осмотру трупа. Убита Наталья Грищук была двумя выстрелами в грудь.
Когда я уже закончил осмотр и оформлял протокол, из кухни вышел шеф. Таким мрачным я его ещё никогда не видел.
— Что он говорит?
— Шкура! — зло сказал Иванов, вложив в это слово всю ненависть к Грищуку. Снял телефонную трубку, набрал номер.
— Владимир Александрович, что мне делать с транспортным прокурором?… Да, полностью признался в пособничестве… С Западно-Сибирским транспортным?… Мне думается, что вам будет удобнее это сделать. К тому же, у меня с ним отношения не совсем… Спасибо!… У него на квартире. Телефон — 25-34-15… Жду вашего звонка.
Я прочел протокол осмотра понятым. Они его подписали и ушли. Затем я вынес постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы и передал его Веслову. Вскоре приехали за трупом.
Мы остались в комнате втроем: я, Иванов и Рокотов. Сергей Иванович нервно прошелся по комнате, посмотрел на часы.
— Переговоры между прокурорами явно затягиваются, — сказал он хмуро. Сел в кресло закурил.
— Что он говорит? — спросил Рокотов.
— То, что я и предполагал. Когда Татьяничева показала ему видеокассету, то он до того испугался, что стал невольно обладателем такой информации, что тут же позвонил своему куратору в Главное управдение по надзору за исплнением законов на транспорте Генеральной прокуратуры старшему прокурору Богатыреву и рассказал ему о содержании кассеты. В тот же день вечером к нему на квартиру пришли эти вот двое, представившись сотрудниками ФСБ и попросили рассказать, каким образом к ним в прокуратуру попала видеокассета.
— Они что, предъявляли служебные удостоверения?
— Да, Грищук утверждает, что предъявляли.
В это время вернулся Роман.
— Роман Владимирович, — обратился к нему Владимир Дмитриевич, — какие-то документы были при задержанных?
— Да. Удостоверения московской охранной фирмы «Витязь» и паспорта.
— Следовательно, удостоверения сотрудников ФСБ у них были поддельные? — сказал Рокотов Иванову.
— Возможно, — ответил тот. — Но только оформленные управлением кадров ФСБ. Иначе бы Грищук заметил подделку.
— Неужели все так серьезно? — раздумчиво проговорил Владимир Дмитриевич.
— Серьзней некуда, Володя. Это называется — туши фонари.
Раздался звонок. Иванов снял трубку.
— Да, Владимир Александрович… Хорошо. Бум ждать. — Положил трубку и саркастически проговорил: — К нам едут Их Превосходительство Западно-Сибирский транспортный прокурор! Хотят лично познакомиться с показаниями этого сукиного сына.
— Ты, Сережа, не прав, — сказал Рокотов. — Было бы странно, если бы он этого не сделал. Ведь речь идет о его подчиненном. Кроме того, не простом подчиненном, а прокуроре.
— Да я понимаю, — согласился Сергей Иванович с доводами друга. — Только очень мне не хочется с ним встречаться.
Я пошел на кухню попить. Грищук, сложив на столе руки и уронив на них голову, плакал.
* * *
Возращался я домой поздно. Стараниями Серегея Ивановича мне выделили комнату в общежитии Оперного театра. У общежития я увидел Таню. Мы сегодня договорились встретиться в семь, но я никак не смог вырваться.
— Сережа! — проговорила она сильно волнуюсь. От волнения даже голос у неё стал несколько хрипловатым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
«Слава Богу, что они хоть ребенка пожалели!» — с какой-то даже благодарностью киллерам подумал я.
На пороге комнаты появился прокурор. Увидев труп жены закричал:
— Наташенька! — Подбежал к дивану, упал на колени, зарыдал, — Что же они, сволочи, с тобой сделали! Господи! Да что же это такое! Есть ли справделивость на этом свете!
А я смотрел на него и ни жалости, ни сочувствия к нему не испытывал. Нет. Наоборот. во мне бушевала такая лютая злоба к этому боагополучному господину, что я с трудом поборол желание наброситься тут же на него и бить, бить, бить. Ведь по его вине погибли пять ни в чем не повинных замечательных людей, и вот погибла и его жена. Выходит, что я спас ему жизнь. Рокотов привел из коридора киллера, поставил его лицом с стене, по телефону вызвал конвой. Пришел Рома со вторым бандитом, который сильно прихрамывал на правую ногу. Стоило мне только на него взглянуть, как я понял, что это тот самый, который разговаривал с Виноградовой. Шилов поставил его рядом с первым, объяснил:
— Он ногу подвернул.
Я позвонил Иванову и коротко рассказал о случившемся и попросил организовать судебно-медицинского эксперта.
— Хорошо. Я привезу его с собой.
Надо было приступать к осмотру места происшествия. Я подошел к прокурору, продолжавшему плакать над трупом жены.
— Возьмите себя в руки, — сказал я раздраженно. — Там у вас сын плачет. Отнесите его к соседам. И пригласите понятых.
— Да,да, я сейчас, — проговорил он, вставая. Ушел в соседнюю комнату и унес плачущего сына из квартиры.
Через пару минут в квартиру вошли парень и старушка, и я приступил к осмотру места происшествия.
Примерно через полчаса появился Сергей Иванович с судебно-медицинским экспертом Веселовым Валерием Федоровичем, сухощавым мужчиной лет сорока пяти. Увидев Иванова, Грищук бросился к нему и, протягивая руку для приветствия, сказал:
— Здравствуй, Сережа! Ты видишь, что эти сволочи с Наташей сделали?!
— Ты это о ком? — холодно спросил Иванов, не подав руки прокурору.
— Не понимаю, ты в каком смысле, — смутился Грищук.
— Не надо ля-ля, Паша, все ты прекрасно понимаешь! — Сергей Иванович раздраженно передернул плечами. — Ты хоть перед ней бы не юлил. Смотреть противно!
Прокурор ничего не ответил. Лишь ещё больше понурился и, будто побитая собачонка, жалобно заскулил.
— Наташа разве не работала? — спросил Иванов.
— Ну да, — кивнул Грищук. — Мы решили, что она посидит с Димой до трех лет.
Из их диалога я понял, что Сергей Иванович был хорошо знаком не только с Грищуком, но и его женой.
— Пойдем, Паша, на кухню, покалякаем. Не будем мешать Андрею Петровичу, — сказал Иванов и вместе с Грищуком ушел на кухню.
— Вскоре прибыл конвой за киллерами.
— Роман Владимирович, — сказал Рокотов Шилову, — поезжайте с ними и оформите протокол задержания.
Конвоиры с Ромой увели киллеров.
— Андрей Петрович, вы же ранены, — сказал Рокотов.
— Ерунда! — махнул я рукой, хотя чувствовал, что кровь уже пропитала рубаху и та неприятно липла к телу.
— Нет, так не пойдет. Раздевайтесь, а я пойду поищу бинт.
Рана оказалась действительно пустяковой. Пуля прошла по касательной лишь разорвав кожу. Пришел Владимир Дмитриевич с бинтом и перебинтовал мне плечо. После чего мы с судебно-медицинским экспертом приступили к осмотру трупа. Убита Наталья Грищук была двумя выстрелами в грудь.
Когда я уже закончил осмотр и оформлял протокол, из кухни вышел шеф. Таким мрачным я его ещё никогда не видел.
— Что он говорит?
— Шкура! — зло сказал Иванов, вложив в это слово всю ненависть к Грищуку. Снял телефонную трубку, набрал номер.
— Владимир Александрович, что мне делать с транспортным прокурором?… Да, полностью признался в пособничестве… С Западно-Сибирским транспортным?… Мне думается, что вам будет удобнее это сделать. К тому же, у меня с ним отношения не совсем… Спасибо!… У него на квартире. Телефон — 25-34-15… Жду вашего звонка.
Я прочел протокол осмотра понятым. Они его подписали и ушли. Затем я вынес постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы и передал его Веслову. Вскоре приехали за трупом.
Мы остались в комнате втроем: я, Иванов и Рокотов. Сергей Иванович нервно прошелся по комнате, посмотрел на часы.
— Переговоры между прокурорами явно затягиваются, — сказал он хмуро. Сел в кресло закурил.
— Что он говорит? — спросил Рокотов.
— То, что я и предполагал. Когда Татьяничева показала ему видеокассету, то он до того испугался, что стал невольно обладателем такой информации, что тут же позвонил своему куратору в Главное управдение по надзору за исплнением законов на транспорте Генеральной прокуратуры старшему прокурору Богатыреву и рассказал ему о содержании кассеты. В тот же день вечером к нему на квартиру пришли эти вот двое, представившись сотрудниками ФСБ и попросили рассказать, каким образом к ним в прокуратуру попала видеокассета.
— Они что, предъявляли служебные удостоверения?
— Да, Грищук утверждает, что предъявляли.
В это время вернулся Роман.
— Роман Владимирович, — обратился к нему Владимир Дмитриевич, — какие-то документы были при задержанных?
— Да. Удостоверения московской охранной фирмы «Витязь» и паспорта.
— Следовательно, удостоверения сотрудников ФСБ у них были поддельные? — сказал Рокотов Иванову.
— Возможно, — ответил тот. — Но только оформленные управлением кадров ФСБ. Иначе бы Грищук заметил подделку.
— Неужели все так серьезно? — раздумчиво проговорил Владимир Дмитриевич.
— Серьзней некуда, Володя. Это называется — туши фонари.
Раздался звонок. Иванов снял трубку.
— Да, Владимир Александрович… Хорошо. Бум ждать. — Положил трубку и саркастически проговорил: — К нам едут Их Превосходительство Западно-Сибирский транспортный прокурор! Хотят лично познакомиться с показаниями этого сукиного сына.
— Ты, Сережа, не прав, — сказал Рокотов. — Было бы странно, если бы он этого не сделал. Ведь речь идет о его подчиненном. Кроме того, не простом подчиненном, а прокуроре.
— Да я понимаю, — согласился Сергей Иванович с доводами друга. — Только очень мне не хочется с ним встречаться.
Я пошел на кухню попить. Грищук, сложив на столе руки и уронив на них голову, плакал.
* * *
Возращался я домой поздно. Стараниями Серегея Ивановича мне выделили комнату в общежитии Оперного театра. У общежития я увидел Таню. Мы сегодня договорились встретиться в семь, но я никак не смог вырваться.
— Сережа! — проговорила она сильно волнуюсь. От волнения даже голос у неё стал несколько хрипловатым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82