Лишенный возможности сопротивляться, я их лишь уговаривал:
— Ребята, осторожнее, пожалуйста, не расплескайте мое человеческое достоинство. Если вы о нем не имеете ни малейшего представления, то это вовсе не повод им пренебрегать. Оно, может быть единственное, что у меня осталось и что отличает меня от таких славных ребят, как вы.
Кажется я их окончательно «уговорил». «Мальчиши-плохиши» так меня тряханули, что от моего достоинства остались одни ошметья, и я заорал благим матом:
— Изверги! Сатрапы! Палачи! Вам не уйти от справедливого возмездия, не надейтесь! Я ещё буду иметь удовольствие плюнуть на надгробные плиты ваших могил!
Меня вновь тряхнули и мой речевой поток захлебнулся жалобным стоном. И я понял — лучше не возникать, так спокойнее.
Мы сели в черную «Волгу» и куда-то поехали. Скоро выбрались за пределы Москвы. Поскольку, и саму столицу, и её область я знаю очень плохо, можно сказать, совсем не знаю, то я не буду пытаться объяснить куда и по какой дороге мы ехали. Через полчаса езды по широкой и весьма оживленной трасе, мы свернули на боковую дорогу, проложенную в лесу. Здесь все чаще стали попадаться особняки, коттеджи и настоящие дворцы новых русских. Наконец, мы остановились перед огромным двухэтажным особняком…
* * *
Автор решил на минуту прервать сюжет, чтобы кое-что объяснить читателям. Те из них, кто знаком с предыдущим романом «Жестокие игры», наверное помнят, что именно в этом особнике летом прошлого года содержался Андрей Говоров и что здесь развернулось целое сражение между боевиками различных олигархических структур по его освобождению. Предвижу, что многие читатели скажут: «А не слишком ли много у автора этих невероятных совпадений?» Поскольку автор всегда неукоснительно соблюдает принцип — читатель всегда прав, он вынужден согласиться с этими читателями. Но автор вовсе не хотел никого вводить в заблуждение, а лишь добросовестно перенес на бумагу все, что пришло ему в голову. А жизнь, порой, куда изобретательнее любого автора и изобилует такими совпадениями и парадоксами, что приходится лишь дивиться да разводить руками. Но это так, к слову. Извините!
* * *
Мастодонты извлекли меня из машины, поставили на ноги и хотели взять под руки, но я решительно отказался от их услуг:
— Не надо, мальчики! Я сам. — И нетвердой походкой направился прямиком к особняку. Подошел к двери, но самостоятельно её открыть не смог, уж слишком она для меня оказалась массивной. Мне помогли это сделать плохиши. И мы оказались в большой квадратной комнате, где за длинным, очевидно обеденным, столом сидело несколько крепких мужиков. Они пили пиво и о чем-то переговаривались. Как я понял, это была загородняя база отдыха боевиков или что-то в этом роде. При нашем появлении все обратили любопытные взгляды исключительно на меня. По их лицам трудно было что-то прочесть, они были просто нечитаемы. Но все же я интуитивно догадался, что нас ждали. Будто в подтверждение этого один из боевиков сказал:
— На второй этаж, пожалуйста.
Лестница на второй этаж потребовала от меня концентрации всех морально-волевых качеств. Я насчитал двадцать две ступеньки. А это значит, что двадцать два раза я вспомнил Бога. дьявола и чью-то мать.
Петров услужливо открыл передо мной какую-то дверь и сказал:
— Прошу, Дмитрий Константинович!
И я оказался в современном кабинете, где за столом сидел солидный дядя, судя по выправке, тоже из военных, но этот был уже как пить-дать из генералов, и лупил на меня заинтересованные глазки.
— Здравствуйте, папаша! — вежливо поздоровался я.
Такое мое обращение к нему, его отчего-то очень рассмешило. Смеялся он долго и с удовольствием. И лишь после этого сказал:
— Здравствуйте, Дмитрий Константинович! Рад вас видеть! — Он нарисовал на лице печальную мину и посочувствовал моей, мягко говоря, помятой физиономии: — Эка они вас! Эти федералы просто изверги какие-то!
Сей хилый прием солидного дяди мог быть рассчитан либо на простака, либо на дурака. Вряд ли он меня принимал (во всяком случае, пока) за кого-то из этих двух товарищей. А потому будем считать, что у дяди просто такие плоские шутки, или он хотел подчеркнуть главенство их службы над федеральной. Ничего, разберемся.
— Присаживайтесь, Дмитрий Константинович, — он указал на кресло напротив стола.
Я сел и, указав на пачку «Мальборо» на столе, сказал:
— Вы разрешите?
— Да-да, конечно, конечно, закуривайте.
Я закурил и с удовольствием затянулся. Хорошие сигареты любят, когда в них понимают толк, И хотя я курил их крайне редко, но толк в них понимал.
— Как настроение, Дмитрий Константинович, и вообще, — он развел руками, — жизнь?
— Спасибо! Грех жаловаться. Владимир Высоцкий сказал бы: «Так бы жил любой, хочешь — спать ложись, а хочешь — песни пой».
— Я рад, что вам понравилось у нас в столице.
— Не то слово. Я просто в восторге от гостеприимства москвичей, сияю и переливаюсь всеми цветами радуги!
Дядя вновь долго заливисто смеялся. Ничего не скажешь, веселый человек. Хорошо ему, наверное, и уютно живется на белом свете. Определенно.
— А вы остроумный человек, Дмитрий Константинович! — сказал он так. будто сделал открытие мирового значения. — Разрешите представиться. Варданян Алик Иванович, начальник службы безопасности.
— А я по телевизору другого видел, — простодушно проговорил я.
— По какому ещё телевизору? При чем тут телевизор? — ничего не понял Варданян.
— Ну как же при чем тут телевизор. По нему осенью прошлого года показывали другого шефа службы безопасности. Тот такой носастый. Сначала убеждал всех нас, что они предовратили ещё один взрыв в жилом доме, а потом стал убеждать, что это проверяли бдительность жильцов.
По тому, как на лице дяди Алика мгновенно вызрела подозрительность, я понял, что опять сболтнул лишнее. Язык мой — враг мой. Определенно. Ведь этот отставной генерал может подумать, и даже наверняка подумает, что я осведомлен о содержании ввидеокассеты, и ему очень захочется узнать откуда я получил информацию. Но ничего не поделаешь, «слово не воробей, вылетело, не поймаешь». Что-нибудь навру.
— Я имел в виду службу безопасности нашего консорциума, — проговорил Варданян.
— Консорциума? Надо же, никогда о таком не слышал?! — очень «удивился» я. — Это что-то вроде прежней «малины»? Нет?
Оказалось, что чувство юмора у дяди шефа службы безопасности было избирательным и не все шутки ему нравились. Последняя ну очень даже не понравилась. Он посмотрел на меня хмуро и озабоченно.
— Не будем, Дмитрий Константинович, осложнять наших отношений, — серьезно сказал он.
— Не будем осложнять, — серьезно согласился я. — Разрешите ещё сигаретку. — Я взял пачку, достал из неё новую сигарету, прикурил её от окурка первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Ребята, осторожнее, пожалуйста, не расплескайте мое человеческое достоинство. Если вы о нем не имеете ни малейшего представления, то это вовсе не повод им пренебрегать. Оно, может быть единственное, что у меня осталось и что отличает меня от таких славных ребят, как вы.
Кажется я их окончательно «уговорил». «Мальчиши-плохиши» так меня тряханули, что от моего достоинства остались одни ошметья, и я заорал благим матом:
— Изверги! Сатрапы! Палачи! Вам не уйти от справедливого возмездия, не надейтесь! Я ещё буду иметь удовольствие плюнуть на надгробные плиты ваших могил!
Меня вновь тряхнули и мой речевой поток захлебнулся жалобным стоном. И я понял — лучше не возникать, так спокойнее.
Мы сели в черную «Волгу» и куда-то поехали. Скоро выбрались за пределы Москвы. Поскольку, и саму столицу, и её область я знаю очень плохо, можно сказать, совсем не знаю, то я не буду пытаться объяснить куда и по какой дороге мы ехали. Через полчаса езды по широкой и весьма оживленной трасе, мы свернули на боковую дорогу, проложенную в лесу. Здесь все чаще стали попадаться особняки, коттеджи и настоящие дворцы новых русских. Наконец, мы остановились перед огромным двухэтажным особняком…
* * *
Автор решил на минуту прервать сюжет, чтобы кое-что объяснить читателям. Те из них, кто знаком с предыдущим романом «Жестокие игры», наверное помнят, что именно в этом особнике летом прошлого года содержался Андрей Говоров и что здесь развернулось целое сражение между боевиками различных олигархических структур по его освобождению. Предвижу, что многие читатели скажут: «А не слишком ли много у автора этих невероятных совпадений?» Поскольку автор всегда неукоснительно соблюдает принцип — читатель всегда прав, он вынужден согласиться с этими читателями. Но автор вовсе не хотел никого вводить в заблуждение, а лишь добросовестно перенес на бумагу все, что пришло ему в голову. А жизнь, порой, куда изобретательнее любого автора и изобилует такими совпадениями и парадоксами, что приходится лишь дивиться да разводить руками. Но это так, к слову. Извините!
* * *
Мастодонты извлекли меня из машины, поставили на ноги и хотели взять под руки, но я решительно отказался от их услуг:
— Не надо, мальчики! Я сам. — И нетвердой походкой направился прямиком к особняку. Подошел к двери, но самостоятельно её открыть не смог, уж слишком она для меня оказалась массивной. Мне помогли это сделать плохиши. И мы оказались в большой квадратной комнате, где за длинным, очевидно обеденным, столом сидело несколько крепких мужиков. Они пили пиво и о чем-то переговаривались. Как я понял, это была загородняя база отдыха боевиков или что-то в этом роде. При нашем появлении все обратили любопытные взгляды исключительно на меня. По их лицам трудно было что-то прочесть, они были просто нечитаемы. Но все же я интуитивно догадался, что нас ждали. Будто в подтверждение этого один из боевиков сказал:
— На второй этаж, пожалуйста.
Лестница на второй этаж потребовала от меня концентрации всех морально-волевых качеств. Я насчитал двадцать две ступеньки. А это значит, что двадцать два раза я вспомнил Бога. дьявола и чью-то мать.
Петров услужливо открыл передо мной какую-то дверь и сказал:
— Прошу, Дмитрий Константинович!
И я оказался в современном кабинете, где за столом сидел солидный дядя, судя по выправке, тоже из военных, но этот был уже как пить-дать из генералов, и лупил на меня заинтересованные глазки.
— Здравствуйте, папаша! — вежливо поздоровался я.
Такое мое обращение к нему, его отчего-то очень рассмешило. Смеялся он долго и с удовольствием. И лишь после этого сказал:
— Здравствуйте, Дмитрий Константинович! Рад вас видеть! — Он нарисовал на лице печальную мину и посочувствовал моей, мягко говоря, помятой физиономии: — Эка они вас! Эти федералы просто изверги какие-то!
Сей хилый прием солидного дяди мог быть рассчитан либо на простака, либо на дурака. Вряд ли он меня принимал (во всяком случае, пока) за кого-то из этих двух товарищей. А потому будем считать, что у дяди просто такие плоские шутки, или он хотел подчеркнуть главенство их службы над федеральной. Ничего, разберемся.
— Присаживайтесь, Дмитрий Константинович, — он указал на кресло напротив стола.
Я сел и, указав на пачку «Мальборо» на столе, сказал:
— Вы разрешите?
— Да-да, конечно, конечно, закуривайте.
Я закурил и с удовольствием затянулся. Хорошие сигареты любят, когда в них понимают толк, И хотя я курил их крайне редко, но толк в них понимал.
— Как настроение, Дмитрий Константинович, и вообще, — он развел руками, — жизнь?
— Спасибо! Грех жаловаться. Владимир Высоцкий сказал бы: «Так бы жил любой, хочешь — спать ложись, а хочешь — песни пой».
— Я рад, что вам понравилось у нас в столице.
— Не то слово. Я просто в восторге от гостеприимства москвичей, сияю и переливаюсь всеми цветами радуги!
Дядя вновь долго заливисто смеялся. Ничего не скажешь, веселый человек. Хорошо ему, наверное, и уютно живется на белом свете. Определенно.
— А вы остроумный человек, Дмитрий Константинович! — сказал он так. будто сделал открытие мирового значения. — Разрешите представиться. Варданян Алик Иванович, начальник службы безопасности.
— А я по телевизору другого видел, — простодушно проговорил я.
— По какому ещё телевизору? При чем тут телевизор? — ничего не понял Варданян.
— Ну как же при чем тут телевизор. По нему осенью прошлого года показывали другого шефа службы безопасности. Тот такой носастый. Сначала убеждал всех нас, что они предовратили ещё один взрыв в жилом доме, а потом стал убеждать, что это проверяли бдительность жильцов.
По тому, как на лице дяди Алика мгновенно вызрела подозрительность, я понял, что опять сболтнул лишнее. Язык мой — враг мой. Определенно. Ведь этот отставной генерал может подумать, и даже наверняка подумает, что я осведомлен о содержании ввидеокассеты, и ему очень захочется узнать откуда я получил информацию. Но ничего не поделаешь, «слово не воробей, вылетело, не поймаешь». Что-нибудь навру.
— Я имел в виду службу безопасности нашего консорциума, — проговорил Варданян.
— Консорциума? Надо же, никогда о таком не слышал?! — очень «удивился» я. — Это что-то вроде прежней «малины»? Нет?
Оказалось, что чувство юмора у дяди шефа службы безопасности было избирательным и не все шутки ему нравились. Последняя ну очень даже не понравилась. Он посмотрел на меня хмуро и озабоченно.
— Не будем, Дмитрий Константинович, осложнять наших отношений, — серьезно сказал он.
— Не будем осложнять, — серьезно согласился я. — Разрешите ещё сигаретку. — Я взял пачку, достал из неё новую сигарету, прикурил её от окурка первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82