– В прошлое?
Не успел он ответить, как горничную еще раз вырвало, и она зашлась кашлем. Я похлопала бедняжку по спине, но, понятное дело, она не почувствовала.
– Тебе опять плохо, Бриджет? – Девушка в скромной одежде подошла к ограде и покачала головой. – Каждое утро помойные ведра опорожнять – кого угодно стошнит. Скряга не желает нормальную уборную построить, все жадничает.
Бриджет застонала и вытерла рот рукавом.
– Дело не в ведрах, а во вчерашнем ужине. Я сказала ему, что баранье рагу испортилось. Три дня на такой жаре! Но он…
– Бриджет? – на веранду вышла полная женщина средних лет. – Бриджет! Ты опять заболталась? А окна кто мыть будет?
– Да, мэм.
Вторая служанка сочувственно кивнула Бриджет, и бедняжка вернулась в дом; мы с Кристофом вошли следом. Пройдя через кухню, мы очутились в комнате с камином, где стоял диван и несколько кресел. Хозяин дома, Эндрю, одернул пиджак, коротко кивнул жене и круглолицей темноволосой женщине, сидевшей на диване, и направился к выходу. Очевидно, испорченное рагу ему не повредило.
Я последовала за Бриджет в соседнюю комнату, парадный вариант предыдущей. Пока я не поселилась в Саванне, я не представляла себе, что такое гостиная. Теперь я призрак обученный, и настоящую гостиную признала сразу.
Бриджет взялась за тряпку и принялась отмывать окна.
– Зачем я здесь? – спросила я Кристофа. – Никто меня не слышит, поговорить со мной никто не может. Что я здесь должна увидеть и для чего?
Мы вернулись в комнату, где остались две женщины. Та, что помоложе, – дочь? – сидела на диване за вышиванием, а Эбби вытряхивала скатерть с бокового столика.
Молодой женщине уже давно пора было замуж, особенно в ту эпоху, но кольца у нее на пальце я не заметила. Она работала ссутулившись, не поднимая головы – характерная поза женщины, привыкшей прятаться от чужих глаз. В голубом, полинявшем от частых стирок платье, она казалась поблекшей на фоне темного дивана. Несмотря на робкий вид, вышивала она умело, быстрыми, уверенными стежками.
Эбби принялась вытирать пыль с часов на каминной полке. Женщины работали без разговоров, не обращая внимания, друг на друга, как будто каждая находилась в комнате в полном одиночестве. Эбби вышла в прихожую и поднялась вверх по лестнице. Молодая женщина, наклонив голову, прислушалась к звуку удаляющихся шагов. Всмотревшись в ее глаза, я вздрогнула от неожиданности. В глазах девушки скрывалась та же холодная уверенность, что и в усердном движении иглы. Она дождалась, пока шаги стихли, и вернулась к работе.
– Ну что ж, это явный тупик. Может, надо было проследить за Эндрю?
Молодая женщина на секунду вскинула глаза, и наши взгляды встретились; потом она вернулась к пяльцам.
– Слушай, ты заметил… – начала я.
В этот момент Бриджет пробежала через комнату, пулей вылетела на кухню. Хлопнула задняя дверь, раздались звуки рвоты. Молодая женщина покачала головой, сделала еще несколько стежков, потом замерла, прислушиваясь к шагам Эбби на втором этаже, снова повернула голову в сторону двери кухни. Бриджет продолжало тошнить.
Хозяйская дочь отложила рукоделие, поднялась на ноги и вышла в прихожую.
– Знаешь, она только что посмотрела прямо на меня, – сообщила я Кристофу и поспешила следом за молодой женщиной, он – за мной.
В прихожей она остановилась, заперла дверь на засов, повернулась и стала подниматься по лестнице.
– Эй! Подожди! – окликнула я.
Она, не останавливаясь, вошла в спальню, где Эбби застилала кровать. На стуле висели мужские брюки, на комоде лежали принадлежностями для бритья, а рядом таз для умывания, наполненный грязной мыльной водой. На полу лежал раскрытый чемодан.
– Вылей воду, Лиззи, – проговорила старшая женщина, – а то помощи от тебя никакой.
Лиззи не двинулась с места.
– Вчера я слышала, как дядюшка Джон разговаривал с отцом.
– Подслушивала?
– Говорят, отец собирается изменить завещание.
– Это его дело. Не твое.
Лиззи обогнула кровать и остановилась на другом конце комнаты, напротив Эбби.
– Ошибаешься, мое. Думаешь, мы с Эммой не знаем, что ты делаешь? Сначала уговорила отца разрешить твоей сестре пожить в доме на Четвертой улице, потом заставила передать дом тебе в собственность, а теперь дело дошло до нового завещания.
– Я ничего не знаю о завещании.
Лиззи подошла к окну и выглянула наружу, повернувшись к мачехе спиной.
– Значит, нет никакого нового завещания?
– Нет. Если бы твой отец его составил, непременно бы мне сообщил.
Лиззи кивнула, подошла к столу и взяла тазик с мыльной водой. Через несколько минут она вернулась с пустым тазом, и, не сказав мачехе ни слова, ушла в другую спальню.
Внизу снова хлопнула дверь. Я глянула в сторону комнаты Лиззи; похоже, ее запал остыл. Надо бы проверить, что творится внизу.
Бриджет все еще мыла окна в гостиной. Наверху раздались шаги, потом голоса. Бриджет приостановилась и бросила взгляд в сторону гостиной, будто голоса раздавались там.
– Помирились, – пробормотала она.
Подхватив ведро с грязной водой, она прошла к задней Двери. Во дворе выплеснула воду из ведра, смыв с земли следы рвоты, подошла к колонке и наполнила ведро.
– Сами качают воду? – поразилась я. – Как хорошо, что я родилась в двадцатом столетии.
– Еще через сто лет люди будут удивляться, что мы сами готовили еду, – пожал плечами Кристоф.
– Эти бы даже сейчас удивились, – кивнула я в сторону дома.
Мы вернулись обратно и услышали, как кто-то колотил в дверь. Бриджет бросилась открывать, потянула за ручку и чуть не упала от неожиданности, когда та не открылась. Подергав дверь изо всех сил, поворачивая ручку, служанка догадалась, в чем дело.
– Неужели заперта? – изумилась она, протягивая руку к засову. – В середине дня?
Стук стал громче. Бриджет все возилась с замком. Дверь неожиданно распахнулась, и бедняжка полетела на пол. С лестницы донесся смех.
– Ну, ты и шлепнулась! – раздался голос Лиззи. Эндрю вошел в дом, снял шляпу и протянул ее Бриджет.
Держа под мышкой белый сверток, он прошел в комнату и взял ключ с каминной полки. Лиззи, глядя на него, застегнула крючок на платье.
– Ты сегодня рано, отец.
Он пробормотал что-то насчет плохого самочувствия и прошел через кухню в прихожую, но не вышел во двор, а поднялся по боковой лестнице на второй этаж, к единственной двери в этом крыле дома. Отсюда еще одна лестница вела к выходу на чердак. Эндрю отпер дверь к себе в спальню, положил сверток на стол, запер за собой дверь и спустился вниз.
– Где Эбби? – спросил он у дочери, спустившись вниз.
– Узнала, что подруге нездоровится, и решила навестить ее.
Эндрю что-то проворчал и, даже не ослабив узел галстука, лег на диван и закрыл глаза.
Записка? Больная подруга? Когда все это произошло?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96