- А вы кажетесь довольно интеллигентным для американца, - задумчиво
произнесла моя гостья.
Я ответил, что говорить подобные вещи, по сути дела, - порядочный
снобизм и что, по-моему, это ее недостойно.
Она вспыхнула, и тут мне сразу передалась ее прежняя светская
непринужденность, которой мне самому так не хватало.
- Да, но большинство американцев, которых я видела, ведут себя, как
животные, - сказала она. - Вечно толкают друг друга, всех оскорбляют и
даже... знаете, что один из них проделал?
Я покачал головой.
- Швырнул пустую бутылку из-под виски моей тете в окно. К
с_ч_а_с_т_ь_ю, окно было открыто, но как вы считаете, это очень
интеллигентный поступок?
Я считал, что не очень, но умолчал об этом. Я сказал, что сейчас
солдаты из разных стран оторваны от родного дома и у большинства из них в
жизни мало хорошего. Мне казалось, добавил я, что многие люди могли бы и
сами это сообразить.
- Возможно, - ответила моя гостья без особого убеждения. Она снова
потрогала рукой влажные волосы и, захватив несколько намокших светлых
прядей, переложила их так, чтобы прикрыть уши, - Волосы у меня совсем
мокрые, - сказала она. - Я сущее пугало. - Она посмотрела на меня. -
Вообще-то волосы у меня довольно волнистые, когда они сухие.
- Я вижу, вижу, что волнистые.
- Не то чтобы кудрявые, но довольно волнистые, - сказала она. - А вы
женаты?
Я ответил, что женат.
Она кивнула.
- У вас глубокая страсть к женщине? Или это вопрос чересчур личный?
Я ответил, что, когда будет чересчур, я сам скажу. Она снова положила
руки на стол, и я помню, что мне захотелось что-нибудь сделать с огромными
часами, которые красовались у нее на запястье, - посоветовать ей, чтобы
она носила их вокруг талии, что ли.
- Вообще-то мне не так уж свойственно стадное чувство, - сказала она
и бросила на меня взгляд, проверяя, знаю ли я смысл этого выражения.
Однако я ничем не дал понять, так это или не так. - Я подошла к вам
исключительно потому, что вы показались мне чрезвычайно одиноким. У вас
лицо чрезвычайно тонко чувствующего человека.
Я сказал, что она права, я и в самом деле чувствовал себя одиноким и
очень рад, что она подошла ко мне.
- Я вырабатываю в себе чуткость. Моя тетя говорит, что я страшно
холодная натура, - сказала она и снова потрогала макушку. - Я живу с
тетей. Она чрезвычайно мягкая натура. После смерти мамы она делает все,
что в ее силах, чтобы мы с Чарлзом приспособились к новому окружению.
- Рад это слышать.
- Мама была чрезвычайно интеллигентный человек и весьма страстная
натура во многих отношениях. - Она посмотрела на меня с обостренным
вниманием. - А как вы находите, я страшно холодная натура?
Я сказал, что вовсе нет, - как раз наоборот. Потом назвал себя и
спросил, как ее зовут.
Она помедлила с ответом.
- Меня зовут Эсм. Фамилию свою я лучше пока не назову. Дело в том,
что я ношу титул, а может быть, на вас титулы производят впечатление. С
американцами, знаете ли, случается.
Я ответил, что со мной такое вряд ли случится, но, пожалуй, это мысль
- пока пусть своего титула не называет.
Тут я почувствовал сзади на шее чье-то теплое дыхание. Я повернулся,
и мы чуть было не стукнулись носами с маленьким братом Эсме. Не удостаивая
меня вниманием, он обратился к сестре, проговорив тонким, пронзительным
голоском.
- Мисс Мегли сказала - иди допей чай! - Выполнив свою миссию, он
уселся между сестренкой и мной, по правую руку от меня. Я принялся
разглядывать его с большим интересом. Он был просто великолепен - в
коротких штанишках из коричневой шотландской шерсти, темно-синем джемпере
и белой рубашке с полосатым галстучком. Он тоже смотрел на меня вовсю
своими зелеными глазищами.
- Почему в кино люди целуются боком? - спросил он напористо.
- Боком? - повторил я. Эта проблема в детстве мучила и меня. Я
сказал, что, наверно, у актеров очень большие носы, вот они и не могут
целоваться прямо.
- Его зовут Чарлз, - сказала Эсме. - Чрезвычайно выдающийся интеллект
для своего возраста.
- А вот глаза у него безусловно зеленые. Верно, Чарлз?
Чарлз бросил на меня тусклый взгляд, какого заслуживает мой вопрос, и
стал, извиваясь, сползать со стула, пока не очутился под столом. Наверху
осталась только его голова: запрокинув ее, словно делал "мостик", он лег
затылком на сиденье стула.
- Они оранжевые, - процедил он, обращаясь к потолку. Потом поднял
угол скатерти и закрыл им свою красивую не-проницаемую рожицу.
- Иногда он очень выдающийся интеллект, а иногда не очень, - сказала
Эсме. - Чарлз, а ну-ка сядь!
Чарлз не шевельнулся. Казалось, он даже затаил дыхание.
- Он очень скучает по нашему отцу. Отец пал в бою в Северной Африке.
Я сказал, что мне очень жаль это слышать.
Эсме кивнула.
- Отец его обожал. - Она задумчиво стала покусывать заусеницу. - Он
очень похож на маму, я хочу сказать - Чарлз. А я - вылитый отец. - Она
снова стала покусывать заусеницу. - Мама была весьма страстная натура. Она
была экстраверт. А отец интроверт. Впрочем, подбор был удачный - если
судить поверхностно. Но, говоря вполне откровенно, отцу, конечно, нужна
была еще более интеллектуально выдающаяся спутница, чем мама. Он был
чрезвычайно одаренный гений.
Весь обратившись в слух, я ждал дальнейшей информации, но ее не
последовало. Я взглянул вниз, на Чарлза, - теперь он положил щеку на
сиденье стула. Заметив, что я смотрю на него, он закрыл глаза с самым
сонным ангельским видом, потом высунул язык - поразительно длинный - и
издал громкий неприличный звук, который у _м_е_н_я_ на родине послужил бы
славной наградой ротозею судье на бейсбольном матче. В кафе просто стены
затряслись.
- Прекрати, - сказала Эсме, на которую это явно не произвело
впечатления. - При нем один американец проделал такое в очереди за жареной
рыбой с картошкой, и теперь он тоже это устраивает, как только ему станет
скучно. Прекрати сейчас же, а то отправишься прямо к мисс Мегли.
Чарлз открыл глазищи в знак того, что угроза сестры дошла до него, но
в остальном не проявил беспокойства. Он снова закрыл глаза, продолжая
прижиматься щекой к сиденью стула.
Я заметил, что ему, пожалуй, следует приберечь этот трюк - я имел в
виду способ выражения чувств, принятый в Бронксе, - до той поры, когда он
станет носить титул. Если, конечно, у него тоже есть титул.
Эсме посмотрела на меня долгим изучающим взглядом, словно на объект
исследования.
- Такой юмор, как у вас, называется сдержанным, да? - сказала она, и
это прозвучало грустно.
1 2 3 4 5 6 7 8