Он еще шире раздвинул ей ноги и скользнул бедрами в эту колыбель, заскрипев зубами от прилива жара при соприкосновении с ней. Энни замерла, к ее желанию примешивался страх. Он прижался к ней, потом обхватил ладонями ее голову и, глядя прямо в глаза, медленно, неумолимо вошел в сокровенную ее глубину.
Ее зрачки расширялись, пока глаза не стали огромными черными озерами. Энни глубоко втянула в себя воздух. Она смутно осознавала, что ей не так больно, как раньше, но ощущение вторжения, растянутости было почти невыносимым. Ее плоть все еще была слегка воспаленной и запротестовала, когда он попытался проникнуть в нее. Ее лоно сжалось вокруг него в напрасной попытке остановить чужеродное вторжение, и, громко застонав, Рейф безвольно приник к ее телу. Но, спустя несколько секунд, все же продолжил свою попытку. Энни чувствовала, как глубоко внутри он касается самого ее чрева, и сильное, как взрыв, наслаждение пронзило ее.
Рейф начал наносить удары, сначала медленные, потом все увеличивая силу и скорость. Ее мышцы льнули к нему, скользкие и горячие.
У нее не хватало сил вынести эту страстную атаку. Это было слишком, слишком пугающе. Энни попыталась отодвинуться от него, но его руки удерживали ее, схватив за плечи.
– Не сопротивляйся, – стонал Рейф, горячо дыша в ее висок – Слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Тебе больно?
Она бы зарыдала, если бы у нее хватило дыхания. Все, что ей удалось, это ответить задыхаясь:
– Нет.
Его бедра двигались взад и вперед, нанося удары глубоко в ней. Ее собственные бедра тоже качались взад и вперед, и Энни не контролировала их движения. В отчаянии она начала вырываться, и Рейф схватил ее за руки.
– Все в порядке, – успокоил он. – Ты уже почти кончила.
Он приподнялся повыше.
– Приподнимись ко мне, детка, – скомандовал Рейф с низким стоном.
Энни этого не сделала: она не могла. Она чувствовала себя так, будто боролась за свою жизнь, когда отчаянно пыталась отпрянуть от него, прижимая бедра к одеялу. Та сила, которую он в ней пробуждал, была настолько мощной, что она не смела дать ей выход. Теперь Энни слышала свои рыдания – хриплые звуки, обжигавшие горло.
С его волос падал пот, лицо окаменело от усилий, которых стоило ему его самообладание. Он подсунул ладони под ее ягодицы, проникнув пальцами в мягкую ложбинку, чтобы покрепче ухватиться. Она вскрикнула, и ее бедра дернулись вверх, прочь от пугающего прикосновения. Ощущения захлестнули Энни, и она почувствовала, как разум ускользает, как темный водоворот снова затягивает ее, подбрасывает вверх, затем погружает вниз, топит. Рейф все еще держал ее ягодицы, поднимая и опуская в одном ритме со своими толчками, потом его хриплые стоны смешались с ее криками, и его крупное тело забилось в конвульсиях.
Потом Рейф целовал Энни так, будто никак не мог ею насытиться, такими сильными и глубокими поцелуями, будто их страсть не получила только что удовлетворения. Из-под ее ресниц ползли слезы, но это не были слезы боли. Она не понимала, почему плачет. Возможно, упадок сил или это нормальная реакция на то, что она уцелела в катаклизме бурного взрыпа ощущений, потрясших ее до мозга костей. Почему она не умерла? Почему ее сердце не разорвалось от напряжения, почему от жара кровь не закипела в жилах? Она чувствовала себя так, будто все это действительно произошло, будто она не более чем пепел в его объятиях. Значит, это все же не химера, а сила, сковавшая их цепью, которую она никогда не сможет разорвать.
Рейф вытер ее слезы большим пальцем.
– Посмотри на меня, дорогая, – настаивал он. – Открой глаза.
Она повиновалась, глядя на него сквозь дрожащую пелену влаги.
– Я снова сделал тебе больно? Ты поэтому плачешь?
– Нет, – с трудом прошептала Энни. – Ты не сделал мне больно. Просто... это слишком. Не знаю, как я это пережила.
Он прислонился лбом к ее лбу.
– Я знаю, – прошептал он. То, что происходило каждый раз, когда он прикасался к ней, выходило за рамки и его опыта тоже и не поддавалось его контролю.

Глава 10
Они провели большую часть дня, обнявшись на своем грубом ложе. Оба спали, уставшие после долгой минувшей ночи, обессиленные любовными играми. Один раз Энни вставала в полусне, чтобы помешать рагу, добавила туда воды и подложила дров в очаг. К тому моменту, когда она вернулась под одеяло, Рейф уже проснулся и возбудился при виде ее полуобнаженного тела. Они сбросили остатки одежды, и он овладел ею медленно, с неторопливой силой, но ее ощущения были не менее потрясающими, чем прежде. Когда они снова' проснулись, уже близился вечер.
– Мне надо проверить коней, – с сожалением сказал Рейф и оделся. Ему ничего так не хотелось, как только провести с ней в постели, обнаженным, еще несколько дней. Только если бы это была настоящая постель, чтобы было тепло. Смешно – он никогда раньше не страдал от отсутствия комфорта.
Энни тоже оделась. Она чувствовала себя невероятно вялой, будто лишилась костей. Она вспомнила о снеге только тогда, когда Рейф открыл дверь и порыв ледяного ветра ворвался приветствием от белоснежного ландшафта. Бледный, неземной свет наполнил хижину. Снег все еще падал, и за те часы, которые они провели в любовных играх, толщина его Достигла более полуфута, он покрыл лесную землю и окутал Деревья снежной мантией.
Через несколько минут Рейф вернулся, отряхнул шляпу и пальто и затопал, чтобы сбить снег с ботинок. Энни подала ему чашку кофе, оставшегося от завтрака, который сделался крепким и горьким, но он выпил его, даже не поморщившись.
– Как кони?
– Беспокоятся, но с ними все будет в порядке. – Она помешала рагу – оно уже было готово: кролик стал нежным, но ей не хотелось есть. Она отчаянно нуждалась в свежем воздухе, чтобы прояснилось в голове, но, как сказал Рейф, ее пальто было недостаточно теплым для такой погоды. Поколебавшись несколько секунд, она решила, что это не имеет значения.
Рейф смотрел, как оня одевается.
– Куда ты собралась?
– Хочу выйти наружу на несколько минут. Мне необходим свежий воздух.
Он стал снова натягивать свою куртку. Энни удивленно взглянула на него.
– Тебе не надо идти со мной. Я только постою у двери. Останься и грейся.
– Я достаточно согрелся.
Рейф нагнулся, взял одно из одеял и обернул вокруг ее фигуры на индейский манер, натянув один конец на голову. Потом шагнул в призрачный белый мир вместе с ней, крепко прижимая к себе.
От ледяного воздуха было больно дышать, но в голове у Энни прояснилось. Она надежно укрылась, прижавшись к телу Рейфа, и молча смотрела, как падает снег. Уже наступали сумерки, и по-зимнему слабый свет солнца, пробивающийся сквозь плотный слой облаков, потускнел. Призрачное освещение исходило скорее от снега, чем от солнца. Стволы деревьев стояли как суровые черные часовые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78