Перестань. Я не хотел расстроить тебя. – Он прижал ее к груди. – Я думал, тебе понравится.
– Мне нравится. Мне очень нравится, – сказала она, всхлипывая. – Я просто не ожидала.
– Ну знаешь, ты меня напугала.
– Боже мой, Шейн, как ты умудрился найти лиру в этом диком краю?
Он крепко держал ее в своих жарких объятиях. Кэтлин прижалась к нему, положив голову ему на грудь и закрыв глаза. Должно быть, он любит меня, раз сделал такой подарок. Но Кэтлин знала, что какая-то часть Шейна еще не принадлежит ей, и поэтому она не слышит от него заветных слов.
– Я ведь говорил тебе, что еду в Сент-Луис. Это культурный город. За деньги любой человек может найти там все, что пожелает, даже греческую лиру.
– Но она же наверняка дорогая... – Она осеклась, понимая, что зря подняла эту тему сейчас.
– Там был один человек, Заки Кинг. Он предложил мне приличные деньги за Чероки. Он пытается купить его у меня уже несколько лет. Пытался.
– Ты продал своего коня? Чтобы купить мне лиру? – Кейти отстранилась от него. – Нет, только не говори мне, что ты продал Чероки! Ты же любишь его.
Его поцелуи заглушили ее протесты. Она сдалась. И они предались любви, пока весь дом спал, объятый Морфеем, а снаружи завывал злой ветер, пытаясь укутать их дом непроходимой пеленой снега.
Глава 20
К илронан , штат Миссури Март 1848 года
Кэтлин в третий раз столбиком сложила цифры и громко вздохнула, придя к тому же результату.
– Ты прав, – сказала она Шейну. – Нам позарез нужно продать по максимальной цене наш скот в Форт-Индепенденс, иначе мы едва ли сможем заплатить налоги. Я уж молчу о том, чтобы купить припасы на следующий год.
Шейн убрал с ее плеча руку и нагнулся к столу, чтобы просмотреть цифры еще раз.
– Мне надо было сразу позволить тебе вести бухгалтерию, Кейти, у тебя к этому просто талант.
– Да уж, стоило бы, – согласилась она, поднимаясь из-за стола.
Кэтлин чувствовала свою вину за то, что верила в первые месяцы пребывания в Килронане, будто он успешный хозяин, которому не нужна ничья помощь. Шейн только недавно сказал ей, что ее билет из графства Клэр до Америки равнялся двум годовым бюджетам его хозяйства.
С тех пор как Шейн вернулся из Сент-Луиса, Кэтлин была вполне довольна их расцветшим браком. Они стали более чем просто сожителями – они стали друзьями.
Она слишком хорошо знала все его слабости, чтобы обижаться на них. Шейн Макенна был вспыльчив, горделив, упрям и редко показывал свои чувства где-либо, кроме постели. И хотя он не поднял ни разу руку ни на нее, ни на детей, Кэтлин знала, что он скор на расправу с другими людьми.
Сложнее всего ей было примириться с недоверием мужа. С этим да еще с тем, что он так и не смог произнести слова любви. Она понимала, что ей не удастся убедить Шейна, что не она мать Дерри. Он мог простить ей несуществующую измену, но не мог поверить в правду. Она уже давно перестала спорить с ним по этому поводу. Они просто избегали разговоров на эту тему. Так же как не пытались выяснить, почему письмо Шейна шло к ней целых восемь лет.
Но она улыбалась суровости своего мужа. Несмотря ни на что, она любила его. Любила всем сердцем. Это не означало, что время от времени она не пыталась вразумить его по тому или иному поводу.
Кэтлин закрыла амбарную книгу и с улыбкой подумала об их расцветших отношениях, плоды которых вскоре удивят Шейна.
Она точно знала, что носит под сердцем его ребенка, но еще не сказала ему. По ее расчетам, она была на третьем месяце. Но, учитывая, что ее циклы никогда не были точными, она не могла сказать наверняка. Мысль о том, что она вскоре подарит Шейну еще одного мальчика или девочку, была ей приятна. Но в то же время мысль эта странным образом пугала ее.
Как и ее мать, она ходила на первых месяцах без видимых признаков беременности. Но у матери было четыре выкидыша, о которых она никому, кроме нее, не сказала. Кэтлин очень боялась, что и с ней может приключиться такое же несчастье. Поэтому она решила повременить с радостным известием, игнорируя понимающие взгляды Мэри и ее невысказанные вопросы.
Кроме того, как она здраво рассудила, Шейну есть о чем беспокоиться в данный момент. Она не хотела обременять его мыслями об ее здоровье и ответственностью за еще одного ребенка. Он обещал ей заботиться о ней, если она забеременеет, но ей мало было лишь чувства долга и ответственности с его стороны. Если ребенок будет ему не мил, она не знала, как будет жить с этим.
Шейн говорил, что эта зима, которая показалась ей ужасной, на самом деле была вполне мягкой. Временами случались оттепели, и им удавалось выпасти скот. Иногда приходилось этоделать и в метель. Но всего они потеряли одного мула и нескольких овец.
– Как только погода окончательно установится, я погоню скот, который мы хотим продать, на северо-запад, в Форт-Индепенденс, – говорил он ей. – Очень важно правильно рассчитать время. Если я прожду слишком долго, то рынок будет заполнен и цены упадут. Кто приходит первым, тот устанавливает самые высокие цены. Здоровяк Эрл пытается меня опередить последние два года.
– Но ведь и слишком рано нельзя идти. Есть риск попасть в бурю, – сказала Кэтлин. Гейбриел напугал ее историей про целое стадо, попавшее на пути в снежную бурю. Тогда погибли все животные, и четверо пастухов замерзли насмерть.
– Еще не стоит соваться туда раньше, чем пройдут те, кто гонит скот на Орегонский рынок, – продолжил Шейн. – Многие гонят свои стада аж из Сент-Луиса. Хотя многие плывут на баржах по Миссури до самого Форт-Индепенденс. Если бы я занимался мулами и рогатым скотом, то прогорел бы наверняка. За лошадей дают больше наличными. Кроме того, некоторые сделки я могу заключать еще в дороге, с лошадьми разное может приключиться, а без хорошей лошади в нашем деле не обойтись.
План Шейна заключался в том, что Кэтлин с женщинами останутся в Килронане, в то время как Шейн с Гейбриелом и Джастисом погонят скот.
– По прямой тут всего миль двести. Но это если лететь, как ворон. А по земле, с оврагами, речками, лесами, без признаков жизни, без поселений на пути... Вот здесь я начинаю завидовать Здоровяку Эрлу с его огромной командой.
– А не проще вам объединиться и идти вместе? – спросила Кэтлин.
Шейн усмехнулся.
– Единственное, что я услышал от него за всю зиму, так это слова, которые мне передал Бо, когда мы встретились у изгороди на одном из объездов. Он обвиняет меня в том, что я украл их племенного и продал его в Сент-Луисе.
– Надо было пристрелить мерзавца, – сказал Гейбриел, входя на кухню.
– Я бы и пристрелил, если бы он ломал забор, но он просто стоял и смотрел на меня. За это пристрелить нельзя.
– Бо Томпсон – бесполезный слизняк, и рано или поздно его кто-нибудь прикончит, – настаивал Гейбриел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Мне нравится. Мне очень нравится, – сказала она, всхлипывая. – Я просто не ожидала.
– Ну знаешь, ты меня напугала.
– Боже мой, Шейн, как ты умудрился найти лиру в этом диком краю?
Он крепко держал ее в своих жарких объятиях. Кэтлин прижалась к нему, положив голову ему на грудь и закрыв глаза. Должно быть, он любит меня, раз сделал такой подарок. Но Кэтлин знала, что какая-то часть Шейна еще не принадлежит ей, и поэтому она не слышит от него заветных слов.
– Я ведь говорил тебе, что еду в Сент-Луис. Это культурный город. За деньги любой человек может найти там все, что пожелает, даже греческую лиру.
– Но она же наверняка дорогая... – Она осеклась, понимая, что зря подняла эту тему сейчас.
– Там был один человек, Заки Кинг. Он предложил мне приличные деньги за Чероки. Он пытается купить его у меня уже несколько лет. Пытался.
– Ты продал своего коня? Чтобы купить мне лиру? – Кейти отстранилась от него. – Нет, только не говори мне, что ты продал Чероки! Ты же любишь его.
Его поцелуи заглушили ее протесты. Она сдалась. И они предались любви, пока весь дом спал, объятый Морфеем, а снаружи завывал злой ветер, пытаясь укутать их дом непроходимой пеленой снега.
Глава 20
К илронан , штат Миссури Март 1848 года
Кэтлин в третий раз столбиком сложила цифры и громко вздохнула, придя к тому же результату.
– Ты прав, – сказала она Шейну. – Нам позарез нужно продать по максимальной цене наш скот в Форт-Индепенденс, иначе мы едва ли сможем заплатить налоги. Я уж молчу о том, чтобы купить припасы на следующий год.
Шейн убрал с ее плеча руку и нагнулся к столу, чтобы просмотреть цифры еще раз.
– Мне надо было сразу позволить тебе вести бухгалтерию, Кейти, у тебя к этому просто талант.
– Да уж, стоило бы, – согласилась она, поднимаясь из-за стола.
Кэтлин чувствовала свою вину за то, что верила в первые месяцы пребывания в Килронане, будто он успешный хозяин, которому не нужна ничья помощь. Шейн только недавно сказал ей, что ее билет из графства Клэр до Америки равнялся двум годовым бюджетам его хозяйства.
С тех пор как Шейн вернулся из Сент-Луиса, Кэтлин была вполне довольна их расцветшим браком. Они стали более чем просто сожителями – они стали друзьями.
Она слишком хорошо знала все его слабости, чтобы обижаться на них. Шейн Макенна был вспыльчив, горделив, упрям и редко показывал свои чувства где-либо, кроме постели. И хотя он не поднял ни разу руку ни на нее, ни на детей, Кэтлин знала, что он скор на расправу с другими людьми.
Сложнее всего ей было примириться с недоверием мужа. С этим да еще с тем, что он так и не смог произнести слова любви. Она понимала, что ей не удастся убедить Шейна, что не она мать Дерри. Он мог простить ей несуществующую измену, но не мог поверить в правду. Она уже давно перестала спорить с ним по этому поводу. Они просто избегали разговоров на эту тему. Так же как не пытались выяснить, почему письмо Шейна шло к ней целых восемь лет.
Но она улыбалась суровости своего мужа. Несмотря ни на что, она любила его. Любила всем сердцем. Это не означало, что время от времени она не пыталась вразумить его по тому или иному поводу.
Кэтлин закрыла амбарную книгу и с улыбкой подумала об их расцветших отношениях, плоды которых вскоре удивят Шейна.
Она точно знала, что носит под сердцем его ребенка, но еще не сказала ему. По ее расчетам, она была на третьем месяце. Но, учитывая, что ее циклы никогда не были точными, она не могла сказать наверняка. Мысль о том, что она вскоре подарит Шейну еще одного мальчика или девочку, была ей приятна. Но в то же время мысль эта странным образом пугала ее.
Как и ее мать, она ходила на первых месяцах без видимых признаков беременности. Но у матери было четыре выкидыша, о которых она никому, кроме нее, не сказала. Кэтлин очень боялась, что и с ней может приключиться такое же несчастье. Поэтому она решила повременить с радостным известием, игнорируя понимающие взгляды Мэри и ее невысказанные вопросы.
Кроме того, как она здраво рассудила, Шейну есть о чем беспокоиться в данный момент. Она не хотела обременять его мыслями об ее здоровье и ответственностью за еще одного ребенка. Он обещал ей заботиться о ней, если она забеременеет, но ей мало было лишь чувства долга и ответственности с его стороны. Если ребенок будет ему не мил, она не знала, как будет жить с этим.
Шейн говорил, что эта зима, которая показалась ей ужасной, на самом деле была вполне мягкой. Временами случались оттепели, и им удавалось выпасти скот. Иногда приходилось этоделать и в метель. Но всего они потеряли одного мула и нескольких овец.
– Как только погода окончательно установится, я погоню скот, который мы хотим продать, на северо-запад, в Форт-Индепенденс, – говорил он ей. – Очень важно правильно рассчитать время. Если я прожду слишком долго, то рынок будет заполнен и цены упадут. Кто приходит первым, тот устанавливает самые высокие цены. Здоровяк Эрл пытается меня опередить последние два года.
– Но ведь и слишком рано нельзя идти. Есть риск попасть в бурю, – сказала Кэтлин. Гейбриел напугал ее историей про целое стадо, попавшее на пути в снежную бурю. Тогда погибли все животные, и четверо пастухов замерзли насмерть.
– Еще не стоит соваться туда раньше, чем пройдут те, кто гонит скот на Орегонский рынок, – продолжил Шейн. – Многие гонят свои стада аж из Сент-Луиса. Хотя многие плывут на баржах по Миссури до самого Форт-Индепенденс. Если бы я занимался мулами и рогатым скотом, то прогорел бы наверняка. За лошадей дают больше наличными. Кроме того, некоторые сделки я могу заключать еще в дороге, с лошадьми разное может приключиться, а без хорошей лошади в нашем деле не обойтись.
План Шейна заключался в том, что Кэтлин с женщинами останутся в Килронане, в то время как Шейн с Гейбриелом и Джастисом погонят скот.
– По прямой тут всего миль двести. Но это если лететь, как ворон. А по земле, с оврагами, речками, лесами, без признаков жизни, без поселений на пути... Вот здесь я начинаю завидовать Здоровяку Эрлу с его огромной командой.
– А не проще вам объединиться и идти вместе? – спросила Кэтлин.
Шейн усмехнулся.
– Единственное, что я услышал от него за всю зиму, так это слова, которые мне передал Бо, когда мы встретились у изгороди на одном из объездов. Он обвиняет меня в том, что я украл их племенного и продал его в Сент-Луисе.
– Надо было пристрелить мерзавца, – сказал Гейбриел, входя на кухню.
– Я бы и пристрелил, если бы он ломал забор, но он просто стоял и смотрел на меня. За это пристрелить нельзя.
– Бо Томпсон – бесполезный слизняк, и рано или поздно его кто-нибудь прикончит, – настаивал Гейбриел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76