Затем он услышал уханье совы, которое разносилось далеко над землей. Гейбриел сложил ладони лодочкой и поднес ко рту. Он просигналил в ответ таким же приветствием.
– Это Мэри, – сказал он Шейну, – Мэри идет к нам.
– Я же сказал Джастису, чтобы держал женщин в доме.
Гейбриел пожал плечами.
Шейну показалось, что он хихикнул. Но тут и он различил отчетливый звук приближающихся шагов. Он достал ружье из чехла на спине коня. Он доверял Гейбриелу. Но даже Гейбриел мог ошибаться.
Две фигуры выплыли из темноты.
– Шейн? Ты в порядке? – услышал он голос Кэтлин. – Джастис сказал нам, что...
– С нами все в порядке. Какого черта вы обе тут делаете? Я же приказал вам оставаться в доме.
– Неужели? – Кэтлин передернуло от грубого тона Шейна. Она посмотрела вокруг сквозь непроницаемое покрывало ночи. Миссури казалась такой темной и пустынной! Дома, в Ирландии, еще до того, как погиб весь урожай и случились ужасные вещи, она частенько выходила ночью подышать воздухом без всякого фонаря. Она знала все тропки, овражки и изгороди в округе. Могла пройти везде с закрытыми глазами. Но здесь все было иначе. Мэри предлагала ей остаться с Дерри, но разве она могла? Если Шейн ранен, то она нужна ему. И вот сейчас, когда она увидела, что он цел и невредим, страх за него сменился злостью.
– Кто пытался тебя убить? – спросила она требовательно. – Что это за страна такая, что в человека стреляют ни за что ни...
– Я не знаю, – отрезал он грубо.
В голове ее всплыл еще один вопрос, и она не смогла удержаться и задала его:
– И что ты за человек, Шейн Макенна, если тебя хотят убить?
– Не слишком ли ты остра на язык, Кейти? Прибереги свой гонор для лучших времен. Да и место неподходящее для семейных сцен.
– Приберегу, уж будь уверен, – пообещала она.
– Мальчик сказать нам запирать все двери, – сказала Мэри на своем тарабарском английском. – Он сказать, что тебя стрелять плохой человек. Мэри не взять фонарь. Мэри идти быстро-быстро. Миссис жена не оставаться дома. – Она засунула незажженную трубку обратно в рот и кивнула.
Кобыла подняла голову и издала протяжный стон. Мэри тут же подошла к ней, провела рукой по ее брюху и сказала что-то на непонятном языке.
– Не знаю, сможем ли мы довести ее до амбара? – сказал Гейбриел.
Мэри кивнула.
– Свет надо. Помогать, или лошадь умирать быстро, я думать.
Где-то на севере завыл койот, и Кэтлин нервно осмотрелась по сторонам. Поежившись от страха, она поспешила за троицей, которая уже шла к ближайшей конюшне.
Едва они очутились внутри, Мэри зажгла лампу, а Гейбриел с Шейном уложили кобылу на чистое сено.
– Мне понадобится виски, – сказал Шейн.
– Мне кажется, сейчас тебе нужна ясная голова, ты не находишь? – спросила его Кэтлин.
Мэри ухмыльнулась, показав прекрасные здоровые белые зубы. Кэтлин впервые увидела ее улыбку.
– Мэри приносить виски.
Когда она подошла к двери, Кэтлин окликнула ее.
– Ты идешь в дом? – Она разрывалась между желанием остаться здесь и проверить, как там Дерри. В конце концов забота о ребенке взяла верх, и она пошла следом за индианкой.
Мэри ушла в кабинет, а Кэтлин вернулась на кухню, где оставила ребенка.
– Дерри?
Джастис едва не сбил ее с ног, подлетев к ней, точно ураган.
– Где Шейн? У кобылы уже родился жеребенок? – Он не дождался ее ответа. Мэри сказала ему что-то из кабинета, но Кэтлин не поняла ни слова из ее индейской речи.
Дерри мирно посапывала на скамье. Ее губы причмокивали во сне. В одной ручонке она крепко сжимала утиные перья. В другой – ломоть хлеба, намазанный медом, что дала ей Мэри. Кто-то накинул ей на плечи мужскую рубашку.
Кэтлин услышала, как закрывается входная дверь. Она внезапно поняла, что не хочет пропустить ничего из того, что происходит сейчас в конюшне. Она подняла Дерри на руки и вместе с ней вышла из дому.
Когда она добралась до кольца зажженных фонарей, то заметила, что Шейн скинул рубашку. Оголенный по пояс, он намыливал руки над тазиком с водой.
Кэтлин уложила Дерри в уютное гнездышко из сена, стараясь не пялиться бесстыже на неприкрытую грудь Шейна. Но это было выше ее сил. Она заметила, что его торс испещряли маленькие белые шрамы, которые, пересекаясь, сплетались в замысловатый узор. Его живот был покрыт квадратами мышц, а руки были словно свиты из толстенных канатов. Его широкие плечи играли мускулами, когда он смывал мыло.
Настоящий мужчина. Мечта женщины. При мысли об этом у Кэтлин закружилась голова, и весь ее гнев растаял без следа. Конечно же, его грубость была продиктована исключительно заботой о ней и ее безопасности. Было так естественно, что он не желал видеть ее в поле, где кто-то только что пытался его убить. Она, как всегда, вспылила, не разобравшись. И совершенно напрасно обвинила его во всех смертных грехах. На самом деле это ее поведение было непростительным, и ей следовало извиниться перед Шейном, как только представится такая возможность. Для этого она должна остаться с ним наедине.
Она по-прежнему не могла оторвать от него взгляда. Пульс ее участился, а в голову лезли всякие непристойные мысли. Она снова лежала в его объятиях, чувствовала все его естество. Он ведь был ее законным супругом... Но она еще никогда не видела его таким.
– Мэри, – позвал он.
Индианка откупорила бутылку виски и плеснула ее содержимого на руки Шейна. Он протер напитком руки и предплечья.
Кэтлин ойкнула. Ей и в голову не пришло, что он собирается использовать напиток предков как дезинфицирующий раствор.
– Я думала, ты собираешься выпить это виски.
– Шейн вообще не пьет, – ответил за него Джастис. Что ж, этого она тоже не знала о своем муже. Щеки ее покраснели.
В Ирландии Шейн пил. Не то чтобы он был пьяницей, как его отец, но мало кто не пил на родине предков. Разве что те, кто носил сутаны священнослужителей. Впрочем, в графстве Клэр даже падре иногда с удовольствием пропускали кружечку-другую.
– Извини, – пробормотала она, – я не знала, я... – Она заметила, что Шейн ее не слушает, и замолчала. Все его внимание было сосредоточено на кобыле и на маленьком копытце, что появилось из ее чрева.
Кобыла взмокла, и в неровном свете фонарей казалось, что она абсолютно черная. Белки ее глаз почти исчезли, а зрачки расширились. Ноздри вздулись, и она шумно дышала. Она попыталась встать, но Мэри и Гейбриел крепко держали ее.
Шейн с максимальной осторожностью дотронулся до маленького копытца и потянул. Кобыла дернулась и заржала от боли. Но Шейн не отпустил, и показалось второе копытце. Он кивнул Мэри, и та отпустила кобылу.
Гнедая встала на ноги, и извивающийся жеребенок, окутанный полупрозрачной пленкой, вышел из нее, опустившись на солому. Шейн тут же подобрал его, освободил от пленки голову и очистил ноздри.
Кэтлин разглядела маленькую морду с белой звездочкой посредине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Это Мэри, – сказал он Шейну, – Мэри идет к нам.
– Я же сказал Джастису, чтобы держал женщин в доме.
Гейбриел пожал плечами.
Шейну показалось, что он хихикнул. Но тут и он различил отчетливый звук приближающихся шагов. Он достал ружье из чехла на спине коня. Он доверял Гейбриелу. Но даже Гейбриел мог ошибаться.
Две фигуры выплыли из темноты.
– Шейн? Ты в порядке? – услышал он голос Кэтлин. – Джастис сказал нам, что...
– С нами все в порядке. Какого черта вы обе тут делаете? Я же приказал вам оставаться в доме.
– Неужели? – Кэтлин передернуло от грубого тона Шейна. Она посмотрела вокруг сквозь непроницаемое покрывало ночи. Миссури казалась такой темной и пустынной! Дома, в Ирландии, еще до того, как погиб весь урожай и случились ужасные вещи, она частенько выходила ночью подышать воздухом без всякого фонаря. Она знала все тропки, овражки и изгороди в округе. Могла пройти везде с закрытыми глазами. Но здесь все было иначе. Мэри предлагала ей остаться с Дерри, но разве она могла? Если Шейн ранен, то она нужна ему. И вот сейчас, когда она увидела, что он цел и невредим, страх за него сменился злостью.
– Кто пытался тебя убить? – спросила она требовательно. – Что это за страна такая, что в человека стреляют ни за что ни...
– Я не знаю, – отрезал он грубо.
В голове ее всплыл еще один вопрос, и она не смогла удержаться и задала его:
– И что ты за человек, Шейн Макенна, если тебя хотят убить?
– Не слишком ли ты остра на язык, Кейти? Прибереги свой гонор для лучших времен. Да и место неподходящее для семейных сцен.
– Приберегу, уж будь уверен, – пообещала она.
– Мальчик сказать нам запирать все двери, – сказала Мэри на своем тарабарском английском. – Он сказать, что тебя стрелять плохой человек. Мэри не взять фонарь. Мэри идти быстро-быстро. Миссис жена не оставаться дома. – Она засунула незажженную трубку обратно в рот и кивнула.
Кобыла подняла голову и издала протяжный стон. Мэри тут же подошла к ней, провела рукой по ее брюху и сказала что-то на непонятном языке.
– Не знаю, сможем ли мы довести ее до амбара? – сказал Гейбриел.
Мэри кивнула.
– Свет надо. Помогать, или лошадь умирать быстро, я думать.
Где-то на севере завыл койот, и Кэтлин нервно осмотрелась по сторонам. Поежившись от страха, она поспешила за троицей, которая уже шла к ближайшей конюшне.
Едва они очутились внутри, Мэри зажгла лампу, а Гейбриел с Шейном уложили кобылу на чистое сено.
– Мне понадобится виски, – сказал Шейн.
– Мне кажется, сейчас тебе нужна ясная голова, ты не находишь? – спросила его Кэтлин.
Мэри ухмыльнулась, показав прекрасные здоровые белые зубы. Кэтлин впервые увидела ее улыбку.
– Мэри приносить виски.
Когда она подошла к двери, Кэтлин окликнула ее.
– Ты идешь в дом? – Она разрывалась между желанием остаться здесь и проверить, как там Дерри. В конце концов забота о ребенке взяла верх, и она пошла следом за индианкой.
Мэри ушла в кабинет, а Кэтлин вернулась на кухню, где оставила ребенка.
– Дерри?
Джастис едва не сбил ее с ног, подлетев к ней, точно ураган.
– Где Шейн? У кобылы уже родился жеребенок? – Он не дождался ее ответа. Мэри сказала ему что-то из кабинета, но Кэтлин не поняла ни слова из ее индейской речи.
Дерри мирно посапывала на скамье. Ее губы причмокивали во сне. В одной ручонке она крепко сжимала утиные перья. В другой – ломоть хлеба, намазанный медом, что дала ей Мэри. Кто-то накинул ей на плечи мужскую рубашку.
Кэтлин услышала, как закрывается входная дверь. Она внезапно поняла, что не хочет пропустить ничего из того, что происходит сейчас в конюшне. Она подняла Дерри на руки и вместе с ней вышла из дому.
Когда она добралась до кольца зажженных фонарей, то заметила, что Шейн скинул рубашку. Оголенный по пояс, он намыливал руки над тазиком с водой.
Кэтлин уложила Дерри в уютное гнездышко из сена, стараясь не пялиться бесстыже на неприкрытую грудь Шейна. Но это было выше ее сил. Она заметила, что его торс испещряли маленькие белые шрамы, которые, пересекаясь, сплетались в замысловатый узор. Его живот был покрыт квадратами мышц, а руки были словно свиты из толстенных канатов. Его широкие плечи играли мускулами, когда он смывал мыло.
Настоящий мужчина. Мечта женщины. При мысли об этом у Кэтлин закружилась голова, и весь ее гнев растаял без следа. Конечно же, его грубость была продиктована исключительно заботой о ней и ее безопасности. Было так естественно, что он не желал видеть ее в поле, где кто-то только что пытался его убить. Она, как всегда, вспылила, не разобравшись. И совершенно напрасно обвинила его во всех смертных грехах. На самом деле это ее поведение было непростительным, и ей следовало извиниться перед Шейном, как только представится такая возможность. Для этого она должна остаться с ним наедине.
Она по-прежнему не могла оторвать от него взгляда. Пульс ее участился, а в голову лезли всякие непристойные мысли. Она снова лежала в его объятиях, чувствовала все его естество. Он ведь был ее законным супругом... Но она еще никогда не видела его таким.
– Мэри, – позвал он.
Индианка откупорила бутылку виски и плеснула ее содержимого на руки Шейна. Он протер напитком руки и предплечья.
Кэтлин ойкнула. Ей и в голову не пришло, что он собирается использовать напиток предков как дезинфицирующий раствор.
– Я думала, ты собираешься выпить это виски.
– Шейн вообще не пьет, – ответил за него Джастис. Что ж, этого она тоже не знала о своем муже. Щеки ее покраснели.
В Ирландии Шейн пил. Не то чтобы он был пьяницей, как его отец, но мало кто не пил на родине предков. Разве что те, кто носил сутаны священнослужителей. Впрочем, в графстве Клэр даже падре иногда с удовольствием пропускали кружечку-другую.
– Извини, – пробормотала она, – я не знала, я... – Она заметила, что Шейн ее не слушает, и замолчала. Все его внимание было сосредоточено на кобыле и на маленьком копытце, что появилось из ее чрева.
Кобыла взмокла, и в неровном свете фонарей казалось, что она абсолютно черная. Белки ее глаз почти исчезли, а зрачки расширились. Ноздри вздулись, и она шумно дышала. Она попыталась встать, но Мэри и Гейбриел крепко держали ее.
Шейн с максимальной осторожностью дотронулся до маленького копытца и потянул. Кобыла дернулась и заржала от боли. Но Шейн не отпустил, и показалось второе копытце. Он кивнул Мэри, и та отпустила кобылу.
Гнедая встала на ноги, и извивающийся жеребенок, окутанный полупрозрачной пленкой, вышел из нее, опустившись на солому. Шейн тут же подобрал его, освободил от пленки голову и очистил ноздри.
Кэтлин разглядела маленькую морду с белой звездочкой посредине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76