Это было ужасно!
У меня зашевелились волосы на голове, во рту пересохло.
– Боже мой! И кто же этот несчастный?
– Джентльмен приехал по делам, как мне сказали. – Мистер Дейвис покачал головой. – Только вообразите: умереть таким образом в незнакомом городе.
Мне стало не по себе, когда я представила себе подобную судьбу.
– Простите меня, миссис Бушерон, я совсем забылся. Чем я могу быть полезен?
– Месье Мейсон просил меня заглянуть к нему. Я сказала, что зайду перед тем, как отправиться на собрание суфражисток после полудня.
– Я очень сожалею. В расписании нет вашего имени. Иначе я послал бы вам письмо. Мистер Мейсон уехал в Вашингтон вчера рано утром, там возникла какая-то неожиданная проблема. Он не вернется до конца месяца. Возможно, я могу чем-то помочь.
– Я не имею представления, по какой причине он хотел меня видеть. – Я решила не говорить ни о муже, ни о наследстве. – Будьте так любезны сообщить месье Мейсону, что я заходила.
– Да, разумеется.
– Спасибо. – Я взялась за зонтик и повернулась, чтобы уйти, но затем оглянулась. – Вы будете писать мистеру Мейсону во время его отсутствия? – Мысль о том, что я должна ждать его целый месяц, была мне не по душе.
– Думаю, что буду, как только он там обоснуется.
– В таком случае я свяжусь с вами позже, – сказала я, шагнув к двери.
– Одну минуту, миссис Бушерон, женщина одна, после вчерашнего убийства... – Он содрогнулся. – Позвольте мне проводить вас до места вашего собрания.
– Это не так далеко отсюда.
– Тем не менее это может быть небезопасно, и я никогда не прощу себе, если что-то случится.
– Как вам будет угодно. Но должна предупредить, жара на улице невыносимая.
– Похоже, ее заказал дьявол, чтобы чувствовать себя как дома.
Его слова настолько соответствовали моему состоянию, что я с любопытством разглядывала его, пока он надевал коричневый фрак и котелок. В своих очках с толстыми линзами Дейвис не производил впечатления слишком тонкого человека, и, похоже, он вряд ли собирался высказать что-либо эффектное или многозначительное.
Однако мне показалось, что в мою жизнь вошло что-то зловещее. «Вам угрожает опасность, не доверяйте никому».
– Проводить вас будет для меня удовольствием. Вы и ваши сестры так одиноки в этом мире. – Он открыл дверь, пропустил меня вперед и запер ее за собой. – Меня до сих пор не покидает мысль о том, что человек был убит среди бела дня.
Ниши в старых зданиях казались глубже, тени гуще, словно то место, где я прожила всю жизнь, совершенно изменилось.
– Этот мужчина приехал сюда, чтобы повидать месье Мейсона?
– Не могу сказать с уверенностью. Я ничего не знал о случившемся, пока не услышал крики о помощи. Мужчина просил отнести его к доктору и найти его друга.
– Значит, он был жив после нападения? Почему вы не пошли с ним к доктору? Мой Бог, если бы на человека напали у моего порога, я бы его не оставила.
Мистер Дейвис замедлил шаг и покраснел.
– Вид крови оказывает неприятное воздействие на мои нервы. Я мог бы принести лишь вред. Его сопроводил к доктору живущий по соседству торговец. Позже я узнал, что этот человек некоторое время еще был жив, но умер раньше, чем доктор успел оказать ему помощь. Простите меня, я не должен был огорчать вас этими неприятными сообщениями.
– Уверяю вас, что я не до такой степени чувствительна, как большинство женщин. Война не оставила места для подобного вздора.
– Да, я искренне восхищаюсь вашим мужеством и мужеством ваших сестер и, по правде сказать, хотел поговорить с вами о Миньон. Это такая славная и сговорчивая молодая женщина.
Мне было непросто сохранить нейтральное выражение лица. «Уж не собирается ли он так быстро просить руки Миньон?» Карр-Хаус, где заседала Национальная ассоциация суфражисток, появилась в поле зрения, и я улыбнулась.
– Спасибо за компанию, месье. Я опаздываю на собрание, так что о Миньон поговорим позже. Возможно, вы как-нибудь придете к нам на обед?
– Не мог бы я прийти ее...
– В пятницу, например? С учетом наших обязанностей перед пансионерами, уик-энд – наилучшее время для визитов. Могу я передать Миньон, что мы ждем вас в пятницу?
На его лице отразилось смущение.
– Да, но в пятницу будет карнавал на площади Джексона, и я хотел бы привести...
– Очень интересно! Мы с удовольствием придем. Может, нам встретиться в семь часов перед собором?
– Я думаю...
– Чудесно! В таком случае скоро увидимся. До свидания, месье Дейвис.
Я ушла, помахав рукой, с ощущением, что переступила через этого человека. Однако желание позвать на праздник мою сестру, даже в нашем сопровождении, был более серьезный шаг к ухаживанию, чем просто визит в наш дом. Подобное развитие отношений, в чем я была вполне уверена, Миньон не имела в виду, поскольку хотела всего лишь спасти мистера Дейвиса от одиночества. И о Господи... славная и сговорчивая? За свои недолгие годы замужества я узнала, что быть славной и сговорчивой, к сожалению, весьма непрактично.
Собрание по поводу избирательных прав женщин затянулось, так что, когда я уходила, вечерние тени поглотили день. Мне пришлось потратиться на экипаж, чтобы добраться до телеграфа и послать мистеру Гудзону сообщение в Батон-Руж. Прошло два дня, как я получила от него телеграмму, этого времени было вполне достаточно, чтобы информировать меня более подробно о поджидающей таинственной опасности.
Возвращаясь домой и проезжая мимо Блайндмэн-Керв, я смотрела в окошко экипажа, пытаясь найти объяснение испытанным мною ощущениям, но не заметила ничего необычного. Тем не менее эта история продолжала меня беспокоить и угнетать. Когда мы доехали до моей улицы, я решила пройти небольшое расстояние пешком до «Красавицы», чтобы успокоиться.
Улица Жарден с громадными, покрытыми мхом дубами и цветущими глициниями, была для меня таким же домом, как и «Красавица». Четырехэтажный фасад дома с высокими колоннами и дюжиной мансардных окон на остроконечной крыше был своего рода лицом Нового Орлеана в лучшие его годы, да и сейчас она еще сохранила остатки своего величия. В вечернем полумраке я могла вообразить, что белая краска дома не потускнела и не облупилась, а внутренний дворик не обветшал и ржавчина не портит вида перил, окружающих галереи в виде оригинальных кружевных подвязок.
Легкий ветерок набежал со стороны деревьев и коснулся освежающим дуновением моих щек. Я вдохнула нежный аромат жасмина, смешавшийся с аппетитным запахом приготовленных мамашей Луизой красных бобов в сметане, сосисок и свежего хлеба. Мамаша Луиза могла размягчить душу дьявола волшебством своих кулинарных способностей.
– «Она стояла, сотканная наполовину из света, наполовину из тени, – зрелище, от которого старик мог превратиться в юношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
У меня зашевелились волосы на голове, во рту пересохло.
– Боже мой! И кто же этот несчастный?
– Джентльмен приехал по делам, как мне сказали. – Мистер Дейвис покачал головой. – Только вообразите: умереть таким образом в незнакомом городе.
Мне стало не по себе, когда я представила себе подобную судьбу.
– Простите меня, миссис Бушерон, я совсем забылся. Чем я могу быть полезен?
– Месье Мейсон просил меня заглянуть к нему. Я сказала, что зайду перед тем, как отправиться на собрание суфражисток после полудня.
– Я очень сожалею. В расписании нет вашего имени. Иначе я послал бы вам письмо. Мистер Мейсон уехал в Вашингтон вчера рано утром, там возникла какая-то неожиданная проблема. Он не вернется до конца месяца. Возможно, я могу чем-то помочь.
– Я не имею представления, по какой причине он хотел меня видеть. – Я решила не говорить ни о муже, ни о наследстве. – Будьте так любезны сообщить месье Мейсону, что я заходила.
– Да, разумеется.
– Спасибо. – Я взялась за зонтик и повернулась, чтобы уйти, но затем оглянулась. – Вы будете писать мистеру Мейсону во время его отсутствия? – Мысль о том, что я должна ждать его целый месяц, была мне не по душе.
– Думаю, что буду, как только он там обоснуется.
– В таком случае я свяжусь с вами позже, – сказала я, шагнув к двери.
– Одну минуту, миссис Бушерон, женщина одна, после вчерашнего убийства... – Он содрогнулся. – Позвольте мне проводить вас до места вашего собрания.
– Это не так далеко отсюда.
– Тем не менее это может быть небезопасно, и я никогда не прощу себе, если что-то случится.
– Как вам будет угодно. Но должна предупредить, жара на улице невыносимая.
– Похоже, ее заказал дьявол, чтобы чувствовать себя как дома.
Его слова настолько соответствовали моему состоянию, что я с любопытством разглядывала его, пока он надевал коричневый фрак и котелок. В своих очках с толстыми линзами Дейвис не производил впечатления слишком тонкого человека, и, похоже, он вряд ли собирался высказать что-либо эффектное или многозначительное.
Однако мне показалось, что в мою жизнь вошло что-то зловещее. «Вам угрожает опасность, не доверяйте никому».
– Проводить вас будет для меня удовольствием. Вы и ваши сестры так одиноки в этом мире. – Он открыл дверь, пропустил меня вперед и запер ее за собой. – Меня до сих пор не покидает мысль о том, что человек был убит среди бела дня.
Ниши в старых зданиях казались глубже, тени гуще, словно то место, где я прожила всю жизнь, совершенно изменилось.
– Этот мужчина приехал сюда, чтобы повидать месье Мейсона?
– Не могу сказать с уверенностью. Я ничего не знал о случившемся, пока не услышал крики о помощи. Мужчина просил отнести его к доктору и найти его друга.
– Значит, он был жив после нападения? Почему вы не пошли с ним к доктору? Мой Бог, если бы на человека напали у моего порога, я бы его не оставила.
Мистер Дейвис замедлил шаг и покраснел.
– Вид крови оказывает неприятное воздействие на мои нервы. Я мог бы принести лишь вред. Его сопроводил к доктору живущий по соседству торговец. Позже я узнал, что этот человек некоторое время еще был жив, но умер раньше, чем доктор успел оказать ему помощь. Простите меня, я не должен был огорчать вас этими неприятными сообщениями.
– Уверяю вас, что я не до такой степени чувствительна, как большинство женщин. Война не оставила места для подобного вздора.
– Да, я искренне восхищаюсь вашим мужеством и мужеством ваших сестер и, по правде сказать, хотел поговорить с вами о Миньон. Это такая славная и сговорчивая молодая женщина.
Мне было непросто сохранить нейтральное выражение лица. «Уж не собирается ли он так быстро просить руки Миньон?» Карр-Хаус, где заседала Национальная ассоциация суфражисток, появилась в поле зрения, и я улыбнулась.
– Спасибо за компанию, месье. Я опаздываю на собрание, так что о Миньон поговорим позже. Возможно, вы как-нибудь придете к нам на обед?
– Не мог бы я прийти ее...
– В пятницу, например? С учетом наших обязанностей перед пансионерами, уик-энд – наилучшее время для визитов. Могу я передать Миньон, что мы ждем вас в пятницу?
На его лице отразилось смущение.
– Да, но в пятницу будет карнавал на площади Джексона, и я хотел бы привести...
– Очень интересно! Мы с удовольствием придем. Может, нам встретиться в семь часов перед собором?
– Я думаю...
– Чудесно! В таком случае скоро увидимся. До свидания, месье Дейвис.
Я ушла, помахав рукой, с ощущением, что переступила через этого человека. Однако желание позвать на праздник мою сестру, даже в нашем сопровождении, был более серьезный шаг к ухаживанию, чем просто визит в наш дом. Подобное развитие отношений, в чем я была вполне уверена, Миньон не имела в виду, поскольку хотела всего лишь спасти мистера Дейвиса от одиночества. И о Господи... славная и сговорчивая? За свои недолгие годы замужества я узнала, что быть славной и сговорчивой, к сожалению, весьма непрактично.
Собрание по поводу избирательных прав женщин затянулось, так что, когда я уходила, вечерние тени поглотили день. Мне пришлось потратиться на экипаж, чтобы добраться до телеграфа и послать мистеру Гудзону сообщение в Батон-Руж. Прошло два дня, как я получила от него телеграмму, этого времени было вполне достаточно, чтобы информировать меня более подробно о поджидающей таинственной опасности.
Возвращаясь домой и проезжая мимо Блайндмэн-Керв, я смотрела в окошко экипажа, пытаясь найти объяснение испытанным мною ощущениям, но не заметила ничего необычного. Тем не менее эта история продолжала меня беспокоить и угнетать. Когда мы доехали до моей улицы, я решила пройти небольшое расстояние пешком до «Красавицы», чтобы успокоиться.
Улица Жарден с громадными, покрытыми мхом дубами и цветущими глициниями, была для меня таким же домом, как и «Красавица». Четырехэтажный фасад дома с высокими колоннами и дюжиной мансардных окон на остроконечной крыше был своего рода лицом Нового Орлеана в лучшие его годы, да и сейчас она еще сохранила остатки своего величия. В вечернем полумраке я могла вообразить, что белая краска дома не потускнела и не облупилась, а внутренний дворик не обветшал и ржавчина не портит вида перил, окружающих галереи в виде оригинальных кружевных подвязок.
Легкий ветерок набежал со стороны деревьев и коснулся освежающим дуновением моих щек. Я вдохнула нежный аромат жасмина, смешавшийся с аппетитным запахом приготовленных мамашей Луизой красных бобов в сметане, сосисок и свежего хлеба. Мамаша Луиза могла размягчить душу дьявола волшебством своих кулинарных способностей.
– «Она стояла, сотканная наполовину из света, наполовину из тени, – зрелище, от которого старик мог превратиться в юношу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56