Джефф, тебе нужно сказать ей правду. Или она умрет, и в случившемся будешь виноват ты. Как ты будешь спокойно жить потом? Ей нужна встряска, она выведет ее из кажущегося спокойствия.
Джефф уставился на чашку. Кофе давно остыл, а он все сидел за столом. Он повернул голову и посмотрел в окно. Саманта копалась возле забора. В последнее время она постоянно искала для себя работу, чтобы ни о чем не думать. Если дела никакого не было, она придумывала его для себя. И работала с каким-то остервенением.
Джефф решил, что снова возьмет ее в город за покупками и тогда, может быть, расскажет ей все. Нет. Так нельзя. Он понимал, что снова выискивает причины, чтобы отложить разговор. Отставив чашку в сторону, он медленно поднялся и вышел. Соскочив с крыльца, обогнул дом. Саманта сидела на корточках и копалась в земле, высаживая какие-то хилые кустики.
– Привет, Сэмми. Что это ты тут делаешь? – Джефф с преувеличенным вниманием смотрел на кустики, которые она высадила вдоль забора. – И что из этого получится?
– Высаживаю розы. Один рабочий привез мне саженцы из города, – она поднялась, вытерла руки о фартук, подвязанный поверх ее ситцевого светло-зеленого платья. – Ну и жара сегодня. Пойдем, посидим в тени, выпьем лимонада, потом я досажу остальные.
Джефф пошел за ней. Они сели на грубую деревянную скамью в тени сосны. Присев рядом с Самантой, Джефф вытер носовым платком пот со лба.
Саманта достала из-под скамьи кувшин, открыла его и налила напиток в две маленькие чашки. Одну чашку протянула ему. Джефф взял, сделал глоток и нахмурился. Он чувствовал себя неуклюжим, неловким. Носком ботинка ковырял землю. Не знал, с чего начать. Как можно рассказать ей все? Но, черт возьми, она имеет право знать все. Глубоко вздохнув, он посмотрел на ее озадаченное лицо.
Саманта, недоумевая, смотрела на переминающегося Джеффа широко распахнутыми глазами.
– Джефф, что случилось? Не вкусный лимонад? Теперь, когда она сама начала задавать ему вопросы, он смутился еще больше, еще больше оробел.
– Нет, все хорошо, дорогая, – ответил он, как можно спокойнее.
Саманта, судорожно вздохнув, схватила его за руку.
– Ник? Ты что-то о нем слышал?
– Нет. Ничего такого, Сэмми. Я… это… – стараясь подобрать слова помягче, он запинался. Поставив чашку на скамейку, взял девушку за руку. Глядя прямо в ее глаза – грустные, тревожные, начал рассказывать:
– Ты знаешь, тут есть такое, что, я думаю, ты должна знать.
– Что? – она придвинулась к нему ближе. – Расскажи…
– Все очень и очень непросто. Я знаю, что ты не помнишь, как вы с Ником поженились.
Она вздрогнула, словно он ее ударил.
– Ну… – он помедлил, – это все моих рук дело. Знаешь, все началось с того утра, когда…
Саманта слушала рассказ Джеффа не прерывая, не останавливая его. Она была напряжена. Она не могла поверить в то, что он ей рассказывал. Как он мог? Милый и заботливый Джефф? Но в то же время она давно чувствовала, что здесь что-то не так. Каждый раз, когда она пыталась расспрашивать Ника о свадьбе, он старался увильнуть от ответа. Теперь она знала, почему. Он не помнил ничего так же, как и она сама. И вообще, он совсем не хотел жениться. Возможно, он никогда не сделал бы этого, если бы не был пьян мертвецки.
– Это все придумал я, – сказал Джефф. – Я снял тебя с дилижанса. Я нашел падре. Я отвез вас в ту лачугу. Мы думали, что ты – новая певица, которую ждала Молли. Видишь ли, Ник собирался просто разыграть женитьбу. Они поругались с Джейком из-за Аманды.
Джефф чуть помолчал и добавил, глядя себе под ноги:
– Но когда я нашел падре, то не смог устоять перед соблазном женить Ника по-настоящему.
Саманта закрыла глаза. С каждой минутой все становится хуже и хуже. Она дрожал от негодования, но, тем не менее, молча и терпеливо продолжала слушать Джеффа.
Он закончил рассказывать, потом медленно поднял голову, ему стыдно было смотреть ей в глаза.
– Да, еще одно. Ник оставил для тебя у Молли письмо перед тем, как уехать из города.
У Саманты от боли и гнева прямо закипела кровь. Неужели Ник такой трус, что у него не хватило смелости самому все рассказать ей. Этот ублюдок оставил записку.
– Итак, он мне оставил письмо, не так ли? – спросила она дрожащим от гнева голосом. – Ну и где же оно, и что в нем?
Джефф неуверенно пошарил в кармане, вынул свернутый листок и протянул ей. Безуспешно пытаясь унять дрожь в пальцах, она открыла письмо и начала читать.
«Дорогая Саманта!
Думаю, что меня долго не будет дома. Прости меня за все, что случилось. Во всем виноват один я. Догадываюсь, что к этому времени Джефф рассказал тебе все. Я разговаривал с Хершелом Мартином, юристом из Каньон Спрингс. Я подготовил и подписал все бумаги. Ты можешь получить документ об аннулировании нашего брака, когда захочешь. Прости меня.
Ник.»
В глазах у Саманты потемнело. Она скомкала лист и швырнула его на землю. Трясущимися руками схватилась за скамью так, что косточки на пальцах побелели. Бумажка металась по земле, словно раненая птица. Потом ее подхватил сильный ветер, поднял в воздух. Она исчезла, словно растаяла. Саманта глядела вслед письму неподвижным взглядом. Ей хотелось вот так же исчезнуть, раствориться в синеве.
Ей казалось, что в сердце воткнули длинную раскаленную иглу. Она вспомнила, как он избегал близости с ней, боялся остаться с ней наедине. Теперь наконец все обрело смысл. Вот почему он никогда не спал с ней. Он никогда не принимал их женитьбу всерьез. Поэтому их брачный договор может считаться недействительным. И он хотел, чтобы так было. Горячие слезы застилали ей глаза. Ник никогда не любил ее. А она навязывалась ему. Боже, какой стыд! Их женитьба была пьяной шуткой, а теперь он просто хотел избавиться от нее. Слезы мгновенно высохли, тело перестало дрожать. Ярость охватила ее.
– Теперь, Саманта, я рассказал все. – Джефф низко склонил голову, носком ботинка ковырял землю. – Мне очень жаль, что все так получилось.
Она вскочила, сжала кулаки, повернулась и гневно посмотрела на него.
– Жаль? Тебе очень жаль? Это все, что ты можешь мне сказать? Тебе жаль? – слова вырывались у нее с шипением. – Теперь, ты налагаешь, все хорошо? Все устроилось? Твоя совесть чиста?
Джефф сжался и сник от ее слов, будто под ударами хлыста. Он выглядел виноватым и побитым щенком. Но сейчас Саманте не было жаль его.
– Будь ты проклят! – закричала она, припоминая еще одну его «идею». Она закрыла глаза. И та грозовая ночь припомнилась ей ясней-ясного. В ту ночь она пыталась затащить Ника в постель. Господи, как постыдно она себя вела! Как он, должно быть, смеялся над ней? А Джефф? Его игра в попытку вызвать ревность у Ника. Ревность? В памяти всплыло лицо Ника в тот момент. Он не ревновал. На его лице было написано облегчение. Как жестоко они надсмеялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84