Джесси вглядывалась в его лицо. Оно было знакомым и в то же время совершенно другим. Он сбросил маску, и ничто не скрывало его чувств. Джесси увидела в нем ранимость, которой раньше не замечала. Сегодня с ним обошлись несправедливо и причинили боль, и она знала, что дала о себе знать старая рана.
Джесси подняла руку и нежно коснулась пальцами его щеки. Она сделала это неосознанно, повинуясь порыву.
Она хотела показать, что не верит намекам Марка.
Джесси подняла на него глаза. Его глаза напоминали тлеющие угли.
Или это она тлела, готовая разгореться от малейшего дуновения. Когда Росс обнял ее за плечи, ей показалось, что на ней нет одежды — так остро она почувствовала тепло его рук.
Он целовал ее, сначала очень нежно, потом со все возрастающей страстью. Его язык, лаская и дразня, исследовал тайные глубины ее рта. Джесси вновь ощутила, как желание разгорается в ней и подхватывает, словно приливная волна.
Внезапно он оторвался от ее губ и чуть отстранился, не сводя с нее взгляда.
— Черт, Джесси, ты не должна быть здесь.
— Почему?
— На это есть много причин.
— Существует лишь одна важная.
Его дыхание, словно легкий бриз, овевало ее кожу.
— Какая же?
— Если ты не хочешь, чтобы я была здесь.
Сказав это, Джесси поразилась собственной откровенности.
Росс приподнял ее подбородок и заставил взглянуть на нее.
— Я хочу тебя слишком сильно, Джессика.
— Как это может быть?
Росс издал странный звук. Она готова была поклясться, что он засмеялся, если бы лицо его не сохраняло серьезное выражение.
— Меня только что обвинили в покушении на убийство. При таком повороте событий тебе лучше держаться от меня подальше.
— Марк не это имел в виду.
— Он имел в виду именно это. — Росс с горечью усмехнулся. — Но прежде всего он политик. Думаю, что по зрелом размышлении Марк решит не давать делу ход, потому что семейные дрязги плохо скажутся на его репутации и помешают в президентской кампании.
— Президентской?
— У него далеко идущие планы. Вряд ли он выдержит ее, но ему нравится говорить о своих перспективах. Сейчас же он стремится попасть в сенат.
Джесси была совершенно сбита с толку. Только что они были охвачены огнем взаимного желания, и вот он совершенно спокойно рассуждает о грандиозных планах Марка. Старательно скрывая от Него свои эмоции, Джесси спросила самым обыденным тоном:
— Он выиграет?
Росс равнодушно пожал плечами, и у Джесси сжалось сердце. Она только что получила еще одно доказательство того, как мало для него значит.
— Кто знает. С достаточной суммой денег его шансы высоки. Марк говорит людям то, что они хотят услышать. И людям он нравится. Тебе ведь тоже нравится Марк?
Она посмотрела на него и кивнула.
— По словам Сары, он чувствует, что ты стоишь у него на пути, не давая продать ранчо.
Росс снова пожал плечами:
— Марк заблуждается. Это Сара стоит у него на пути. Пока она жива, она не позволит отдать ранчо в чужие руки. — Помедлив, он добавил: — Марк также считает, что я оказываю плохое влияние на Холла и Эйприл.
Джесси пришло в голову, что Марка гораздо больше беспокоит Эйприл, чем Холл.
— По-моему, Эйприл не согласна с этим.
Росс усмехнулся:
— Марк боится, что Эйприл захочет вкусить запретный плод. Это похоже на нее. Она любит отца, и иногда мне кажется, что даже слишком. Когда она чувствует, что отец больше обращает внимание на брата, то устраивает какую-нибудь выходку, чтобы восстановить справедливость.
Росс замолчал. Ему и не нужно было продолжать. Эйприл использовала его. Или только хотела близости с ним? У Джесси холодок пробежал по спине. А он? Испытывает ли он чувства к ней?
— Сколько подводных камней… — вздохнула Джесси.
— Во всех семьях возникают конфликты, — заметил Росс.
— Но не в той, о которой я мечтала.
— Разве никто никогда не предупреждал тебя, что нельзя много мечтать? — с оттенком цинизма спросил он. Интересно, подумала Джесси, о чем мечтал Росс?
— О да, — сухо ответила она и, помедлив, спросила: — Но почему ты — запретный плод? Ты не кровный родственник Клементсов.
— Ты продолжаешь задавать вопросы. Ты уверена, что хочешь услышать ответы?
— Да, — ответила она. — Вместе с ответом на вопрос, почему ты слишком сильно хочешь меня.
— Я стараюсь быть благородным, Джесси, — сказал он. — Но у меня не слишком хорошо получается.
— Я устала от загадок.
— Тебе стоит лишь спросить полицию. — Его голос был полон горечи. — Они тебе все расскажут.
— Я не понимаю.
— Просто мне напомнили о деле, которое завели на меня в юности. Его должны были закрыть много лет назад, но у копов долгая память. Каждый раз, когда в округе что-нибудь случается, они приходят ко мне.
— Сара говорила, что ты был… неуправляемым в детстве.
— Неуправляемым? — переспросил Росс.
— Она не сказала этого прямо.
— Да, конечно. Не думаю также, что она упомянула об изнасиловании.
Джесси застыла на месте. Она не забыла ночь своего кошмара.
Росс ничего не сказал, лишь смотрел на нее непроницаемым взглядом.
— Нет! — выдохнула она.
— Рано или поздно ты все равно узнала бы, — холодно продолжил он.
Джесси казалось, что внутри ее что-то умирает. Как такое могло быть?
Ей стало трудно дышать. Ее охватила паника, словно вернулась та ночь, много раз повторенная в кошмарах.
Росс молча стоял перед ней, скрестив на груди руки.
Так же инстинктивно, как несколько минут назад Джесси потянулась к Россу, сейчас она начала пятиться от него. Она не могла поверить. Если бы его слова были правдой, она бы услышала об этом. Кто-нибудь обязательно предостерег бы ее. Его не сделали бы управляющим ранчо. Он бы не стоял здесь, испытующе глядя на нее.
— Уходи, Джесси, — устало произнес Росс, словно увидев на ее лице то, что ожидал увидеть. — Помни, что случается, когда играешь с огнем.
Он повернулся и ушел в глубь дома.
Она все еще стояла, закрыв глаза, не в силах сдвинуться с места. Перед глазами замелькали воспоминания: темнота, запах алкоголя, жестокие слова, а затем… предательство близкого человека.
Джесси выбежала из дома и бросилась к машине. Ослепнув от слез, она повернула ключ в замке зажигания и вдавила педаль газа. Машина рванула с места, подняв клубы пыли.
Глава 14
Росс стоял у окна и смотрел, как она в панике убегает. Он со злостью подумал, что это отучит Сару заниматься сводничеством.
Джесси поверила.
А почему нет? Но все же эта мысль ранила Росса. Больнее, чем смерть матери, которая была поражена неизлечимым недугом, и бабушки, старавшейся привить ему любовь к индейским традициям. Больнее, чем одиночество его первых дней в «Сансете», где никто не был ему рад. Никто, кроме Сары.
Вначале он бунтовал. Росс был уверен, что его снова бросят, как оставили его мать и бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87