– Тогда мы устроили пикник на лужайке недалеко от Рэйвенсбека. После того как мы распили бутылку шампанского, Энтони сказал Элен, что она выглядит великолепно и ему бы хотелось увековечить ее на полотне. Он немедленно отправился домой за холстом и красками, сказав, что боится упустить прекрасное освещение. Мы тогда еще посмеялись над ним, решив, что только чудак сможет работать на открытом воздухе, когда в мастерской гораздо лучшие условия. Однако портрет получился великолепным. – Фрейзер сокрушенно покачал головой. – Не прошло и нескольких недель, как Элен погибла. Острая боль пронзает мне сердце, когда я вспоминаю слова Энтони о том, что он хочет увековечить Элен.
– Вы были в Озерном краю, когда с леди Ситон случилось несчастье?
– Да. Элен и Энтони должны были обедать у меня в тот день. – Лицо Фрейзера приняло обеспокоенное выражение. – После смерти Элен Энтони стал писать гораздо хуже. Боюсь, ему никогда не оправиться от этой потери.
– Вы так считаете? – с простодушным видом осведомился Кеннет. – Мне кажется, что новая серия «Ватерлоо» ничуть не хуже его прежних картин.
– Конечно, они написаны мастерски, – ответил Фрейзер с надменным видом, – но если бы вы были художником, то увидели бы все их недостатки. В них нет прежней выразительности.
Кеннет сделал вид, что проницательность Фрейзера произвела на него большое впечатление.
– Если горе так повлияло на работу сэра Энтони, то это трагедия вдвойне, – сказал он.
– Мне кажется, здесь больше, чем горе, – в раздумье сказал Фрейзер, как бы разговаривая сам с собой. – Это скорее похоже… на чувство вины.
Кеннет так и впился глазами в лицо собеседника.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.
– Ничего особенного. – Лицо Фрейзера опять приняло бесстрастное выражение. – Мне не следовало этого говорить. – Наклонив голову, он щелчком сбил невидимую пушинку со своего рукава. – Сэр Энтони освободился? Я заехал за ним, чтобы вместе отправиться в галерею Тернера.
– Он трудится над портретом, но мне кажется, вы можете навестить его в мастерской.
– В этом нет нужды. – Фрейзер водрузил на голову мокрую от дождя шляпу. – Просто скажите ему, что я заезжал. Мы увидимся с ним вечером в клубе.
Фрейзер уехал, а Кеннет еще долго размышлял над его словами, стараясь понять, чем они были вызваны. Даже несмотря на зависть Фрейзера к другу, слова вырвались у него непроизвольно и были искренни. Не потому ли лорд Фрейзер так быстро пошел на попятную?
Друзья художника относились к нему с восхитительной снисходительностью, но тогда, по всей вероятности, они были отнюдь не лояльны к Элен Ситон.
Глава 13
Так случилось, что в тот момент, когда Кеннет подходил к дому, Ребекка стояла у окна. Она не собиралась за ним наблюдать, но, увидев капитана, очень обрадовалась: через несколько минут он поднимется к ней в мастерскую. Рисунок падающей с обрыва женщины истощил ее последние силы, и сейчас ей как никогда была необходима чья-либо поддержка.
Кеннет все не появлялся, и она решила сама спуститься вниз. Выйдя на площадку лестницы, ведущей в главный холл, она увидела Кеннета, беседующего с лордом Фрейзером. Опасаясь, что ее заметят, Ребекка прислонилась к стене. Фрейзер всегда был с ней очень любезен, но его вежливость не могла обмануть Ребекку. Равнодушие было взаимным. Из всех друзей отца только Джордж Хэмптон по-настоящему дружески относился к ней.
После ухода лорда Фрейзера Кеннет продолжал оставаться на месте, и выражение его лица показалось Ребекке странным. Он над чем-то размышлял, скорее, даже что-то просчитывал. Наверное, как всегда, Фрейзер пустился в высокопарные разговоры об искусстве, и Кеннет пытался понять смысл его высказываний. Ребекка улыбнулась. В одном только мизинце Кеннета было больше чувства прекрасного, чем во всей напыщенной фигуре лорда Фрейзера.
Ребекка уже была готова спуститься вниз, как парадная дверь открылась вновь, впуская в дом промозглую туманную сырость. Очередные гости отца пришли насладиться его обществом в этот серый, ненастный день. Ребекка замерла, ожидая, когда они пройдут в мастерскую.
– Кеннет! – донесся до Ребекки высокий женский голос, полный восторга.
Женщина шагнула вперед, и Ребекка смогла рассмотреть ее. Темно-красная накидка неизвестной блестела от дождя.
– Какой неожиданный сюрприз! – Женщина бросилась в объятия Кеннета и расцеловала его. Капюшон ее плаща упал на плечи, позволяя увидеть прекрасное лицо.
Пальцы Ребекки, судорожно вцепившиеся в перила, побелели от напряжения. Женщина была настоящей красавицей, роскошной брюнеткой с божественным лицом.
Кеннет не пытался выскользнуть из ее объятий, а только крепче прижал ее к себе и стал шептать ей что-то на ухо. Красота женщины в сочетании с мужественной фигурой Кеннета являла собой картину Венеры в объятиях Вулкана. Все это промелькнуло в голове Ребекки, которой страстно захотелось отразить это на полотне, несмотря на возникшее желание стереть красавицу с лица земли.
– Тебе следовало бы сообщить нам, что ты в Лондоне, Кеннет, – со смехом воскликнула брюнетка. – Или мне лучше называть тебя теперь лорд Кимболл?
У Ребекки перехватило дыхание, и, чтобы не упасть, она крепко вцепилась в перила. Лорд Кимболл!
– Только посмей! – ответил Кеннет, сияя лучезарной улыбкой. – Мы слишком давно знаем друг друга, и я не прощу тебе такую чопорность, Катарина.
Из-за спины красавицы появился представительный джентльмен и протянул к Кеннету руки.
– Бог мой, как же давно мы не виделись! – воскликнул он, широко улыбаясь. – Почти два года.
– Не напоминай мне об этом, Майкл, – ответил Кеннет, обнимая мужчину. – Последний раз, когда мы виделись, ты стоял одной ногой в могиле.
– Зато теперь как новенький, – смеясь, ответил мужчина и по-хозяйски обнял женщину за талию. – Я бы сказал, даже лучше.
– Мы только что вернулись в Лондон после крещения, – сказала Катарина. – Как жаль, что ты не смог приехать. В Корнуолле уже почти лето. Спасибо за рисунок – он просто великолепен. Создается впечатление, что ты присутствовал на крещении и все видел своими глазами.
Не в силах двинуться с места, Ребекка продолжала слушать. Вне всякого сомнения, мужчина и женщина были супругами, и объятия Катарины были не чем иным, как выражением дружеских чувств. Значит, они с Кеннетом не любовники. Какое счастье! И все же – лорд Кимболл? У Ребекки закружилась голова. Держась за перила, она посмотрела вниз, радуясь, что люди, увлеченные беседой, не замечают ее.
– Что привело вас в дом Ситона? – спросил Кеннет.
– Наши друзья позируют ему для портрета и попросили нас составить им компанию, – ответил Майкл. – Он с обожанием посмотрел на жену и добавил: – Я решил воспользоваться случаем и заказать портрет Катарины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Вы были в Озерном краю, когда с леди Ситон случилось несчастье?
– Да. Элен и Энтони должны были обедать у меня в тот день. – Лицо Фрейзера приняло обеспокоенное выражение. – После смерти Элен Энтони стал писать гораздо хуже. Боюсь, ему никогда не оправиться от этой потери.
– Вы так считаете? – с простодушным видом осведомился Кеннет. – Мне кажется, что новая серия «Ватерлоо» ничуть не хуже его прежних картин.
– Конечно, они написаны мастерски, – ответил Фрейзер с надменным видом, – но если бы вы были художником, то увидели бы все их недостатки. В них нет прежней выразительности.
Кеннет сделал вид, что проницательность Фрейзера произвела на него большое впечатление.
– Если горе так повлияло на работу сэра Энтони, то это трагедия вдвойне, – сказал он.
– Мне кажется, здесь больше, чем горе, – в раздумье сказал Фрейзер, как бы разговаривая сам с собой. – Это скорее похоже… на чувство вины.
Кеннет так и впился глазами в лицо собеседника.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил он.
– Ничего особенного. – Лицо Фрейзера опять приняло бесстрастное выражение. – Мне не следовало этого говорить. – Наклонив голову, он щелчком сбил невидимую пушинку со своего рукава. – Сэр Энтони освободился? Я заехал за ним, чтобы вместе отправиться в галерею Тернера.
– Он трудится над портретом, но мне кажется, вы можете навестить его в мастерской.
– В этом нет нужды. – Фрейзер водрузил на голову мокрую от дождя шляпу. – Просто скажите ему, что я заезжал. Мы увидимся с ним вечером в клубе.
Фрейзер уехал, а Кеннет еще долго размышлял над его словами, стараясь понять, чем они были вызваны. Даже несмотря на зависть Фрейзера к другу, слова вырвались у него непроизвольно и были искренни. Не потому ли лорд Фрейзер так быстро пошел на попятную?
Друзья художника относились к нему с восхитительной снисходительностью, но тогда, по всей вероятности, они были отнюдь не лояльны к Элен Ситон.
Глава 13
Так случилось, что в тот момент, когда Кеннет подходил к дому, Ребекка стояла у окна. Она не собиралась за ним наблюдать, но, увидев капитана, очень обрадовалась: через несколько минут он поднимется к ней в мастерскую. Рисунок падающей с обрыва женщины истощил ее последние силы, и сейчас ей как никогда была необходима чья-либо поддержка.
Кеннет все не появлялся, и она решила сама спуститься вниз. Выйдя на площадку лестницы, ведущей в главный холл, она увидела Кеннета, беседующего с лордом Фрейзером. Опасаясь, что ее заметят, Ребекка прислонилась к стене. Фрейзер всегда был с ней очень любезен, но его вежливость не могла обмануть Ребекку. Равнодушие было взаимным. Из всех друзей отца только Джордж Хэмптон по-настоящему дружески относился к ней.
После ухода лорда Фрейзера Кеннет продолжал оставаться на месте, и выражение его лица показалось Ребекке странным. Он над чем-то размышлял, скорее, даже что-то просчитывал. Наверное, как всегда, Фрейзер пустился в высокопарные разговоры об искусстве, и Кеннет пытался понять смысл его высказываний. Ребекка улыбнулась. В одном только мизинце Кеннета было больше чувства прекрасного, чем во всей напыщенной фигуре лорда Фрейзера.
Ребекка уже была готова спуститься вниз, как парадная дверь открылась вновь, впуская в дом промозглую туманную сырость. Очередные гости отца пришли насладиться его обществом в этот серый, ненастный день. Ребекка замерла, ожидая, когда они пройдут в мастерскую.
– Кеннет! – донесся до Ребекки высокий женский голос, полный восторга.
Женщина шагнула вперед, и Ребекка смогла рассмотреть ее. Темно-красная накидка неизвестной блестела от дождя.
– Какой неожиданный сюрприз! – Женщина бросилась в объятия Кеннета и расцеловала его. Капюшон ее плаща упал на плечи, позволяя увидеть прекрасное лицо.
Пальцы Ребекки, судорожно вцепившиеся в перила, побелели от напряжения. Женщина была настоящей красавицей, роскошной брюнеткой с божественным лицом.
Кеннет не пытался выскользнуть из ее объятий, а только крепче прижал ее к себе и стал шептать ей что-то на ухо. Красота женщины в сочетании с мужественной фигурой Кеннета являла собой картину Венеры в объятиях Вулкана. Все это промелькнуло в голове Ребекки, которой страстно захотелось отразить это на полотне, несмотря на возникшее желание стереть красавицу с лица земли.
– Тебе следовало бы сообщить нам, что ты в Лондоне, Кеннет, – со смехом воскликнула брюнетка. – Или мне лучше называть тебя теперь лорд Кимболл?
У Ребекки перехватило дыхание, и, чтобы не упасть, она крепко вцепилась в перила. Лорд Кимболл!
– Только посмей! – ответил Кеннет, сияя лучезарной улыбкой. – Мы слишком давно знаем друг друга, и я не прощу тебе такую чопорность, Катарина.
Из-за спины красавицы появился представительный джентльмен и протянул к Кеннету руки.
– Бог мой, как же давно мы не виделись! – воскликнул он, широко улыбаясь. – Почти два года.
– Не напоминай мне об этом, Майкл, – ответил Кеннет, обнимая мужчину. – Последний раз, когда мы виделись, ты стоял одной ногой в могиле.
– Зато теперь как новенький, – смеясь, ответил мужчина и по-хозяйски обнял женщину за талию. – Я бы сказал, даже лучше.
– Мы только что вернулись в Лондон после крещения, – сказала Катарина. – Как жаль, что ты не смог приехать. В Корнуолле уже почти лето. Спасибо за рисунок – он просто великолепен. Создается впечатление, что ты присутствовал на крещении и все видел своими глазами.
Не в силах двинуться с места, Ребекка продолжала слушать. Вне всякого сомнения, мужчина и женщина были супругами, и объятия Катарины были не чем иным, как выражением дружеских чувств. Значит, они с Кеннетом не любовники. Какое счастье! И все же – лорд Кимболл? У Ребекки закружилась голова. Держась за перила, она посмотрела вниз, радуясь, что люди, увлеченные беседой, не замечают ее.
– Что привело вас в дом Ситона? – спросил Кеннет.
– Наши друзья позируют ему для портрета и попросили нас составить им компанию, – ответил Майкл. – Он с обожанием посмотрел на жену и добавил: – Я решил воспользоваться случаем и заказать портрет Катарины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103