А миссис Клайн передайте, чтобы она записала расходы на мой счет.
— Я? — опешила Кейт. — Я думала, вы сами поедете.
— Мне некогда этим заниматься.
— А как же я туда доберусь?
— Возьмите повозку. Вы ведь умеете править лошадьми?
— Н-не совсем.
— Не совсем — это как-то не очень понятно. По-моему, можно или уметь, или не уметь. Так как же?
— По пути мне приходилось иногда править бычьей упряжкой, но это, кажется, не одно и то же?
— Да, пожалуй, это не одно и то же, — со вздохом сказал Джонатан. — Значит, с вами поедет кто-нибудь из мальчиков.
— Чур, я! — в один голос крикнули Леви и Берни.
— Я первый сказал!
— А я старше.
— Ну и что? А я все равно хоть сейчас тебя могу поколотить!
— Давайте уладим этот вопрос без кровопролития. — Кейт взяла в углу веник и выдернула из него соломинку. Разломив ее на две неравных части, она зажала обе половинки в руке, оставив снаружи лишь концы. — Готово, — сказала она, протягивая руку. — Кто вытянет длинную, тому ехать со мной в поселок.
Братья молча вытащили свои соломинки и кинулись их сравнивать. Берни, которому досталась длинная, завопил от восторга.
— Вот и прекрасно, — Джонатан собрал книги и поднялся из-за стола. — Берни отвезет миссис Мерфи в поселок, а Леви поможет мне подтащить бревна к сараю.
— Ой, па! — поморщился Леви.
— Извини, сынок, но кому-то нужно и этим заниматься. — Джонатан потянулся и сладко зевнул. — Пора спать.
На другое утро, когда повозка выезжала со двора, Леви все еще ходил мрачнее тучи, зато Берни улыбался чуть не до ушей.
— У тебя, кажется, сегодня неплохое настроение? — заметила Кейт.
— Это точно!
— Случайно, не потому, что тебе выпало ехать в поселок, а Леви сидеть дома?
— А почему же еще! — Берни самодовольно улыбнулся. — Леви того и гляди со злости лопнет.
— По-моему, тебе не часто приходится одерживать верх. Обидно, наверное, тем более что вы ведь с братом почти ровесники.
— А! Это все мое имя противное. Из-за него все и сюсюкают со мной, как с младенцем.
— При чем тут имя? — удивилась Кейт.
— А при том! Папиного дедушку звали Леви — настоящее мужское имя. А встречался вам хоть раз в жизни взрослый мужчина, которого бы звали Берни?
— Н-нет, пожалуй что не встречался.
— Правильно! Потому что взрослых так не зовут. И надо мной, когда я вырасту, все будут смеяться — дескать, имя, как у маленького.
— Тогда почему бы тебе его не поменять?
— Что поменять?
— Имя. Я в свое время так и сделала. Видишь ли, вообще-то я Катарина, но дома все называли меня Кейти. А когда мне исполнилось четырнадцать, я решила, что это имя мне уже не годится, потому что звучит слишком по-детски, и тогда объявила, что не буду откликаться на «Кейти», а кто хочет со мной поговорить, пусть называет меня Катариной. Очень скоро все поняли, что я не шучу.
— И что, никто больше не называл вас этой… Кейти?
Ей вспомнился певучий ирландский выговор Брайана: «Для меня ты навсегда останешься девочкой Кейти…» К горлу подкатил ком, и она торопливо зажмурилась, чтобы из глаз не хлынули слезы.
— Только если мне самой так хотелось.
Не заметив ее изменившегося голоса, Берни вздохнул.
— Мне, конечно, не нравится быть Берни, но вряд ли папа позволит мне поменять имя.
— Почему? — Кейт постаралась отвлечься от собственных воспоминаний и вникнуть в проблемы собеседника.
— Потому что это фамильное имя маминой семьи.
— Понятно. А полное имя как? Бернард?
— Не, хуже! Коулберн.
— А что, если попробовать сделать его покороче? Например, Коул.
— Коул?
— Ну да. Звучит, правда, несколько непривычно, но зато вполне по-мужски. И потом, послушай, по-моему, неплохое сочетание: Коул Кентрелл.
Некоторое время Берни, сощурясь, смотрел вдаль и наконец кивнул.
— По-моему, тоже. Все! С этого момента меня зовут Коул Кентрелл.
Кейт улыбнулась, и до поселка они проехали в самом приятном расположении духа. Когда у входа в лавку лошади стали, Кейт спрыгнула на землю и обернулась.
— Берн… То есть Коул, ты разве со мной не зайдешь?
— Да нет, пожалуй. Эта старая карга меня не выносит.
— Ну ладно, подожди меня здесь. — Гадая, что такого этот постреленок мог натворить, Кейт вошла в лавку миссис Клайн.
— Доброе утро, — спокойно приветствовала она хозяйку с тайной надеждой, что та уже позабыла их первую и единственную встречу. — Вот список того, что мне нужно. — Она передала лавочнице бумажку и поискала глазами товары для шитья. — А я пока подберу еще кое-какие мелочи.
Миссис Клайн неодобрительно хмыкнула и отвернулась выполнять заказ. Минут пятнадцать Кейт изучала разложенную на прилавках галантерею. Конечно, эта затерянная посреди прерии захудалая лавочка не блистала богатством выбора, однако для Кейт и это было кое-что: она уже забыла, когда ей последний раз приходилось делать покупки.
— Еще будут заказы? — холодно осведомилась миссис Клайн.
Кейт, которая в этот момент любовалась изящным фарфором, отставила чашечку и подошла к лавочнице.
— Да, еще вот это. — Она выложила на прилавок нитки с пуговицами. — И, пожалуйста, пять ярдов вон того светло-желтого коленкора. — Она указала на рулоны ткани, прислоненные к дальней стене. — И еще отрез белого муслина.
— А на какие, позвольте спросить, шиши?
— Как вы сказали?
Скрестив руки, миссис Клайн насмешливо взирала на Кейт.
— Вы уже и так нахватали товару на десять с лишком долларов. Так вот, пока я не увижу ваших денежек, я вам ничего отрезать не собираюсь.
— Можете записать все на счет Джонатана Кентрелла, — Кейт с достоинством выпрямилась. — Кроме белого муслина — за него я уплачу сама.
— И не подумаю! Чего это ради мистер Кентрелл должен рассчитываться за какую-то салунную шлюху?
Кейт вспыхнула.
— Со вчерашнего дня я работаю у мистера Кентрелла экономкой.
— Да? Что-то мне мистер Кентрелл не говорил, чтобы он поручал кому-то делать за него покупки.
Кейт вдруг осознала, что она действительно ничем не может доказать свою правоту. Однако уйти просто так она не могла: ведь после ее вчерашних подвигов явись она теперь домой без покупок — Джонатан Кентрелл наверняка решит, что нанял жуткую неумеху.
— Ну что ж, — она достала свою единственную двадцатидолларовую монетку и решительно щелкнула ею о прилавок. — Вот деньги. А теперь будьте добры отрезать мне ткань.
Хотя Кейт и испытывала известное удовлетворение от того, что сумела поставить лавочницу на место, все же у нее тревожно засосало под ложечкой, когда ее заветная золотая монетка исчезла в кассе миссис Клайн: ведь брала-то она ее лишь для того, чтобы купить себе муслину на фартуки. Но должен же Джонатан вернуть ей деньги?.. Правда, неизвестно еще, что он скажет, когда увидит счет на тринадцать долларов.
Миссис Клайн на другом конце прилавка разворачивала тяжелые рулоны и отмеряла ткань, довольно громко приговаривая при этом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Я? — опешила Кейт. — Я думала, вы сами поедете.
— Мне некогда этим заниматься.
— А как же я туда доберусь?
— Возьмите повозку. Вы ведь умеете править лошадьми?
— Н-не совсем.
— Не совсем — это как-то не очень понятно. По-моему, можно или уметь, или не уметь. Так как же?
— По пути мне приходилось иногда править бычьей упряжкой, но это, кажется, не одно и то же?
— Да, пожалуй, это не одно и то же, — со вздохом сказал Джонатан. — Значит, с вами поедет кто-нибудь из мальчиков.
— Чур, я! — в один голос крикнули Леви и Берни.
— Я первый сказал!
— А я старше.
— Ну и что? А я все равно хоть сейчас тебя могу поколотить!
— Давайте уладим этот вопрос без кровопролития. — Кейт взяла в углу веник и выдернула из него соломинку. Разломив ее на две неравных части, она зажала обе половинки в руке, оставив снаружи лишь концы. — Готово, — сказала она, протягивая руку. — Кто вытянет длинную, тому ехать со мной в поселок.
Братья молча вытащили свои соломинки и кинулись их сравнивать. Берни, которому досталась длинная, завопил от восторга.
— Вот и прекрасно, — Джонатан собрал книги и поднялся из-за стола. — Берни отвезет миссис Мерфи в поселок, а Леви поможет мне подтащить бревна к сараю.
— Ой, па! — поморщился Леви.
— Извини, сынок, но кому-то нужно и этим заниматься. — Джонатан потянулся и сладко зевнул. — Пора спать.
На другое утро, когда повозка выезжала со двора, Леви все еще ходил мрачнее тучи, зато Берни улыбался чуть не до ушей.
— У тебя, кажется, сегодня неплохое настроение? — заметила Кейт.
— Это точно!
— Случайно, не потому, что тебе выпало ехать в поселок, а Леви сидеть дома?
— А почему же еще! — Берни самодовольно улыбнулся. — Леви того и гляди со злости лопнет.
— По-моему, тебе не часто приходится одерживать верх. Обидно, наверное, тем более что вы ведь с братом почти ровесники.
— А! Это все мое имя противное. Из-за него все и сюсюкают со мной, как с младенцем.
— При чем тут имя? — удивилась Кейт.
— А при том! Папиного дедушку звали Леви — настоящее мужское имя. А встречался вам хоть раз в жизни взрослый мужчина, которого бы звали Берни?
— Н-нет, пожалуй что не встречался.
— Правильно! Потому что взрослых так не зовут. И надо мной, когда я вырасту, все будут смеяться — дескать, имя, как у маленького.
— Тогда почему бы тебе его не поменять?
— Что поменять?
— Имя. Я в свое время так и сделала. Видишь ли, вообще-то я Катарина, но дома все называли меня Кейти. А когда мне исполнилось четырнадцать, я решила, что это имя мне уже не годится, потому что звучит слишком по-детски, и тогда объявила, что не буду откликаться на «Кейти», а кто хочет со мной поговорить, пусть называет меня Катариной. Очень скоро все поняли, что я не шучу.
— И что, никто больше не называл вас этой… Кейти?
Ей вспомнился певучий ирландский выговор Брайана: «Для меня ты навсегда останешься девочкой Кейти…» К горлу подкатил ком, и она торопливо зажмурилась, чтобы из глаз не хлынули слезы.
— Только если мне самой так хотелось.
Не заметив ее изменившегося голоса, Берни вздохнул.
— Мне, конечно, не нравится быть Берни, но вряд ли папа позволит мне поменять имя.
— Почему? — Кейт постаралась отвлечься от собственных воспоминаний и вникнуть в проблемы собеседника.
— Потому что это фамильное имя маминой семьи.
— Понятно. А полное имя как? Бернард?
— Не, хуже! Коулберн.
— А что, если попробовать сделать его покороче? Например, Коул.
— Коул?
— Ну да. Звучит, правда, несколько непривычно, но зато вполне по-мужски. И потом, послушай, по-моему, неплохое сочетание: Коул Кентрелл.
Некоторое время Берни, сощурясь, смотрел вдаль и наконец кивнул.
— По-моему, тоже. Все! С этого момента меня зовут Коул Кентрелл.
Кейт улыбнулась, и до поселка они проехали в самом приятном расположении духа. Когда у входа в лавку лошади стали, Кейт спрыгнула на землю и обернулась.
— Берн… То есть Коул, ты разве со мной не зайдешь?
— Да нет, пожалуй. Эта старая карга меня не выносит.
— Ну ладно, подожди меня здесь. — Гадая, что такого этот постреленок мог натворить, Кейт вошла в лавку миссис Клайн.
— Доброе утро, — спокойно приветствовала она хозяйку с тайной надеждой, что та уже позабыла их первую и единственную встречу. — Вот список того, что мне нужно. — Она передала лавочнице бумажку и поискала глазами товары для шитья. — А я пока подберу еще кое-какие мелочи.
Миссис Клайн неодобрительно хмыкнула и отвернулась выполнять заказ. Минут пятнадцать Кейт изучала разложенную на прилавках галантерею. Конечно, эта затерянная посреди прерии захудалая лавочка не блистала богатством выбора, однако для Кейт и это было кое-что: она уже забыла, когда ей последний раз приходилось делать покупки.
— Еще будут заказы? — холодно осведомилась миссис Клайн.
Кейт, которая в этот момент любовалась изящным фарфором, отставила чашечку и подошла к лавочнице.
— Да, еще вот это. — Она выложила на прилавок нитки с пуговицами. — И, пожалуйста, пять ярдов вон того светло-желтого коленкора. — Она указала на рулоны ткани, прислоненные к дальней стене. — И еще отрез белого муслина.
— А на какие, позвольте спросить, шиши?
— Как вы сказали?
Скрестив руки, миссис Клайн насмешливо взирала на Кейт.
— Вы уже и так нахватали товару на десять с лишком долларов. Так вот, пока я не увижу ваших денежек, я вам ничего отрезать не собираюсь.
— Можете записать все на счет Джонатана Кентрелла, — Кейт с достоинством выпрямилась. — Кроме белого муслина — за него я уплачу сама.
— И не подумаю! Чего это ради мистер Кентрелл должен рассчитываться за какую-то салунную шлюху?
Кейт вспыхнула.
— Со вчерашнего дня я работаю у мистера Кентрелла экономкой.
— Да? Что-то мне мистер Кентрелл не говорил, чтобы он поручал кому-то делать за него покупки.
Кейт вдруг осознала, что она действительно ничем не может доказать свою правоту. Однако уйти просто так она не могла: ведь после ее вчерашних подвигов явись она теперь домой без покупок — Джонатан Кентрелл наверняка решит, что нанял жуткую неумеху.
— Ну что ж, — она достала свою единственную двадцатидолларовую монетку и решительно щелкнула ею о прилавок. — Вот деньги. А теперь будьте добры отрезать мне ткань.
Хотя Кейт и испытывала известное удовлетворение от того, что сумела поставить лавочницу на место, все же у нее тревожно засосало под ложечкой, когда ее заветная золотая монетка исчезла в кассе миссис Клайн: ведь брала-то она ее лишь для того, чтобы купить себе муслину на фартуки. Но должен же Джонатан вернуть ей деньги?.. Правда, неизвестно еще, что он скажет, когда увидит счет на тринадцать долларов.
Миссис Клайн на другом конце прилавка разворачивала тяжелые рулоны и отмеряла ткань, довольно громко приговаривая при этом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76