Сильвия видела, что Молли в восторге. Ее гордость и плохо скрываемое презрение к Сильвии бесследно исчезли.
Сильвия чувствовала угрызения совести. Скорее, это не делает ей чести – вот так демонстрировать легкость танца, которому она училась долгие годы, принося многое в жертву. В угоду собственной гордости она позволила себе стать жестокой.
Щеки Молли стали пунцовыми. Судорожно сглотнув, она взглянула на окно:
– Нужно мыть.
– М-м-м… – Сильвия продолжила свои упражнения. Подняв одну руку над головой, она поставила другую на талию.
– Почему… почему ты это делаешь? Чтобы тобой восхищались мужчины? – Казалось, Молли борется с собственной гордостью, чтобы понять нечто важное для себя, поскольку вопрос прозвучал вполне серьезно.
– Нет. Для того чтобы я сама восхищалась собой. – Безусловно, в этом ответе не все было правдой.
Молли немного помолчала.
– А это из-за балета у тебя нет… – Молли пальцем указала на свою грудь.
Вот какой серьезный вопрос. Сильвия не знала, рассмеяться ей или вздохнуть.
– Возможно. А ты следишь за мной, Молли? Молли ответила не сразу.
– Я думала… – Не закончив фразу и отвернувшись от Сильвии, она прошлась по комнате и, словно обнаружив нечто интересное в старом бочонке, заглянула в него.
– Почему ты меня не любишь? – Сильвия подумала, что ее вопрос обезоружит Молли и вынудит говорить прямо.
Молли повернулась к ней, и Сильвия была весьма удивлена тем, что Молли не стала отрицать ее предположение. Она, похоже, всерьез обдумывала вопрос, заданный Сильвией, и собиралась дать на него безукоризненно точный ответ.
– Он смотрит на тебя. Смотрит по-настоящему. – Молли явно прятала глаза от Сильвии. – Ни на одну из нас он так не смотрит. Никогда не смотрит, – несколько огорченно добавила она.
– Кто? – Сильвия переспросила, хотя, кажется, догадывалась, кого имеет в виду Молли. Ее сердце радостно заколотилось.
– Кто! – Молли фыркнула, и вполне можно было представить, что ей хотелось добавить: «Дура набитая».
Молли не стала продолжать, а Сильвия решила не допытываться.
Незваная гостья изучающе смотрела на Сильвию. Ее губы болезненно искривились, в голосе чувствовалась плохо скрываемая боль.
– Он – самый лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.
Ошеломленная Сильвия молчала. Ей никогда не приходило в голову такое определение для Тома Шонесси.
– А как насчет твоего любовника? – Сильвия все же решилась на этот вопрос. – Того, который красив, как герцог?
Молли слегка повела плечами. В этом движении проскользнуло легкое презрение – то ли к самой себе, то ли к любовнику.
– Он – джентльмен. Он даже спрашивал о тебе. Сказал, что ты выглядишь… плохо. – Последние слова прозвучали радостно, но с некоторой обеспокоенностью. – Он вообще удивлялся, почему ты в «Белой лилии». – Молли сказала это с некоторым злорадством, взглянув на Сильвию через плечо.
Чувствуя себя неуютно от того, что беседа начинает напоминать поединок, Сильвия, опершись рукой о край бочонка, сделала плие. Ей начинало доставлять удовольствие, что Молли наблюдает за ней. Сильвию давно удручала мысль о том, до чего нелепо она выглядит на сцене, покачивая бедрами и хлопая по задницам танцовщиц «Белой лилии». К тому же она была уязвлена критическим замечанием любовника Молли.
– А этому трудно научиться? – небрежно бросила Молли. – Вот так танцевать?
«Дьявольски трудно. Это требует полной самоотдачи, делает ноги безобразными, а тело – аскетичным и сильным. И не бывает секунды, чтобы хоть какая-то клеточка тела не превозмогала физическую боль. Лишь очень немногие по-настоящему хороши. И я – лучшая. Самая лучшая. Я очень много работала для того, чтобы стать самой лучшей».
Молли смотрела на Сильвию и видела на ее лице свои вопросы.
Сильвия обратила внимание на слабый след синяка под глазом. Это была цена, которую платила Молли за ту жизнь, которой она жила.
Но вдруг Сильвия поняла, что ее ответ несправедлив и ошибочен.
Она сама посвятила себя танцу с полной отдачей, для того чтобы жить неординарной жизнью. Для того чтобы, так или иначе, завлечь такого мужчину, как Этьен. Мужчину, способного обеспечить ее будущее, отличное оттого существования, которое вела Клод: спартанского, с необходимостью экономить на всем и с постоянным ощущением одиночества и горечи. Короче говоря, Сильвия отдавала все свои силы для того, чтобы ею восхищались мужчины. Она любила танец, но причины, по которым она посвятила ему всю себя, были неоднозначны и запутанны.
Тем не менее Сильвия усвоила, что владеть этим искусством – означает обладать магической властью. Она взглянула на Молли:
– Ты хочешь, чтобы я показала, как этому научиться?
Глава 13
Среди деловых бумаг, имеющих отношение к планам по созданию «Джентльменского эмпориума», Том обнаружил письмо от человека, предлагавшего зеркала для артистических уборных. У Тома появилась замечательная идея. Он довольно улыбнулся, подумав именно о зеркалах.
Но заметив на столе послание в конверте с другой печатью и адресом, написанным другим почерком, Том, даже не открывая конверта, понял, о чем это письмо.
– Виконт Ховард выходит из дела. – Том сообщил об этом Генералу перед вечерним представлением. – Сегодня я получил от него письмо.
Весьма загадочное явление – отказ от участия в создании «Джентльменского эмпориума» одного кредитора за другим. Скорее, это напоминает мучительную смерть от небольших, но многочисленных ран. Странно: Тому казалось, что это весьма нехарактерно для людей, которые давно были не просто его друзьями, но и надежными партнерами. И к тому же в последнее время при этом ни один из них ни разу не приезжал на представление в «Белой лилии». Бывая в городе, Том также не встречал людей, которых совсем недавно сумел убедить в несомненной выгоде для них участвовать в реализации его планов.
Это могло означать только одно – джентльмены избегают встречи с хозяином «Белой лилии».
В подобной ситуации впору просто сойти с ума. Доводись Тому встретиться с кем-то из недавних компаньонов, он смог бы уговорить их, привести им неопровержимые доказательства своей правоты. В конце концов, Том сумел бы их просто очаровать, что успешно проделывал не раз. И он постарался бы правильно понять причину решения, принятого ими в самый неподходящий момент. Но необходимое условие для этого – встреча с глазу на глаз.
Том не любил действовать исподтишка и всегда считал это проявлением трусости. Он понимал, что лишен возможности как-то влиять на ситуацию. Похоже, дело было в одной-единственной причине. Но догадаться, в чем она заключается, Том не мог.
И это несколько обескураживало. Пожалуй, с тех пор как он был ребенком, ничто на свете не казалось ему внушающим опасение до такой степени, как сложившаяся ситуация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73