И всюду, где этого требовали обстоятельства, обеих дам сопровождал Станислав Витольдович.
Пока Иван Федорович таким образом развлекался, почти позабыв, что он женат, Ксения продолжала вести одинокую жизнь в маленьком домике на Крестовском острове.
Настала зима. Белый снежный покров, покрывший заколоченные дома, пустынные улицы и обнаженные деревья, придавал всей окрестности невыразимо печальный и пустынный вид.
Один только Ричард вносил радость и развлечение в монотонную жизнь молодой женщины. Молодой человек был частым гостем на Крестовском и никогда не скучал в обществе своей меланхоличной невестки. Он привозил ей книги и ноты, играл с нею в четыре руки и каждую неделю привозил ей билет в театр.
Так как у Ивана Федоровича никогда не было времени ехать с женой, то Ричард всегда любезно сопровождал Ксению в театр.
В это время молодая женщина сделала очень приятное для себя знакомство.
Соседний дом принадлежал одной немецкой чете. Это были люди простые и добрые. Они давно уже присмотрелись к характеру и привычкам Ивана Федоровича и искренне жалели его молодую жену.
Однажды, когда Ксения гуляла, Шарлотта Ивановна подошла к ней, представилась в качестве близкой соседки и завязала с ней дружеский разговор. После прогулки госпожа Риэза зашла к молодой женщине и, в свою очередь, пригласила Ксению к себе на чашку чаю.
Обе женщины скоро сделались друзьями. Ксения чувствовала себя очень хорошо в обществе этих пожилых людей, которые любили друг друга так, как будто только что были обвенчаны, и были очень счастливы, несмотря на свое скромное положение и ограниченные средства.
Карл Робертович служил в конторе какого-то банка, а жена его долгое время давала уроки немецкого языка и музыки. Благодаря строгой экономии, они скопили достаточную сумму денег и купили домик на Крестовском острове, где и жили в настоящее время. Деятельная Шарлотта Ивановна завела небольшую ферму. У нее были три коровы и небольшой курятник, и она снабжала в летний сезон весь квартал молоком, яйцами и цыплятами.
Ксения скоро сделалась любимицей своих соседей. Шарлотте Ивановне она приносила узоры для вязания и вышивания, а Карлу Робертовичу дорогие сигары. Старик немец очень любил сигары, но жалел денег покупать их. Молодой же женщине этот подарок ничего не стоил, так как у Ивана Федоровича сигары всегда водились сотнями и, к тому же их, по большей части, дарил ему Ричард.
В начале декабря Ксения начала чувствовать себя очень нехорошо и сделалась страшно нервною. Сначала она приписывала это мучившим ее заботам и разным неприятностям. Молодая женщина постоянно нуждалась в деньгах. Иван Федорович так мало выдавал ей на расходы, что она вынуждена была одалживать в лавочках, а это окончательно лишало ее покоя.
Однако нездоровье молодой женщины вместо того, чтобы уменьшаться, все увеличивалось, так что Шарлотта и Ричард заставили ее обратиться к доктору, который подтвердил их предположение, что Ксения беременна.
Иван Федорович не очень-то был обрадован этой новостью.
«Этого только недоставало. Ребенок только увеличит мои расходы. О, что за проклятая идея явилась у меня жениться».
Громко, конечно, он не высказывал своих истинных чувств. Но, несмотря на его притворную нежность и на лицемерные выражения радости, Ксения инстинктивно чувствовала его холодное равнодушие, и ее сердце болезненно сжималось.
Ричард старался поднять нравственное состояние молодой женщины. Он описывал ей, какое счастье принесет ей ребенок, этот ангел, дарованный ей Богом, чтобы наполнить ее жизнь и дать ей цель.
На Рождество, в числе других подарков, Ричард поднес невестке прелестную колыбельку, отделанную атласом и кружевами.
Как ни невинен был этот подарок, он вызвал в Юлии Павловне бешеную зависть. Рассказывая Марии Николаевне подробности вечера, она перечислила все подарки, полученные Ксенией, и ядовито прибавила:
— Любуясь чудной колыбелью, которая, по меньшей мере, стоит двести или триста рублей, я не могла удержаться, чтобы не подумать о корзине, в которой спала моя бедная Анастаси. К несчастью для моей дочери, я не так ловка, как Ксения Александровна, и не сумела завести себе богатого покровителя.
Бабушка ничего не ответила и только печально покачала головой. Она была большой дипломаткой и, несмотря на свое расположение к Юлии, не хотела вмешиваться ни в какие сплетни.
Но Юлия Павловна не способна была молчать, когда в ней бушевал гнев, а воспоминание о корзине, служившей колыбелью ее дочери, терзало ее, как личное оскорбление.
На следующий день, Иван Федорович приехал к матери завтракать. Юлия, полная еще дурных чувств, вызванных вниманием Ричарда к невестке, сначала была молчалива и имела недовольный вид. Но вдруг она заметила в галстуке Ивана Федоровича великолепную булавку, украшенную большой жемчужиной. Злой огонек вспыхнул в ее глазах.
— Какой у тебя шикарный вид, Жан. Я еще не видела у тебя этой прелестной булавки и этих запонок бриллиантовыми инициалами. Сейчас видно, что тебе не приходится теперь рассчитывать, как прежде, когда Ричард еще не был ангелом-хранителем твоего домашнего очага.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Иван Федорович, окидывая Юлию недовольным взглядом.
— Боже мой. Все так просто. Тебе ужасно повезло. Ричард влюблен в твою жену. Благодаря этому содержание дома тебе ничего не стоит, и, кроме того, у тебя всегда карманы полны денег, — возразила Юлия, нисколько не смущаясь.
Иван Федорович нахмурил брови. Лицо его залил яркий румянец.
— Прошу тебя воздержаться от подобных оскорбительных выражений, внушенных тебе ревностью и мелочной завистью, — суровым тоном сказал он. — Ты всюду ищешь причин холодности к тебе Ричарда, и ничего не имела бы против его щедрости, если бы цветы, конфеты и другие подарки адресовались тебе, а не моей жене. Ричард всегда помогал мне как добрый брат. Если его помощь сделалась теперь шире, то это потому, что он понимает, насколько моя жизнь сделалась дороже и насколько мои обязанности стали тяжелее. Но им руководят одна только братская любовь и дружба к Ксении. Ему отлично известно, как безумно любит меня жена.
Юлия насмешливо расхохоталась.
— Право? Ты уверен, что Ксения все еще так же влюблена в тебя? Я же думаю, что она очарована Ричардом никак не менее, чем тобой. Во всяком случае, ей чаще представляется случай любоваться им, чем тобой, так как тебя никогда не бывает дома. Что же касается забот, предупредительности и подарков, то все это идет от Ричарда. Может быть, он все это делает от твоего имени, но что может значить этот официальный этикет, когда Ксения отлично знает, что ты вовсе не думаешь баловать ее деликатным вниманием, — ядовито заметила Юлия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Пока Иван Федорович таким образом развлекался, почти позабыв, что он женат, Ксения продолжала вести одинокую жизнь в маленьком домике на Крестовском острове.
Настала зима. Белый снежный покров, покрывший заколоченные дома, пустынные улицы и обнаженные деревья, придавал всей окрестности невыразимо печальный и пустынный вид.
Один только Ричард вносил радость и развлечение в монотонную жизнь молодой женщины. Молодой человек был частым гостем на Крестовском и никогда не скучал в обществе своей меланхоличной невестки. Он привозил ей книги и ноты, играл с нею в четыре руки и каждую неделю привозил ей билет в театр.
Так как у Ивана Федоровича никогда не было времени ехать с женой, то Ричард всегда любезно сопровождал Ксению в театр.
В это время молодая женщина сделала очень приятное для себя знакомство.
Соседний дом принадлежал одной немецкой чете. Это были люди простые и добрые. Они давно уже присмотрелись к характеру и привычкам Ивана Федоровича и искренне жалели его молодую жену.
Однажды, когда Ксения гуляла, Шарлотта Ивановна подошла к ней, представилась в качестве близкой соседки и завязала с ней дружеский разговор. После прогулки госпожа Риэза зашла к молодой женщине и, в свою очередь, пригласила Ксению к себе на чашку чаю.
Обе женщины скоро сделались друзьями. Ксения чувствовала себя очень хорошо в обществе этих пожилых людей, которые любили друг друга так, как будто только что были обвенчаны, и были очень счастливы, несмотря на свое скромное положение и ограниченные средства.
Карл Робертович служил в конторе какого-то банка, а жена его долгое время давала уроки немецкого языка и музыки. Благодаря строгой экономии, они скопили достаточную сумму денег и купили домик на Крестовском острове, где и жили в настоящее время. Деятельная Шарлотта Ивановна завела небольшую ферму. У нее были три коровы и небольшой курятник, и она снабжала в летний сезон весь квартал молоком, яйцами и цыплятами.
Ксения скоро сделалась любимицей своих соседей. Шарлотте Ивановне она приносила узоры для вязания и вышивания, а Карлу Робертовичу дорогие сигары. Старик немец очень любил сигары, но жалел денег покупать их. Молодой же женщине этот подарок ничего не стоил, так как у Ивана Федоровича сигары всегда водились сотнями и, к тому же их, по большей части, дарил ему Ричард.
В начале декабря Ксения начала чувствовать себя очень нехорошо и сделалась страшно нервною. Сначала она приписывала это мучившим ее заботам и разным неприятностям. Молодая женщина постоянно нуждалась в деньгах. Иван Федорович так мало выдавал ей на расходы, что она вынуждена была одалживать в лавочках, а это окончательно лишало ее покоя.
Однако нездоровье молодой женщины вместо того, чтобы уменьшаться, все увеличивалось, так что Шарлотта и Ричард заставили ее обратиться к доктору, который подтвердил их предположение, что Ксения беременна.
Иван Федорович не очень-то был обрадован этой новостью.
«Этого только недоставало. Ребенок только увеличит мои расходы. О, что за проклятая идея явилась у меня жениться».
Громко, конечно, он не высказывал своих истинных чувств. Но, несмотря на его притворную нежность и на лицемерные выражения радости, Ксения инстинктивно чувствовала его холодное равнодушие, и ее сердце болезненно сжималось.
Ричард старался поднять нравственное состояние молодой женщины. Он описывал ей, какое счастье принесет ей ребенок, этот ангел, дарованный ей Богом, чтобы наполнить ее жизнь и дать ей цель.
На Рождество, в числе других подарков, Ричард поднес невестке прелестную колыбельку, отделанную атласом и кружевами.
Как ни невинен был этот подарок, он вызвал в Юлии Павловне бешеную зависть. Рассказывая Марии Николаевне подробности вечера, она перечислила все подарки, полученные Ксенией, и ядовито прибавила:
— Любуясь чудной колыбелью, которая, по меньшей мере, стоит двести или триста рублей, я не могла удержаться, чтобы не подумать о корзине, в которой спала моя бедная Анастаси. К несчастью для моей дочери, я не так ловка, как Ксения Александровна, и не сумела завести себе богатого покровителя.
Бабушка ничего не ответила и только печально покачала головой. Она была большой дипломаткой и, несмотря на свое расположение к Юлии, не хотела вмешиваться ни в какие сплетни.
Но Юлия Павловна не способна была молчать, когда в ней бушевал гнев, а воспоминание о корзине, служившей колыбелью ее дочери, терзало ее, как личное оскорбление.
На следующий день, Иван Федорович приехал к матери завтракать. Юлия, полная еще дурных чувств, вызванных вниманием Ричарда к невестке, сначала была молчалива и имела недовольный вид. Но вдруг она заметила в галстуке Ивана Федоровича великолепную булавку, украшенную большой жемчужиной. Злой огонек вспыхнул в ее глазах.
— Какой у тебя шикарный вид, Жан. Я еще не видела у тебя этой прелестной булавки и этих запонок бриллиантовыми инициалами. Сейчас видно, что тебе не приходится теперь рассчитывать, как прежде, когда Ричард еще не был ангелом-хранителем твоего домашнего очага.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Иван Федорович, окидывая Юлию недовольным взглядом.
— Боже мой. Все так просто. Тебе ужасно повезло. Ричард влюблен в твою жену. Благодаря этому содержание дома тебе ничего не стоит, и, кроме того, у тебя всегда карманы полны денег, — возразила Юлия, нисколько не смущаясь.
Иван Федорович нахмурил брови. Лицо его залил яркий румянец.
— Прошу тебя воздержаться от подобных оскорбительных выражений, внушенных тебе ревностью и мелочной завистью, — суровым тоном сказал он. — Ты всюду ищешь причин холодности к тебе Ричарда, и ничего не имела бы против его щедрости, если бы цветы, конфеты и другие подарки адресовались тебе, а не моей жене. Ричард всегда помогал мне как добрый брат. Если его помощь сделалась теперь шире, то это потому, что он понимает, насколько моя жизнь сделалась дороже и насколько мои обязанности стали тяжелее. Но им руководят одна только братская любовь и дружба к Ксении. Ему отлично известно, как безумно любит меня жена.
Юлия насмешливо расхохоталась.
— Право? Ты уверен, что Ксения все еще так же влюблена в тебя? Я же думаю, что она очарована Ричардом никак не менее, чем тобой. Во всяком случае, ей чаще представляется случай любоваться им, чем тобой, так как тебя никогда не бывает дома. Что же касается забот, предупредительности и подарков, то все это идет от Ричарда. Может быть, он все это делает от твоего имени, но что может значить этот официальный этикет, когда Ксения отлично знает, что ты вовсе не думаешь баловать ее деликатным вниманием, — ядовито заметила Юлия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54