Он очень ловкий человек и к тому же преданный. Остался лишь один вопрос: насколько хорошо вы правите экипажем?
— Об этом не волнуйтесь, милорд.
— Отлично. Завтра мы едем в Ньюмаркет. Начинается второй круг состязаний. Он продлится до четырнадцатого мая. Большинство жокеев из нашего списка там будут. — Дастин допил коньяк. — Выспитесь хорошенько, Саксон. Выезжаем из Суффолка на рассвете.
— Да, милорд.
— Спасибо, Аткинс. Можете идти.
Слуга застыл на месте, услышав неожиданное распоряжение маркиза: он посмотрел на лорда Тайрхема, затем перевел взгляд на тележку с провизией, которую только что прикатил из замка.
— Вы не желаете, чтобы я внес подносы, милорд?
— Я сделаю это сам.
— Но тележка довольно тяжелая, милорд!
— Я справлюсь, — твердо повторил Дастин. — Благодарю вас за заботу, но отец мистера Стоддарда болен и не хочет, чтобы его беспокоили. Чем меньше будет шума, тем лучше. Мне поможет Стоддард.
— Как прикажете, сэр, — произнес Аткинс, на лице которого ясно читалось недоумение.
Дастин подождал, пока слуга удалится, и постучал в дверь.
— Я один, — сказал он вполголоса. Николь приоткрыла дверь. В ее глазах плясали веселые огоньки.
— Вы, оказывается, изощренный обманщик, милорд.
— Впусти меня, и я докажу тебе обратное. — Дверь отворилась, и Дастин вместе с тележкой проследовал в дом. Николь закрыла дверь и предстала перед маркизом в простеньком бежевом платье. Единственным украшением по-прежнему служил ее амулет.
— Я так понимаю, это твое второе платье? — заметил Дастин.
— Да, милорд. Оно не слишком ужасное?
Ответом был страстный взгляд маркиза.
— Где твой отец?
— Он спустится через минуту. Он…
— Поприветствуй меня поцелуем, — шепотом потребовал он.
— Слушаюсь, сэр! — Николь обняла Дастина за шею и без колебаний поцеловала его.
Прижав Николь к себе, Дастин вдыхал запах ее волос, погружаясь в их мягкие волны и забывая обо всем на свете.
— Я рад, что твой отец сейчас спустится, — пробормотал Дастин и приник к губам Николь долгим, глубоким поцелуем. — В противном случае мое решение дать тебе время не стоило бы и ломаного гроша. Как тебе моя откровенность?
Николь слегка прищурилась, бросив на Дастина взгляд, от которого могла пробудиться к жизни статуя Нельсона.
— Я просто в восторге, милорд, — отвечала она. — И если бы не отец, я предложила бы вам забыть о ваших обещаниях и целовать меня, пока я не перестану думать о том, что смущало меня вчера вечером.
Дастин внимательно посмотрел на девушку, уловив произошедшую в ней перемену.
— Николь… — Дастин заключил в ладони ее лицо, но тут же вздрогнул, услышав шаги Олдриджа. — Завтра я уезжаю на несколько дней в Ньюмаркет.
Николь мгновенно преобразилась, став серьезной.
— Ты собираешься встретиться с жокеями?
— Да, — нетерпеливо сказал Дастин. — Мы обсудим это вместе с твоим отцом. Но прежде чем он войдет… — Дастин глянул на лестницу, потом опять обратился к Николь: — Когда я вернусь, мы должны будем серьезно поговорить. Я имею в виду наше будущее. Мне кажется, эти несколько дней — достаточный срок, чтобы ты смогла разобраться в своих чувствах. Видит Бог, Дерби, я долго не выдержу.
Николь кивнула в знак согласия:
— Хорошо, Дастин. Храни тебя Господь!
Дастин пребывал в замешательстве. Что нужно сделать, чтобы успокоить Николь? Сказать ей о своей любви сейчас? Но ведь ее волнует не только это. Она беспокоится за него!
Наклонившись, Дастин поцеловал Николь.
— Не тревожься. Дерби. Все будет хорошо, поверь мне. — Говоря это, Дастин благоговейно прикоснулся к амулету на шее Николь, потом отошел в сторону — на лестнице появился Олдридж.
— Здравствуйте, милорд, — сказал он радушно и тут же расхохотался, увидев тележку с едой. — Мы ждем к ужину гвардию ее величества?
— О нет, — усмехнулся Дастин. — Но я уезжаю на несколько дней и надеюсь, эти припасы вам не помешают.
— Папа, Дастин отправляется в Ньюмаркет.
— Когда?
— Завтра утром. Второй этап состязаний продлится несколько дней. За это время я хочу все подробно выяснить. Потом я заеду проведать Салли и вернусь в Тайрхем. — Дастин посмотрел на Николь. — Но я настаиваю, чтобы ты не приступала к тренировкам в Эпсоме до моего возвращения.
Николь вздернула подбородок.
— Я прекрасно могу…
— Я знаю, Дерби. Но на неизвестного жокея, которого я выставил на дерби, набросятся все — «жучки», букмекеры, судьи, газетчики. Мы не должны рисковать. Одно твое неосторожное слово может вызвать подозрения, и трудно предположить, как это скажется на твоем участии в дерби, не говоря об опасности, которая может возникнуть для вас обоих.
— А каким образом твоя опека может снизить этот риск?
— Я тебе уже говорил об этом. Я хорошо знаю всю тамошнюю обстановку и постарался предусмотреть все возможные осложнения.
— Маркиз прав, Ники, — заметил Олдридж. Встретившись взглядом с Дастином, Ник добавил: — Не беспокойтесь, милорд, она не поедет в Эпсом. Я сам за этим прослежу.
— А что сказать новому тренеру? — поинтересовалась Николь. — Он отправится в Эпсом немедленно.
— С Раггертом я договорюсь, — заверил ее Дастин. — Я расскажу ему все, не вдаваясь в подробности.
— То есть?
— Ну, например, я не желаю, чтобы на тебя заранее делали ставки. Ведь, в конце концов, возможности жокея Стоддарда никому не известны. Уверен, Раггерт сочтет это благоразумным. К тому же дерби начинается только двадцать шестого, а ты уже показала великолепный результат. Нет, у Раггерта не возникнет вопросов относительно моих распоряжений. Я только прикажу ему разнообразить занятия, чтобы Кинжалу не наскучили тренировки. У нас достаточно времени для подготовки к Эпсому. Другие прибудут туда двадцать пятого, может быть, днем раньше. К тому времени мы уже устраним все препятствия.
— Когда же мы появимся в Эпсоме?
— Двадцать шестого. Как раз к началу дерби. Успокойся, солнышко, я знаю, что делаю.
Ласковое обращение как-то само собой сорвалось у Дастина с языка, и он увидел, как напрягся Ник. Но слово было сказано, и Дастину оставалось только упрекать себя за несдержанность.
— Маркиз прав. — Олдридж взглянул на Дастина, давая маркизу понять, что поступается отцовскими чувствами ради безопасности Николь. — Нам нельзя рисковать. А я почему-то стал больше беспокоиться с тех пор, как здесь появился Раггерт.
Николь подняла голову:
— Папа, он тебе тоже неприятен?
— Я просто ему не доверяю! К тому же он меня знает. Приходится держаться настороже.
— А-а-а… — Николь опустила голову. — Я думала, ты имеешь в виду… Ладно, ничего.
Дастин внимательно наблюдал за Николь.
— Тебе неприятен Раггерт? Я заметил во время тренировки. А в чем дело, Дерби?
Николь смущенно пожала плечами.
— Это не ответ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Об этом не волнуйтесь, милорд.
— Отлично. Завтра мы едем в Ньюмаркет. Начинается второй круг состязаний. Он продлится до четырнадцатого мая. Большинство жокеев из нашего списка там будут. — Дастин допил коньяк. — Выспитесь хорошенько, Саксон. Выезжаем из Суффолка на рассвете.
— Да, милорд.
— Спасибо, Аткинс. Можете идти.
Слуга застыл на месте, услышав неожиданное распоряжение маркиза: он посмотрел на лорда Тайрхема, затем перевел взгляд на тележку с провизией, которую только что прикатил из замка.
— Вы не желаете, чтобы я внес подносы, милорд?
— Я сделаю это сам.
— Но тележка довольно тяжелая, милорд!
— Я справлюсь, — твердо повторил Дастин. — Благодарю вас за заботу, но отец мистера Стоддарда болен и не хочет, чтобы его беспокоили. Чем меньше будет шума, тем лучше. Мне поможет Стоддард.
— Как прикажете, сэр, — произнес Аткинс, на лице которого ясно читалось недоумение.
Дастин подождал, пока слуга удалится, и постучал в дверь.
— Я один, — сказал он вполголоса. Николь приоткрыла дверь. В ее глазах плясали веселые огоньки.
— Вы, оказывается, изощренный обманщик, милорд.
— Впусти меня, и я докажу тебе обратное. — Дверь отворилась, и Дастин вместе с тележкой проследовал в дом. Николь закрыла дверь и предстала перед маркизом в простеньком бежевом платье. Единственным украшением по-прежнему служил ее амулет.
— Я так понимаю, это твое второе платье? — заметил Дастин.
— Да, милорд. Оно не слишком ужасное?
Ответом был страстный взгляд маркиза.
— Где твой отец?
— Он спустится через минуту. Он…
— Поприветствуй меня поцелуем, — шепотом потребовал он.
— Слушаюсь, сэр! — Николь обняла Дастина за шею и без колебаний поцеловала его.
Прижав Николь к себе, Дастин вдыхал запах ее волос, погружаясь в их мягкие волны и забывая обо всем на свете.
— Я рад, что твой отец сейчас спустится, — пробормотал Дастин и приник к губам Николь долгим, глубоким поцелуем. — В противном случае мое решение дать тебе время не стоило бы и ломаного гроша. Как тебе моя откровенность?
Николь слегка прищурилась, бросив на Дастина взгляд, от которого могла пробудиться к жизни статуя Нельсона.
— Я просто в восторге, милорд, — отвечала она. — И если бы не отец, я предложила бы вам забыть о ваших обещаниях и целовать меня, пока я не перестану думать о том, что смущало меня вчера вечером.
Дастин внимательно посмотрел на девушку, уловив произошедшую в ней перемену.
— Николь… — Дастин заключил в ладони ее лицо, но тут же вздрогнул, услышав шаги Олдриджа. — Завтра я уезжаю на несколько дней в Ньюмаркет.
Николь мгновенно преобразилась, став серьезной.
— Ты собираешься встретиться с жокеями?
— Да, — нетерпеливо сказал Дастин. — Мы обсудим это вместе с твоим отцом. Но прежде чем он войдет… — Дастин глянул на лестницу, потом опять обратился к Николь: — Когда я вернусь, мы должны будем серьезно поговорить. Я имею в виду наше будущее. Мне кажется, эти несколько дней — достаточный срок, чтобы ты смогла разобраться в своих чувствах. Видит Бог, Дерби, я долго не выдержу.
Николь кивнула в знак согласия:
— Хорошо, Дастин. Храни тебя Господь!
Дастин пребывал в замешательстве. Что нужно сделать, чтобы успокоить Николь? Сказать ей о своей любви сейчас? Но ведь ее волнует не только это. Она беспокоится за него!
Наклонившись, Дастин поцеловал Николь.
— Не тревожься. Дерби. Все будет хорошо, поверь мне. — Говоря это, Дастин благоговейно прикоснулся к амулету на шее Николь, потом отошел в сторону — на лестнице появился Олдридж.
— Здравствуйте, милорд, — сказал он радушно и тут же расхохотался, увидев тележку с едой. — Мы ждем к ужину гвардию ее величества?
— О нет, — усмехнулся Дастин. — Но я уезжаю на несколько дней и надеюсь, эти припасы вам не помешают.
— Папа, Дастин отправляется в Ньюмаркет.
— Когда?
— Завтра утром. Второй этап состязаний продлится несколько дней. За это время я хочу все подробно выяснить. Потом я заеду проведать Салли и вернусь в Тайрхем. — Дастин посмотрел на Николь. — Но я настаиваю, чтобы ты не приступала к тренировкам в Эпсоме до моего возвращения.
Николь вздернула подбородок.
— Я прекрасно могу…
— Я знаю, Дерби. Но на неизвестного жокея, которого я выставил на дерби, набросятся все — «жучки», букмекеры, судьи, газетчики. Мы не должны рисковать. Одно твое неосторожное слово может вызвать подозрения, и трудно предположить, как это скажется на твоем участии в дерби, не говоря об опасности, которая может возникнуть для вас обоих.
— А каким образом твоя опека может снизить этот риск?
— Я тебе уже говорил об этом. Я хорошо знаю всю тамошнюю обстановку и постарался предусмотреть все возможные осложнения.
— Маркиз прав, Ники, — заметил Олдридж. Встретившись взглядом с Дастином, Ник добавил: — Не беспокойтесь, милорд, она не поедет в Эпсом. Я сам за этим прослежу.
— А что сказать новому тренеру? — поинтересовалась Николь. — Он отправится в Эпсом немедленно.
— С Раггертом я договорюсь, — заверил ее Дастин. — Я расскажу ему все, не вдаваясь в подробности.
— То есть?
— Ну, например, я не желаю, чтобы на тебя заранее делали ставки. Ведь, в конце концов, возможности жокея Стоддарда никому не известны. Уверен, Раггерт сочтет это благоразумным. К тому же дерби начинается только двадцать шестого, а ты уже показала великолепный результат. Нет, у Раггерта не возникнет вопросов относительно моих распоряжений. Я только прикажу ему разнообразить занятия, чтобы Кинжалу не наскучили тренировки. У нас достаточно времени для подготовки к Эпсому. Другие прибудут туда двадцать пятого, может быть, днем раньше. К тому времени мы уже устраним все препятствия.
— Когда же мы появимся в Эпсоме?
— Двадцать шестого. Как раз к началу дерби. Успокойся, солнышко, я знаю, что делаю.
Ласковое обращение как-то само собой сорвалось у Дастина с языка, и он увидел, как напрягся Ник. Но слово было сказано, и Дастину оставалось только упрекать себя за несдержанность.
— Маркиз прав. — Олдридж взглянул на Дастина, давая маркизу понять, что поступается отцовскими чувствами ради безопасности Николь. — Нам нельзя рисковать. А я почему-то стал больше беспокоиться с тех пор, как здесь появился Раггерт.
Николь подняла голову:
— Папа, он тебе тоже неприятен?
— Я просто ему не доверяю! К тому же он меня знает. Приходится держаться настороже.
— А-а-а… — Николь опустила голову. — Я думала, ты имеешь в виду… Ладно, ничего.
Дастин внимательно наблюдал за Николь.
— Тебе неприятен Раггерт? Я заметил во время тренировки. А в чем дело, Дерби?
Николь смущенно пожала плечами.
— Это не ответ!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83