— Сложив руки на груди, Олдридж в упор смотрел на дочь.
— Что сказал тебе Дастин? — прямо спросила Николь, кладя вилку на стол.
— Вот уже второй раз ты называешь своего хозяина по имени. С каких пор вы так близко сошлись?
Николь почувствовала, как зарделись ее щеки.
— Я рассказывала тебе. Когда мы впервые встретились, он представился как Дастин. Я в ответ тоже назвала ему только свое имя. И ничего большего за этим не стоит.
— Так отчего тогда ты отводишь взгляд и краснеешь?
В ответ Николь покраснела еще больше.
— Папа, мне не надо напоминать, как Олден Стоддард должен обращаться к его светлости маркизу Тайрхему.
— Очень убедительно! — сухо заметил отец. — Но меня беспокоит благополучие не Олдена Стоддарда, а моей дочери, которая, кстати сказать, всегда была со мной откровенна.
Николь глубоко вздохнула, отказавшись от каких-либо попыток поесть и… уклониться от прямого ответа.
— Папа, я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Я просто не знаю, что ответить.
— Скажи честно, что ты чувствуешь к этому человеку?
— Я не знаю. — Николь сокрушенно покачала головой.
— Но ведь чувствуешь?
— Да, — прошептала Николь. — Папа, сейчас меня волнует только твоя безопасность. Пока не кончится это тяжкое испытание, я не смогу думать ни о чем другом, в том числе и о своих симпатиях к Дастину Кингсли. Может быть, и никогда не смогу. Мы с ним из разных миров. И дело не только в социальном положении, но и во взглядах, в образе жизни. Здесь масса сложностей, возможно, непреодолимых.
— Это правда. И все же ты пригласила его на чай.
— Я не могу этого объяснить, — отвечала Николь.
— А мне кажется, ты только что это сделала. — Ник подошел к дочери и указательным пальцем приподнял ее подбородок. — Внутренний голос приказывает мне запретить тебе общаться с таким человеком, как лорд Тайрхем. Но, судя по тому, что ты сейчас сказала, ты понимаешь, кто он и что поставлено на карту.
— Умом понимаю, — отозвалась Николь. — Но, кажется, не в силах убедить свое сердце.
— Девочка моя, — Ник постарался придать своим словам как можно больше веса, — я понимаю, что не должен вечно следить за тобой как за ребенком. Но я не могу допустить, чтобы ты совершила ошибку. Я со всем уважением приму лорда Тайрхема. Что же касается его просьбы, то мы еще посмотрим. А теперь иди и приведи себя в порядок. Если твой гость придет раньше, я его займу.
Николь опешила. Очевидно, то, чего добивался Дастин, выходило за рамки приглашения к чаю.
— А о чем конкретно просил лорд Тайрхем? — спросила она с любопытством.
— О возможности лучше познакомиться с тобой. С Николь Олдридж, а не Олденом Стоддардом. Возможности заходить почаще и видеться с тобой под моим усиленным надзором.
Сердце Николь учащенно забилось.
— И что же ты ответил?
— Я намеревался отказать. Но маркиз был очень убедителен.
— Убедителен? — Николь усмехнулась. — В каком смысле?
— Скажу так: либо этот человек самый отъявленный обманщик, либо он искренне о тебе заботится. Но я продолжаю осторожничать. Время покажет, были ли обоснованы мои опасения относительно намерений его светлости. Он, надо признать, был очень обходителен. Выслушав его, я смягчился и согласился только на его первый визит. А там уж я оставляю за собой право решать.
— Спасибо, папа. — Николь чмокнула отца в щеку.
— Не спеши благодарить, — проворчал Ник. — Независимо от того, насколько искренен лорд Тайрхем, все его добрые намерения не могут устранить те преграды, которые стоят меж вами. В любом случае я должен все как следует обдумать. Ты меня знаешь, дочка, если что, я и маркиза не постесняюсь призвать к порядку.
— А вы обсуждали ситуацию с шантажом? — спросила Николь. — Я ведь втянута в это дело не меньше тебя.
— Лорд Тайрхем принял решение разрушить всю эту систему и разоблачить того, кто ее возглавляет.
От страха у Николь перехватило дыхание.
— А для тебя это не опасно? — спросила она прерывающимся голосом.
— Нет, если повести дело так, как хочет маркиз. — Ник взглянул на дочь и покорно вздохнул. — Ладно, Ники, расскажу тебе, хотя мне очень не хотелось бы этого делать. Лорд Тайрхем намерен все разузнать, а я сообщу ему все, что знаю. Он собирается завтра утром первым делом поехать в Суффолк, встретиться с Салли. После чего маркиз посетит кое-кого из своих друзей, чтобы действовать согласованно.
— Вряд ли ему удастся сохранить это в тайне, — с дрожью в голосе сказала Николь. — Весь мир конного спорта зажужжит как улей, узнав о его расследовании. Дастин превратится в живую мишень.
— На огласку он и рассчитывает. Тайрхем хочет вынудить угрожавших ему бандитов обнаружить себя и по их следу выйти на хозяина. Мы с ним сравнили приметы. Люди, предупреждавшие его не связываться со мной, — те самые бандиты, что пытались шантажировать меня, и, несомненно, те самые, что оставили «дружескую» надпись в стойле Оберона.
— Так я и думала. — Николь схватила отца за руку. — Папа, меня пугает это ваше предприятие. Может быть, следует оставить все как есть и продолжать скрываться, выждать время? Тогда и ты, и лорд Тайрхем избежите опасности.
— Продолжать скрываться? — Ник ласково потрепал Николь по щеке. — А ты заменишь меня на ипподроме? Никогда! — Увидев, как побледнело лицо дочери. Ник поспешил успокоить ее: — Ники, ситуация не разрешится сама собой. Мы должны положить этому конец.
— Я понимаю, — с легким кивком ответила Николь.
— Тогда поторопись. Маркиз придет через сорок минут.
Николь с неохотой вышла из кухни и поднялась в свою комнату. Она пыталась справиться с дурными предчувствиями, охватившими ее, и убеждала себя, что судьба будет к ним благосклонна и все устроится как надо. Но судьба была понятием весьма отвлеченным, пути ее неисповедимы.
Рука Николь инстинктивно скользнула в карман. Девушка достала амулет, с бесконечной любовью провела пальцем по полированному серебру оправы, вспоминая ту ночь пятнадцать лет назад, когда она впервые держала в руках этот волшебный кулон.
— Он тебе нравится, Ники?
— О-о, мамочка, он прекрасен! Там внутри есть фотография?
— Нет, дорогая, но в этом амулете хранится сокровище, гораздо более драгоценное.
— Какое? Ах, мамочка, позволь мне посмотреть!
Николь с нежностью улыбнулась, вспомнив, как она, дрожа от нетерпения, возилась с замочком и наконец раскрыла амулет. Острое разочарование укололо сердечко Николь, когда она обнаружила, что амулет пуст.
— Здесь ничего нет, мамочка, — проговорила она, и в глазах ее заблестели слезы.
— Ты ошибаешься, дорогая.
— Нет, не ошибаюсь. Он пустой.
— Только потому, что ты смотришь глазами, а не сердцем. Если бы твое сердечко вгляделось глубоко внутрь, оно бы увидело, что это не просто кулон. Это — амулет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
— Что сказал тебе Дастин? — прямо спросила Николь, кладя вилку на стол.
— Вот уже второй раз ты называешь своего хозяина по имени. С каких пор вы так близко сошлись?
Николь почувствовала, как зарделись ее щеки.
— Я рассказывала тебе. Когда мы впервые встретились, он представился как Дастин. Я в ответ тоже назвала ему только свое имя. И ничего большего за этим не стоит.
— Так отчего тогда ты отводишь взгляд и краснеешь?
В ответ Николь покраснела еще больше.
— Папа, мне не надо напоминать, как Олден Стоддард должен обращаться к его светлости маркизу Тайрхему.
— Очень убедительно! — сухо заметил отец. — Но меня беспокоит благополучие не Олдена Стоддарда, а моей дочери, которая, кстати сказать, всегда была со мной откровенна.
Николь глубоко вздохнула, отказавшись от каких-либо попыток поесть и… уклониться от прямого ответа.
— Папа, я не собираюсь ничего от тебя скрывать. Я просто не знаю, что ответить.
— Скажи честно, что ты чувствуешь к этому человеку?
— Я не знаю. — Николь сокрушенно покачала головой.
— Но ведь чувствуешь?
— Да, — прошептала Николь. — Папа, сейчас меня волнует только твоя безопасность. Пока не кончится это тяжкое испытание, я не смогу думать ни о чем другом, в том числе и о своих симпатиях к Дастину Кингсли. Может быть, и никогда не смогу. Мы с ним из разных миров. И дело не только в социальном положении, но и во взглядах, в образе жизни. Здесь масса сложностей, возможно, непреодолимых.
— Это правда. И все же ты пригласила его на чай.
— Я не могу этого объяснить, — отвечала Николь.
— А мне кажется, ты только что это сделала. — Ник подошел к дочери и указательным пальцем приподнял ее подбородок. — Внутренний голос приказывает мне запретить тебе общаться с таким человеком, как лорд Тайрхем. Но, судя по тому, что ты сейчас сказала, ты понимаешь, кто он и что поставлено на карту.
— Умом понимаю, — отозвалась Николь. — Но, кажется, не в силах убедить свое сердце.
— Девочка моя, — Ник постарался придать своим словам как можно больше веса, — я понимаю, что не должен вечно следить за тобой как за ребенком. Но я не могу допустить, чтобы ты совершила ошибку. Я со всем уважением приму лорда Тайрхема. Что же касается его просьбы, то мы еще посмотрим. А теперь иди и приведи себя в порядок. Если твой гость придет раньше, я его займу.
Николь опешила. Очевидно, то, чего добивался Дастин, выходило за рамки приглашения к чаю.
— А о чем конкретно просил лорд Тайрхем? — спросила она с любопытством.
— О возможности лучше познакомиться с тобой. С Николь Олдридж, а не Олденом Стоддардом. Возможности заходить почаще и видеться с тобой под моим усиленным надзором.
Сердце Николь учащенно забилось.
— И что же ты ответил?
— Я намеревался отказать. Но маркиз был очень убедителен.
— Убедителен? — Николь усмехнулась. — В каком смысле?
— Скажу так: либо этот человек самый отъявленный обманщик, либо он искренне о тебе заботится. Но я продолжаю осторожничать. Время покажет, были ли обоснованы мои опасения относительно намерений его светлости. Он, надо признать, был очень обходителен. Выслушав его, я смягчился и согласился только на его первый визит. А там уж я оставляю за собой право решать.
— Спасибо, папа. — Николь чмокнула отца в щеку.
— Не спеши благодарить, — проворчал Ник. — Независимо от того, насколько искренен лорд Тайрхем, все его добрые намерения не могут устранить те преграды, которые стоят меж вами. В любом случае я должен все как следует обдумать. Ты меня знаешь, дочка, если что, я и маркиза не постесняюсь призвать к порядку.
— А вы обсуждали ситуацию с шантажом? — спросила Николь. — Я ведь втянута в это дело не меньше тебя.
— Лорд Тайрхем принял решение разрушить всю эту систему и разоблачить того, кто ее возглавляет.
От страха у Николь перехватило дыхание.
— А для тебя это не опасно? — спросила она прерывающимся голосом.
— Нет, если повести дело так, как хочет маркиз. — Ник взглянул на дочь и покорно вздохнул. — Ладно, Ники, расскажу тебе, хотя мне очень не хотелось бы этого делать. Лорд Тайрхем намерен все разузнать, а я сообщу ему все, что знаю. Он собирается завтра утром первым делом поехать в Суффолк, встретиться с Салли. После чего маркиз посетит кое-кого из своих друзей, чтобы действовать согласованно.
— Вряд ли ему удастся сохранить это в тайне, — с дрожью в голосе сказала Николь. — Весь мир конного спорта зажужжит как улей, узнав о его расследовании. Дастин превратится в живую мишень.
— На огласку он и рассчитывает. Тайрхем хочет вынудить угрожавших ему бандитов обнаружить себя и по их следу выйти на хозяина. Мы с ним сравнили приметы. Люди, предупреждавшие его не связываться со мной, — те самые бандиты, что пытались шантажировать меня, и, несомненно, те самые, что оставили «дружескую» надпись в стойле Оберона.
— Так я и думала. — Николь схватила отца за руку. — Папа, меня пугает это ваше предприятие. Может быть, следует оставить все как есть и продолжать скрываться, выждать время? Тогда и ты, и лорд Тайрхем избежите опасности.
— Продолжать скрываться? — Ник ласково потрепал Николь по щеке. — А ты заменишь меня на ипподроме? Никогда! — Увидев, как побледнело лицо дочери. Ник поспешил успокоить ее: — Ники, ситуация не разрешится сама собой. Мы должны положить этому конец.
— Я понимаю, — с легким кивком ответила Николь.
— Тогда поторопись. Маркиз придет через сорок минут.
Николь с неохотой вышла из кухни и поднялась в свою комнату. Она пыталась справиться с дурными предчувствиями, охватившими ее, и убеждала себя, что судьба будет к ним благосклонна и все устроится как надо. Но судьба была понятием весьма отвлеченным, пути ее неисповедимы.
Рука Николь инстинктивно скользнула в карман. Девушка достала амулет, с бесконечной любовью провела пальцем по полированному серебру оправы, вспоминая ту ночь пятнадцать лет назад, когда она впервые держала в руках этот волшебный кулон.
— Он тебе нравится, Ники?
— О-о, мамочка, он прекрасен! Там внутри есть фотография?
— Нет, дорогая, но в этом амулете хранится сокровище, гораздо более драгоценное.
— Какое? Ах, мамочка, позволь мне посмотреть!
Николь с нежностью улыбнулась, вспомнив, как она, дрожа от нетерпения, возилась с замочком и наконец раскрыла амулет. Острое разочарование укололо сердечко Николь, когда она обнаружила, что амулет пуст.
— Здесь ничего нет, мамочка, — проговорила она, и в глазах ее заблестели слезы.
— Ты ошибаешься, дорогая.
— Нет, не ошибаюсь. Он пустой.
— Только потому, что ты смотришь глазами, а не сердцем. Если бы твое сердечко вгляделось глубоко внутрь, оно бы увидело, что это не просто кулон. Это — амулет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83