Он улыбнулся, нежно прижался губами к ее губам и прошептал:
— Больно не будет, леди, я обещаю.
И действительно, боли не было; он понял это, когда вошел в нее, — она судорожно вздохнула и обвила руками его плечи.
И снова он устроил торжество наслаждения. Он подождал, пока не почувствовал, как напряглось, а затем расслабилось ее тело. И лишь потом дал волю удовлетворению своей страсти. Усталый, он лег на спину, опустошенный и еще более пораженный.
Он не мог и вообразить, что испытает с ней такой сладостный экстаз.
— Не больно? — тихо шепнул он.
— Не больно, — призналась она.
Он придвинул ее поближе, прижался к ее спине, покровительственно обнял. Они ненадолго задремали, но, открыв глаза, Брет обнаружил, что даже прикосновение к ее спине возбуждает в нем желание. Аллора спала, и он стал поглаживать ее спину, потом, ближе притянув к себе, вошел в нее сзади, хотя она еще не вполне проснулась. Она охнула от неожиданности, но не протестовала и, когда он достиг вершины наслаждения, тихо вскрикнула, а он зарылся лицом в ее волосы, сам себе не веря, что получил такое сокровище.
Он лежал некоторое время, обнимая ее, потом поднялся, почувствовав, что разыгрался аппетит. Ему показалось, что она заснула, но она вдруг спросила:
— У нас есть вода? Вино очень хорошее, но я к нему не привыкла, и мне совсем не хочется проснуться утром с головной болью. — Она села в постели, прикрыв грудь льняной простыней.
— А может быть, хочешь доброго английского эля? — Нет, лучше вкусной чистой шотландской воды. — Брет улыбнулся:
— Воды так воды, моя принцесса. Как пожелаешь.
Аллора слегка покраснела, робко улыбаясь. Он принес ей воды и поднос с едой. Усевшись на край кровати, он отрезал хлеба и сыра и первые кусочки предложил ей. Она нерешительно взяла еду, потом, видимо, тоже почувствовав аппетит, быстро и красиво съела все, что он предложил. Наклонившись вперед, она потянулась к подносу, чтобы взять ягодку винограда. Простыня соскользнула, и Аллора, покраснев, водворила ее на место. Брет мог бы напомнить, что теперь ей вряд ли нужно что-нибудь от него прятать, но промолчал и, отщипнув виноградинку, поднес к ее губам. Она снова помедлила, но раскрыла губы и, потупившись от смущения, съела ягоду.
Брет, заметив, что вода в ванне совсем остыла, взял стоящий на огне чайник, добавил в воду кипятка и забрался в ванну, охнув от неожиданности, потому что вода оказалась слишком горячей. Потом он расслабился и даже зажмурился от удовольствия, а открыв глаза, заметил, что Аллора наблюдает за ним.
— Что за мысли прячутся за этими изумрудными глазками, любовь моя? Неужели ты согласилась выйти за меня исключительно для того, чтобы при первом удобном случае перерезать мне горло?
Она чуть не поперхнулась и так покраснела, что даже испугала его.
— Я никогда не имела намерения кого-либо убивать, милорд! — возмущенно воскликнула она.
— Понятно, — пробормотал Брет. — Бедняжка. Ты вышла замуж по одной-единственной причине.
— У тебя тоже были свои соображения, — напомнила Аллора. — Хотя, возможно, они были не такими приятными.
Он широко раскрыл глаза и вопросительно поднял брови.
— Иди сюда ко мне. Я объясню тебе свои соображения. — Она покачала головой:
— Наверное, мне безопасней находиться там, где я стою.
Брет поднялся из ванны, подхватил Аллору на руки и отнес в воду. Сидя напротив него в ванне, она скрещенными руками прикрыла грудь, которая наполовину выглядывала из воды. Он усмехнулся и пощекотал большим пальцем ноги ее ягодицы, за что был награжден сердитым взглядом от души рассмеявшись, он притянул ее за плечи и легонько поцеловал.
— Леди, откинь назад голову и расслабься. Тебе теперь нечего от меня прятать.
Она закусила губу, но не пошевелилась.
— Ты обещал объяснить мне свои соображения, — сказала она. — До меня дошли слухи, что это связано с твоей матерью. Мне не верится, что ты подчиняешься родительскому диктату, но именно потому, что она саксонка, ты, наверное, боишься за нее, когда это связано с Вильгельмом. Однако, — продолжала она тихо, и в ее словах послышалась горечь, — поскольку ты известный военачальник и правая рука короля, как и твой отец, ее происхождение наверняка не имеет большого значения для Завоевателя.
— Ах ты, святая наивность! — очень тихо произнес он. — Моя мать не просто саксонка.
Аллора нахмурила лоб и, кажется, совсем забыла, что находится вместе с ним в одной ванне.
— В таком случае…
— Моя мать Фаллон — из рода Годвина. Она дочь короля Гарольда Годвинсона. И уж будь уверена — она настоящая леди. Но если даже тебе трудно привыкнуть ко многому, что характерно для норманнов, то можешь себе представить, как ей было трудно!
Она ошеломленно глядела на него.
— Значит, ты внук Гарольда Годвинсона? — шепотом спросила она. — Почему мне никто не сказал об этом?
Брет пожал плечами:
— Я полагал, что ты об этом знаешь. Не понимаю только, каким образом мое саксонское происхождение ухудшает ситуацию…
— О Боже! — воскликнула она, пристально глядя на него.
— В чем дело? — спросил он, наклоняясь к ней. Явно расстроенная, Аллора лишь покачала головой.
— Лучше подумай вот о чем, миледи: твои дети будут совсем не такими уж стопроцентными норманнами. Они будут наполовину шотландцами, на четверть саксами и всего лишь на крошечную четвертушечку норманнами.
Она кивнула, но лицо ее оставалось напряженным и расстроенным.
— Скажи ради Бога, Аллора, в чем дело?
— Я удивлена — вот и все. Господи, как твоей матери удалось смириться со всем этим — с твоим отцом, с Вильгельмом… — Она не договорила фразы и закусила губу.
— Мать знала моего отца задолго до завоевания, и она его любит. Поэтому они пришли к согласию.
— Вильгельм утверждает, что Англия получена им по наследству, на законных основаниях! — вдруг воскликнула Аллора и с вызовом продолжила: — Но по какому праву он претендует на отдельные земли Шотландии?
— Лорды Дальнего острова, — терпеливо проговорил Брет, — как бы они себя ни называли — ярлы, герцоги, короли или лаэрды, — уже давно присягнули на верность Англии.
— Но сейчас они считают себя верноподданными Малькольма…
— Увы, Вильгельм убежден, что то, что стало английским, английским и останется — и точка.
— Но…
— Не хочу обсуждать эту тему сегодня, — сказал он. Она едва сдержалась, но замолчала. Брет потянулся к ней. — Я так и не понял, почему тебя столь сильно встревожило королевское саксонское происхождение моей матери.
Аллора покачала головой.
— Не встревожило, — ответила она. Но он ей не поверил.
— Аллора…
— Милорд мне очень холодно! — Она вдруг вздрогнула.
Он поднялся во весь рост и, подхватив ее на руки, шагнул из ванны. Поставив жену на пол перед пылающим камином, он взял льняные полотенца, завернул ее в одно, сам вытерся другим, удивляясь, почему ей вдруг стало холодно в хорошо натопленном помещении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101