Макс был солдатом, закаленным в огне войны. И шрамов на его душе было столько, что любой мужчина подумает дважды, прежде чем посвятить себя жизни, где опасность встречается на каждом шагу, а исходом может быть смерть. Делу, где так легко можно потерять дорогих тебе людей.
«Ты весьма ему небезразлична».
Но правда ли это? Действительно ли Макс позволил себе влюбиться в нее, пусть даже против воли?
Может, именно это повлияет на его решение присоединиться к «хранителям»?
Во время их побега ее легко могли убить. Макс наверняка не захочет, чтобы она снова рисковала. Но предпочтет ли он разорвать их отношения и вернуться в Англию, чтобы не стать свидетелем ее возможной гибели?
Сердце Каро сжалось. Она-то знает, как глубоки ее чувства к Максу! И была так уверена, что из него выйдет идеальный «хранитель», ибо он, как немногие, наделен природной склонностью защищать и оберегать угнетенных и беззащитных. И если он решит не вступать в орден, она будет горько разочарована. Каро не решалась признаться даже себе, что будет в отчаянии, если он навсегда покинет Кирену и исчезнет из ее жизни.
Она судорожно вздохнула, чтобы избавиться от боли, рвущей сердце. Так или иначе, а нужно быть готовой к такому повороту событий. А пока что она была рада, что Макс ее избегает. Конечно, видеть его и не иметь права коснуться, не иметь возможности поговорить с глазу на глаз – это настоящее мучение. Но, честно говоря, она просто боится узнать, каким будет его решение.
Впрочем, может, ей лучше расспросить, каковы его намерения. Поговорить с ним сейчас, поскольку ожидание только продлит пытку. В любом случае она не успела как следует поблагодарить его за Изабеллу. Если бы не Макс, кто знает, чем бы все это кончилось!
Но Каро никак не могла заставить себя откровенно потолковать с Максом. Она опасалась, что не выдержит разочарования, и поэтому намеревалась как можно дольше оттягивать момент правды.
Каро вздрогнула, и Изабелла тотчас вошла в роль заботливой матери:
– Замерзла, дорогая?
По мере того как солнце погружалось в переливающееся всеми красками море, температура все понижалась. А соленый октябрьский ветер был достаточно прохладным, чтобы на коже выступили мурашки. Стараясь поскорее ускользнуть от проницательного взгляда подруги, она уцепилась за этот предлог.
– Немного. Простишь меня, если спущусь вниз за шалью?
– Конечно. И пожалуй, тебе стоить лечь в постель. Ты очень бледна.
Не вступая в дальнейшие разговоры, Каро спустилась в каюту и накинула шаль на плечи, но, вместо того чтобы вернуться наверх, бессильно опустилась на койку, не в силах решить, что делать и стоит ли пытаться разговорить Макса.
Тихий стук заставил ее резко вскинуть голову.
– Войдите, – откликнулась девушка, ожидая увидеть Изабеллу, и растерялась, когда на пороге возник Макс. Ее словно громом поразило. Такого она и представить не могла!
Он ступил в каюту и закрыл за собой дверь. Мощная фигура, казалось, заполнила все маленькое пространство. И от пристального взгляда синих глаз сердце замерло. Она не могла отвернуться, опустить голову.
– Ч-что ты хочешь? – запинаясь пробормотала она.
– А ты как думаешь?
Он стоял с таким видом, будто не мог на нее наглядеться. И не успела она опомниться, как он в два шага оказался рядом и обнял ее. Сотни эмоций плескались в его глазах: отчаяние, гнев, нежность, грусть противоборствовали в синих глубинах.
Макс продолжал молча смотреть на Каро, сжав челюсти, стараясь держать себя в руках. Наконец он выругался и нагнул голову, словно не в силах совладать с собой.
Его поцелуй был неистовым. Опаляющим. Его губы – жесткими, горячими и требовательными.
Все поплыло перед глазами Каро. Мыслей не было. Осталось только желание. Выпад его языка был таким глубоким, жадным и настойчивым, что она забыла все вопросы, всю неуверенность, все свои муки. Безумный голод, который она подавляла столько дней, вернулся со всей силой, возбуждение вытеснило летаргию. Она изнемогала от желания оказаться в его объятиях, почувствовать его жар и каким-то образом знала, что он испытывает те же самые чувства.
Она вцепилась в его волосы, пытаясь притянуть голову ближе. Но Макс и не думал подчиняться. Его язык врывался и гладил, руки легли на ее теплые груди. Соски немедленно набухли желанием, и она молча выгнулась, надавив на его ладони. И когда он оторвался от ее губ, тихо охнула. Он жадно припал губами к ее шее.
– Я был готов умереть, лишь бы снова ласкать тебя вот так, – выдохнул он, почти не отнимая губ от ее нежной кожи. – Коснуться еще раз. Сжимать в своих объятиях.
Она поняла. Ведь и с ней творилось то же самое. Ей была необходима его страсть. Необходима, чтобы отпраздновать сладость жизни, торжество победы над опасностью.
Его губы обжигали, хотя прохладный воздух врывался в иллюминатор и овевал ее ставшую чересчур чувствительной кожу. Поняв, что он раздевает ее, Каро пробормотала его имя и стала нетерпеливо дергать за лацканы сюртука, пытаясь поскорее помочь ему раздеться.
Шаль давно соскользнула на пол. Теперь он спустил с плеч сначала ее платье, потом лиф сорочки. Груди вырвались на свободу, моля о прикосновении его зубов и языка.
И когда его влажный рот припал к соску, Каро тихо застонала, извиваясь в жару. Словно повинуясь этому звуку, Макс стал подталкивать ее к койке, пока колени Каро не подогнулись. Ноги так ослабели, что она беспомощно опустилась на матрац.
Макс лег на нее, раздвинул ее бедра коленом и снова взял в плен ее губы, жадно упиваясь нектаром интимного поцелуя. Каро едва расслышала стук в дверь. И снова застонала, когда великолепные руки Макса стали терзать ее голые, изнывающие, жаждущие ласк соски…
Неожиданно Макс застыл и насторожился, и тут с порога до них донеслось негромкое проклятие:
– Черт бы тебя побрал, Лейтон.
Потрясенная, Каро узнала жесткий голос Торна.
Последовало напряженное молчание. Макс медленно сел, прикрывая собой полуголую Каро. Та с ужасом осознала, что платье и сорочка сползли почти до пояса и груди выставлены на всеобщее обозрение. Она поспешно привела себя в порядок, стараясь заодно придумать, что теперь делать и как справиться с чувствами.
Сев, она осмелилась взглянуть на окаменевшего в дверях Торна. Его лицо было темнее грозовой тучи, но смотрел он не на нее, словно она вообще не существовала. Разъяренный взгляд был устремлен на Макса.
– И давно это? – злобно прошипел он. – Как давно ты злоупотребляешь ее доверчивостью?
Макс ответил не сразу. Его подбородок был надменно выдвинут вперед.
Торн так же упрямо уставился на него, скрестив руки на груди.
– Не сомневаюсь, что ты поведешь себя как джентльмен и благородный человек и, разумеется, женишься на ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86