— Джеффри, мне очень жаль…
— Аврора, пожалуйста, не плачь.
Аврора молча покачала головой. Джеффри был ей бесконечно дорог, но она не могла связать свою жизнь с ним. Сердце ее принадлежало Николасу.
Джеффри вздохнул.
— Что за странные хитросплетения уготовила нам судьба, — произнес он с усмешкой. — Аврора, посмотри на меня. У тебя нет причин разрывать отношения с мужем, — с горькой улыбкой произнес он. — Спасибо за то, что ради меня ты готова была пожертвовать будущим, но столь щедрый дар я не мог бы принять. К тому же это не принесло бы радости ни тебе, ни мне. Мы оба чувствовали бы себя несчастными.
— Ты сможешь меня простить?
— Мне не надо тебя прощать, это жизнь — мы не властны над своими чувствами.
— Но я люблю тебя, Джеффри. Правда, не так, как ты того заслуживаешь. — Аврора заглянула ему в глаза. — Ты достоин настоящей любви. А наша любовь была скорее дружбой. Мы никогда не испытывали друг к другу страсти. Той страсти, из-за которой вспыхивают войны и рушатся империи.
Джеффри взял ее за руку, Авроре стало не по себе, она приготовилась к худшему, но, к ее удивлению, Джеффри не выглядел несчастным.
— Я понимаю, о чем ты. Настоящая любовь — это огонь в душе. Радостное, незабываемое чувство. Это одержимость.
У Авроры высохли слезы. Она во все глаза смотрела на Джеффри, ничего подобного она от него никогда не слышала.
— Ты говоришь так, будто знаешь это по опыту. Джеффри усмехнулся.
— Ты угадала. Ведь я тоже не был с тобой до конца откровенен. Во Франции я влюбился.
Аврора открыла рот от удивления.
— На ферме, где я скрывался, была еще одна семья — аристократы, пережившие государственный переворот. И старшая дочь… Она была такой ласковой, Аврора.
— Почему ты не сказал мне?
— Но ведь и ты не сразу открыла мне свои сердечные тайны. Я тоже не хотел причинять тебе боль. Кроме того, как джентльмен, не имел права расторгнуть помолвку. Так порядочные люди не поступают.
— Значит, мы оба старались быть благородными. — В душе Авроры волной поднималась радость, готовая выплеснуться через край.
— Именно. Должен признаться, я почувствовал облегчение, узнав, что ты отдала свое сердце другому. Теперь я смогу попросить Симону стать моей женой. Ну, хватит, утри слезы, чтобы мне не было стыдно. — Джеффри вдруг посерьезнел. — За год, проведенный во Франции, я понял, что никто не может быть уверен в своем будущем, и, если посчастливится встретить настоящую любовь, нельзя упускать свой шанс.
Аврора закивала. Увы, она пришла к тому же выводу с некоторым опозданием. Но если завтра Николасу суждено погибнуть, то единственный день, проведенный с ним, будет стоить целой жизни, состоящей из череды серых унылых будней, — жизни, которой она жила до того, как полюбила его.
Она никогда не говорила Николасу о своей любви. Как Дезире своему возлюбленному. Не открывала ему своих чувств, пока… Боже правый! Только бы не опоздать! Аврора заволновалась. Это не ускользнуло от Джеффри.
— Что с тобой?
Аврора призналась не сразу, не зная, можно ли доверить Джеффри чужую тайну.
— Николас сегодня уплывает в Америку.
— И ты хочешь плыть с ним?
— Я должна, Джеффри. Ты понимаешь?
— Да, дорогая, — тихо сказал он, поцеловав ее в лоб. — Благословляю тебя, если мое благословение чего-то стоит.
— Дорогого стоит. — Она улыбнулась, и тут же на лице ее отразилась тревога. — Только бы не опоздать. Он собирался отчалить с отливом.
— Остался всего час или полтора. Тебе надо спешить.
— Да. — Аврора поднялась. — Я еще заеду домой за вещами. Но прежде чем уйти, я должна попрощаться с Гарри и объяснить, почему уезжаю. Он так привязан к Николасу.
— Гарри знает его? — удивился Джеффри.
— Николас выдавал себя за своего кузена Брандона Деверилла.
— Ах, мистер Деверилл, — усмехнулся Джеффри. — С ним я заочно знаком. Гарри его боготворит.
— Твоя мать отнесется к случившемуся не так, как ты, — тихо сказала Аврора.
— Я ей еще не рассказывал о Симоне. Как только расскажу, она сразу успокоится. Если хочешь, — предложил Джеффри, — провожу тебя домой, а потом в порт.
— Стоит ли так беспокоиться?
— Никакого беспокойства. Кроме того, охотно познакомлюсь с тем, кто завоевал твое сердце.
Аврору переполняли предвкушение счастья и тревожное ожидание. Что, если Николас уже отчалил?
Придется его догонять на пассажирском корабле.
Ведь он увез ее сердце. А все остальное уже не имело никакого значения.
Прошел почти час с того момента, как Аврора покинула Марчей и приехала в порт. Оставалось найти шхуну. Она помнила ее примерное расположение со времени первого и единственного визита на шхуну и, несмотря на туман, поднимающийся с реки, узнала знакомые очертания. Она уже стояла под парусами, и там велись последние приготовления перед отплытием.
Аврора обрадовалась, увидев, что трап еще не откинут.
Джеффри с трудом поднялся по трапу — сильно болела нога. На палубе их встретил матрос, который привел их к капитану, а капитан, в свою очередь, проводил их в ту самую каюту, в которой — казалось, с тех пор прошла целая жизнь — Аврора однажды провела ночь с Николасом.
Дверь каюты оказалась открытой. Аврора не сразу увидела Николаса. На койке лежал Люсьен Тремейн, лорд Уиклифф, а в кресле у стола расположился Клифтон.
Николас стоял к ней спиной и смотрел в иллюминатор, за которым уже чернела ночь. Сердце ее переполнилось любовью. Слава Богу, она не опоздала.
— У вас посетители, сэр, — вежливо обратился к Николасу капитан судна, после чего с поклоном удалился.
Николас замер, Уиклифф и Клифтон вскочили на ноги.
— Похоже, я выиграл пари, — расплылся в улыбке Клифтон.
— Да, Клифтон, а я проиграл. К счастью, — сказал Люсьен. — Добро пожаловать, миледи. Мы как раз прощаемся с нашим американским другом.
Николас повернулся медленно, словно боялся обмануться в своих ожиданиях. Его темные глаза вглядывались в ее голубые.
Аврора шагнула ему навстречу, но остановилась как вкопанная. Слова, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Она не могла сказать то, что хотела, при посторонних.
Огонь, вспыхнув в глазах Николаса, погас. Он окинул взглядом ее дорожный костюм и вдруг заметил мужчину, стоявшего у нее за спиной.
— Ты приехала попрощаться? — спросил он упавшим голосом.
— Нет, — только и смогла ответить она. В разговор вступил Джеффри.
— Мы, кажется, не знакомы, — сказал он, входя в каюту и заслонив собой Аврору. — Я — Марч.
Он протянул Николасу руку, но тот не торопился ее пожать.
— Вы мне не рады, я понимаю, — сказал Джеффри без тени обиды. — Но вам не о чем беспокоиться. Мы с Авророй договорились.
— Договорились? — недоверчиво переспросил Николас.
— Да. Ваша жена вам все объяснит.
Николас перевел взгляд на Аврору. В нем были отчаяние и надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Аврора, пожалуйста, не плачь.
Аврора молча покачала головой. Джеффри был ей бесконечно дорог, но она не могла связать свою жизнь с ним. Сердце ее принадлежало Николасу.
Джеффри вздохнул.
— Что за странные хитросплетения уготовила нам судьба, — произнес он с усмешкой. — Аврора, посмотри на меня. У тебя нет причин разрывать отношения с мужем, — с горькой улыбкой произнес он. — Спасибо за то, что ради меня ты готова была пожертвовать будущим, но столь щедрый дар я не мог бы принять. К тому же это не принесло бы радости ни тебе, ни мне. Мы оба чувствовали бы себя несчастными.
— Ты сможешь меня простить?
— Мне не надо тебя прощать, это жизнь — мы не властны над своими чувствами.
— Но я люблю тебя, Джеффри. Правда, не так, как ты того заслуживаешь. — Аврора заглянула ему в глаза. — Ты достоин настоящей любви. А наша любовь была скорее дружбой. Мы никогда не испытывали друг к другу страсти. Той страсти, из-за которой вспыхивают войны и рушатся империи.
Джеффри взял ее за руку, Авроре стало не по себе, она приготовилась к худшему, но, к ее удивлению, Джеффри не выглядел несчастным.
— Я понимаю, о чем ты. Настоящая любовь — это огонь в душе. Радостное, незабываемое чувство. Это одержимость.
У Авроры высохли слезы. Она во все глаза смотрела на Джеффри, ничего подобного она от него никогда не слышала.
— Ты говоришь так, будто знаешь это по опыту. Джеффри усмехнулся.
— Ты угадала. Ведь я тоже не был с тобой до конца откровенен. Во Франции я влюбился.
Аврора открыла рот от удивления.
— На ферме, где я скрывался, была еще одна семья — аристократы, пережившие государственный переворот. И старшая дочь… Она была такой ласковой, Аврора.
— Почему ты не сказал мне?
— Но ведь и ты не сразу открыла мне свои сердечные тайны. Я тоже не хотел причинять тебе боль. Кроме того, как джентльмен, не имел права расторгнуть помолвку. Так порядочные люди не поступают.
— Значит, мы оба старались быть благородными. — В душе Авроры волной поднималась радость, готовая выплеснуться через край.
— Именно. Должен признаться, я почувствовал облегчение, узнав, что ты отдала свое сердце другому. Теперь я смогу попросить Симону стать моей женой. Ну, хватит, утри слезы, чтобы мне не было стыдно. — Джеффри вдруг посерьезнел. — За год, проведенный во Франции, я понял, что никто не может быть уверен в своем будущем, и, если посчастливится встретить настоящую любовь, нельзя упускать свой шанс.
Аврора закивала. Увы, она пришла к тому же выводу с некоторым опозданием. Но если завтра Николасу суждено погибнуть, то единственный день, проведенный с ним, будет стоить целой жизни, состоящей из череды серых унылых будней, — жизни, которой она жила до того, как полюбила его.
Она никогда не говорила Николасу о своей любви. Как Дезире своему возлюбленному. Не открывала ему своих чувств, пока… Боже правый! Только бы не опоздать! Аврора заволновалась. Это не ускользнуло от Джеффри.
— Что с тобой?
Аврора призналась не сразу, не зная, можно ли доверить Джеффри чужую тайну.
— Николас сегодня уплывает в Америку.
— И ты хочешь плыть с ним?
— Я должна, Джеффри. Ты понимаешь?
— Да, дорогая, — тихо сказал он, поцеловав ее в лоб. — Благословляю тебя, если мое благословение чего-то стоит.
— Дорогого стоит. — Она улыбнулась, и тут же на лице ее отразилась тревога. — Только бы не опоздать. Он собирался отчалить с отливом.
— Остался всего час или полтора. Тебе надо спешить.
— Да. — Аврора поднялась. — Я еще заеду домой за вещами. Но прежде чем уйти, я должна попрощаться с Гарри и объяснить, почему уезжаю. Он так привязан к Николасу.
— Гарри знает его? — удивился Джеффри.
— Николас выдавал себя за своего кузена Брандона Деверилла.
— Ах, мистер Деверилл, — усмехнулся Джеффри. — С ним я заочно знаком. Гарри его боготворит.
— Твоя мать отнесется к случившемуся не так, как ты, — тихо сказала Аврора.
— Я ей еще не рассказывал о Симоне. Как только расскажу, она сразу успокоится. Если хочешь, — предложил Джеффри, — провожу тебя домой, а потом в порт.
— Стоит ли так беспокоиться?
— Никакого беспокойства. Кроме того, охотно познакомлюсь с тем, кто завоевал твое сердце.
Аврору переполняли предвкушение счастья и тревожное ожидание. Что, если Николас уже отчалил?
Придется его догонять на пассажирском корабле.
Ведь он увез ее сердце. А все остальное уже не имело никакого значения.
Прошел почти час с того момента, как Аврора покинула Марчей и приехала в порт. Оставалось найти шхуну. Она помнила ее примерное расположение со времени первого и единственного визита на шхуну и, несмотря на туман, поднимающийся с реки, узнала знакомые очертания. Она уже стояла под парусами, и там велись последние приготовления перед отплытием.
Аврора обрадовалась, увидев, что трап еще не откинут.
Джеффри с трудом поднялся по трапу — сильно болела нога. На палубе их встретил матрос, который привел их к капитану, а капитан, в свою очередь, проводил их в ту самую каюту, в которой — казалось, с тех пор прошла целая жизнь — Аврора однажды провела ночь с Николасом.
Дверь каюты оказалась открытой. Аврора не сразу увидела Николаса. На койке лежал Люсьен Тремейн, лорд Уиклифф, а в кресле у стола расположился Клифтон.
Николас стоял к ней спиной и смотрел в иллюминатор, за которым уже чернела ночь. Сердце ее переполнилось любовью. Слава Богу, она не опоздала.
— У вас посетители, сэр, — вежливо обратился к Николасу капитан судна, после чего с поклоном удалился.
Николас замер, Уиклифф и Клифтон вскочили на ноги.
— Похоже, я выиграл пари, — расплылся в улыбке Клифтон.
— Да, Клифтон, а я проиграл. К счастью, — сказал Люсьен. — Добро пожаловать, миледи. Мы как раз прощаемся с нашим американским другом.
Николас повернулся медленно, словно боялся обмануться в своих ожиданиях. Его темные глаза вглядывались в ее голубые.
Аврора шагнула ему навстречу, но остановилась как вкопанная. Слова, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Она не могла сказать то, что хотела, при посторонних.
Огонь, вспыхнув в глазах Николаса, погас. Он окинул взглядом ее дорожный костюм и вдруг заметил мужчину, стоявшего у нее за спиной.
— Ты приехала попрощаться? — спросил он упавшим голосом.
— Нет, — только и смогла ответить она. В разговор вступил Джеффри.
— Мы, кажется, не знакомы, — сказал он, входя в каюту и заслонив собой Аврору. — Я — Марч.
Он протянул Николасу руку, но тот не торопился ее пожать.
— Вы мне не рады, я понимаю, — сказал Джеффри без тени обиды. — Но вам не о чем беспокоиться. Мы с Авророй договорились.
— Договорились? — недоверчиво переспросил Николас.
— Да. Ваша жена вам все объяснит.
Николас перевел взгляд на Аврору. В нем были отчаяние и надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71