Да и влечение к пленнику легко было объяснить — тот же цвет волос, что у покойного жениха, горячо любимого ею.
— Вы чем-то напоминаете очень дорогого мне человека, — сказала Аврора, — возможно, поэтому я и пришла к вам.
Он удивленно приподнял бровь, и Аврора отвернулась, стараясь не смотреть на треугольник позолоченной солнцем плоти в том месте, где рубашка не была застегнута.
Она стояла неподвижно и прямо, в то время как он не торопясь, с тем же надменным видом буквально раздевал ее глазами.
— Вы носите траур, — заметил он. — По мужу?
— Нет. Восемь месяцев назад без вести пропал мой жених.
— Но помню, чтобы я видел вас па Сент-Киттсе раньше.
— Мой кузен с женой ненадолго приехали в Англию и взяли меня с собой на Карибы, решив, что перемена обстановки поможет мне справиться с горем. В дороге нас застала весть о том, что Америка объявила войну Англии. Знай я, что такое случится, ни за что бы не поехала. Но через несколько дней я возвращаюсь домой.
По ее тону он наверняка догадался, что ей не хочется возвращаться. Авроре редко удавалось скрывать свои чувства.
Николас Сейбин пристально посмотрел на нее.
— Но вы, я вижу, не жаждете вернуться на родину. Хотя должны бы лететь туда как на крыльях после долгой разлуки.
Она улыбнулась печально.
— Все дело в том, что отец вынуждает меня выйти замуж за нелюбимого человека.
— Вот как, брак по расчету? Знаю, британские аристократы охотно продают своих дочерей, называя сделку браком.
Аврора гордо вскинула голову.
— Я бы не стала называть этот акт продажей. Речь идет скорее о социальной целесообразности. Отец хочет, чтобы я поскорее устроилась в жизни.
— Но вы сами этого не хотите, верно?
— Нет, не хочу, — призналась Аврора.
— И не стали протестовать? А мне вы не показались послушной субтильной барышней. Напротив, напомнили тигрицу… тогда, на набережной.
— Обстоятельства определяют наши поступки, — вспыхнув, ответила Аврора. — Но есть правила, которые я не могу нарушить, и вынуждена смириться.
— В самом деле? И все же вы здесь. На моей родине леди не ходят с визитами в тюрьмы к преступникам.
— В Англии тоже не ходят, — с вымученной улыбкой призналась Аврора. — Я понимаю, что совершила ужасный уступок. Кстати, пришла не одна, с горничной. Она ждет в коридоре… вместе с охранником.
Напоминание об охраннике возымело действие, Николас Сейбин застегнул до конца рубашку, поглядывая на Аврору из-под полуопущенных ресниц.
Он встал, и она поспешно отступила. Не потому, что чувствовала себя рядом с ним маленькой, но что-то в нем вызывало смутное беспокойство, его близость тревожила.
— Вы ведь меня не боитесь? — спросил он, и от звука его голоса по спине у нее побежали мурашки.
Да, она его боялась. Его пристального взгляда. Он не спускал с нее глаз, заставляя се сердце бешено колотиться.
— Вы не похожи на человека, способного обидеть женщину, — неуверенно ответила она.
— Я мог бы взять вас в заложницы — вы это имеете в виду? Глаза ее расширились, тревога нарастала.
— Нет, Перси сказал, что вы джентльмен, — добавила она не без сомнения.
Он ослепительно улыбнулся и подошел ближе.
— Кто-то должен научить вас нe быть столь доверчивой. Он взял ее за руку. Ей показалось, будто обожгли кожу, но виду не подала.
— Кто-то должен был научить вас хорошим манерам, — в тон ему ответила Аврора, смерив его холодно-надменным взглядом. — Я вообще-то не ждала благодарности, мистер Сейбин. Но и подобного обращения тоже.
Взгляд его стал чуть мягче, он отпустил ее руку и потупился.
— Простите, я, кажется, забылся. Аврора невольно потерла запястье.
— Я понимаю. Вам пришлось нелегко, К тому же вы американец.
Он усмехнулся:
— Ах да, я — язычник колонист.
— Вы должны признать, что ведете себя очень… бесцеремонно.
— А вы — что приговоренным к смерти многое прощается. Аврора помрачнела: он вовремя напомнил ей о своей незавидной участи.
— Перси сделает все, чтобы приговор отменили, — сказала она. — Но он может потерять пост, если будет настаивать на вашем освобождении. Его и так упрекают в нелояльности Короне. Он считает, что война абсурдна, что британцы виноваты в происходящем не меньше американцев.
Если она невинна, он унизил ее подозрением. Как бы яростно он ни ненавидел некоторых ее соотечественников, она была ни при чем.
— Простите меня, — понизив голос, сказал он. — Я перед вами в неоплатном долгу. — Увы, не в его силах было ответить ей добром на добро.
Глаза ее вдруг наполнились печалью.
— Хотела бы я сделать для вас больше…
— Вы и так достаточно сделали. Она прикусила губу.
— Мне пора.
Николас почувствовал, что смотрит на ее губы. — Да.
— Вам еще что-нибудь нужно?
Он усмехнулся — в его положении он не утратил чувства юмора.
— Не считая ключа от камеры и быстроходного судна, ждущего в гавани. Бутылка рома не помешала бы.
— Я… Я попытаюсь.
— Не надо. Я пошутил.
Он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Губы ее раскрылись, и она тихо вздохнула. Николас почувствовал, как шевельнулось его мужское достоинство.
— Не оставайтесь здесь больше ни минуты. Ради Бога, уходите.
Она кивнула и отступила на шаг. Синие глаза затуманились влагой. Она повернулась и, не проронив ни слова, быстро вышла из сумрачной камеры.
Дверь закрылась, со скрежетом повернулся ключ в замке. Николас сквозь зубы выругался — он пленник, и с этим ничего не поделаешь.
Он сжал кулаки. Внезапно его обуяла ярость. Он хотел бить и крушить. Лучше бы она не приходила. Намеренно или нет, но она возбудила его.
Удивительно, как ей это удалось, учитывая, что она была полной противоположностью тем женщинам, к которым его обычно тянуло. При других обстоятельствах он рискнул бы за ней поухаживать.
При других обстоятельствах…
Николас, сжав зубы, взглянул на зарешеченное оконце. К чертям, он должен найти способ выбраться отсюда или, на худой конец, как-то решить мучившую его проблему.
«Что будет с сестрой, если меня казнят?» — думал Николас, вышагивая по камере. Он поклялся отцу позаботиться о ней, но глупый просчет — и он здесь, за решеткой.
Он ощущал потребность в действии вопреки непривычному чувству обреченности и теперь почти бегал по камере. Но вдруг резко остановился. Решение пришло внезапно, поразив его своей очевидностью.
Он никогда не боялся смерти, хотя любил жизнь и старался брать от нее все. Он не сможет спокойно умереть, если не выполнит данного обещания. Слово чести есть слово чести. Но кажется, он нашел способ обеспечить будущее сестры, даже находясь по ту сторону реальности. И этот способ имел имя.
Леди Аврора Демминг.
Или он сошел с ума?
Он поднял руку, чтобы провести ладонью по волосам, но наткнулся на бинт — повязка. Тоже ее рук дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Вы чем-то напоминаете очень дорогого мне человека, — сказала Аврора, — возможно, поэтому я и пришла к вам.
Он удивленно приподнял бровь, и Аврора отвернулась, стараясь не смотреть на треугольник позолоченной солнцем плоти в том месте, где рубашка не была застегнута.
Она стояла неподвижно и прямо, в то время как он не торопясь, с тем же надменным видом буквально раздевал ее глазами.
— Вы носите траур, — заметил он. — По мужу?
— Нет. Восемь месяцев назад без вести пропал мой жених.
— Но помню, чтобы я видел вас па Сент-Киттсе раньше.
— Мой кузен с женой ненадолго приехали в Англию и взяли меня с собой на Карибы, решив, что перемена обстановки поможет мне справиться с горем. В дороге нас застала весть о том, что Америка объявила войну Англии. Знай я, что такое случится, ни за что бы не поехала. Но через несколько дней я возвращаюсь домой.
По ее тону он наверняка догадался, что ей не хочется возвращаться. Авроре редко удавалось скрывать свои чувства.
Николас Сейбин пристально посмотрел на нее.
— Но вы, я вижу, не жаждете вернуться на родину. Хотя должны бы лететь туда как на крыльях после долгой разлуки.
Она улыбнулась печально.
— Все дело в том, что отец вынуждает меня выйти замуж за нелюбимого человека.
— Вот как, брак по расчету? Знаю, британские аристократы охотно продают своих дочерей, называя сделку браком.
Аврора гордо вскинула голову.
— Я бы не стала называть этот акт продажей. Речь идет скорее о социальной целесообразности. Отец хочет, чтобы я поскорее устроилась в жизни.
— Но вы сами этого не хотите, верно?
— Нет, не хочу, — призналась Аврора.
— И не стали протестовать? А мне вы не показались послушной субтильной барышней. Напротив, напомнили тигрицу… тогда, на набережной.
— Обстоятельства определяют наши поступки, — вспыхнув, ответила Аврора. — Но есть правила, которые я не могу нарушить, и вынуждена смириться.
— В самом деле? И все же вы здесь. На моей родине леди не ходят с визитами в тюрьмы к преступникам.
— В Англии тоже не ходят, — с вымученной улыбкой призналась Аврора. — Я понимаю, что совершила ужасный уступок. Кстати, пришла не одна, с горничной. Она ждет в коридоре… вместе с охранником.
Напоминание об охраннике возымело действие, Николас Сейбин застегнул до конца рубашку, поглядывая на Аврору из-под полуопущенных ресниц.
Он встал, и она поспешно отступила. Не потому, что чувствовала себя рядом с ним маленькой, но что-то в нем вызывало смутное беспокойство, его близость тревожила.
— Вы ведь меня не боитесь? — спросил он, и от звука его голоса по спине у нее побежали мурашки.
Да, она его боялась. Его пристального взгляда. Он не спускал с нее глаз, заставляя се сердце бешено колотиться.
— Вы не похожи на человека, способного обидеть женщину, — неуверенно ответила она.
— Я мог бы взять вас в заложницы — вы это имеете в виду? Глаза ее расширились, тревога нарастала.
— Нет, Перси сказал, что вы джентльмен, — добавила она не без сомнения.
Он ослепительно улыбнулся и подошел ближе.
— Кто-то должен научить вас нe быть столь доверчивой. Он взял ее за руку. Ей показалось, будто обожгли кожу, но виду не подала.
— Кто-то должен был научить вас хорошим манерам, — в тон ему ответила Аврора, смерив его холодно-надменным взглядом. — Я вообще-то не ждала благодарности, мистер Сейбин. Но и подобного обращения тоже.
Взгляд его стал чуть мягче, он отпустил ее руку и потупился.
— Простите, я, кажется, забылся. Аврора невольно потерла запястье.
— Я понимаю. Вам пришлось нелегко, К тому же вы американец.
Он усмехнулся:
— Ах да, я — язычник колонист.
— Вы должны признать, что ведете себя очень… бесцеремонно.
— А вы — что приговоренным к смерти многое прощается. Аврора помрачнела: он вовремя напомнил ей о своей незавидной участи.
— Перси сделает все, чтобы приговор отменили, — сказала она. — Но он может потерять пост, если будет настаивать на вашем освобождении. Его и так упрекают в нелояльности Короне. Он считает, что война абсурдна, что британцы виноваты в происходящем не меньше американцев.
Если она невинна, он унизил ее подозрением. Как бы яростно он ни ненавидел некоторых ее соотечественников, она была ни при чем.
— Простите меня, — понизив голос, сказал он. — Я перед вами в неоплатном долгу. — Увы, не в его силах было ответить ей добром на добро.
Глаза ее вдруг наполнились печалью.
— Хотела бы я сделать для вас больше…
— Вы и так достаточно сделали. Она прикусила губу.
— Мне пора.
Николас почувствовал, что смотрит на ее губы. — Да.
— Вам еще что-нибудь нужно?
Он усмехнулся — в его положении он не утратил чувства юмора.
— Не считая ключа от камеры и быстроходного судна, ждущего в гавани. Бутылка рома не помешала бы.
— Я… Я попытаюсь.
— Не надо. Я пошутил.
Он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Губы ее раскрылись, и она тихо вздохнула. Николас почувствовал, как шевельнулось его мужское достоинство.
— Не оставайтесь здесь больше ни минуты. Ради Бога, уходите.
Она кивнула и отступила на шаг. Синие глаза затуманились влагой. Она повернулась и, не проронив ни слова, быстро вышла из сумрачной камеры.
Дверь закрылась, со скрежетом повернулся ключ в замке. Николас сквозь зубы выругался — он пленник, и с этим ничего не поделаешь.
Он сжал кулаки. Внезапно его обуяла ярость. Он хотел бить и крушить. Лучше бы она не приходила. Намеренно или нет, но она возбудила его.
Удивительно, как ей это удалось, учитывая, что она была полной противоположностью тем женщинам, к которым его обычно тянуло. При других обстоятельствах он рискнул бы за ней поухаживать.
При других обстоятельствах…
Николас, сжав зубы, взглянул на зарешеченное оконце. К чертям, он должен найти способ выбраться отсюда или, на худой конец, как-то решить мучившую его проблему.
«Что будет с сестрой, если меня казнят?» — думал Николас, вышагивая по камере. Он поклялся отцу позаботиться о ней, но глупый просчет — и он здесь, за решеткой.
Он ощущал потребность в действии вопреки непривычному чувству обреченности и теперь почти бегал по камере. Но вдруг резко остановился. Решение пришло внезапно, поразив его своей очевидностью.
Он никогда не боялся смерти, хотя любил жизнь и старался брать от нее все. Он не сможет спокойно умереть, если не выполнит данного обещания. Слово чести есть слово чести. Но кажется, он нашел способ обеспечить будущее сестры, даже находясь по ту сторону реальности. И этот способ имел имя.
Леди Аврора Демминг.
Или он сошел с ума?
Он поднял руку, чтобы провести ладонью по волосам, но наткнулся на бинт — повязка. Тоже ее рук дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71