Что ей предъявят в качестве обвинения – измену, убийство или богохульство?
– Садитесь, Саддин аль-Асим, – сказал Абу Рейхан, указывая на подушку. Беатриче с облегчением отметила, что голос звучал вполне дружески. Может быть, все не так уж и плохо? – Позвольте предложить вам бокал свежей воды.
– Спасибо. – Беатриче мучилась от неопределенности. Что они хотят от нее? – Зачем вы меня позвали, Абу Рейхан?
Но тот не спешил с ответом. Спокойно и размеренно, словно медитируя, он налил воды в бокал. Старец в это время не сводил с нее своих белых глаз, которыми, казалось, видел ее насквозь.
– Вот, выпейте воды, Саддин аль-Асим. – Абу Рейхан протянул ей бокал.
Беатриче взяла его и с подозрением стала вертеть в руках. Что, если они вовсе не хотят с ней разговаривать – все решено и смертный приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение?
– Выпейте, – повторил Абу Рейхан и снова улыбнулся. Это была улыбка мудреца, полная сочувствия и понимания. – Не бойтесь, это не яд.
Может, и так. А что, если они добавили в этот напиток снадобья, которые помогут уличить ее во лжи? Наверняка арабам, с их обширными торговыми связями во всем мире, известны такие средства.
– Благодарю, но сейчас мне не хочется пить, – решительно заявила Беатриче, отставляя бокал на низкий столик.
Абу Рейхан повел бровью.
– Хорошо, не буду настаивать, – сказал он, откинувшись немного назад. – Я вижу, вы извлекли урок из моих поучений. Это похвально. Но будет лучше, если вы проявите свою недоверчивость не только в этой башне, но и в других местах.
– Я не хотел бы проявлять неучтивость, Абу Рейхан, – ответила Беатриче, – но именно сегодня у меня нет времени строить догадки. Я очень тороплюсь. Окажите любезность, объясните, зачем вы меня позвали?
Абу Рейхан бросил короткий взгляд на седовласого старца.
– Вас одолевает юношеское нетерпение или вы уже знаете, что мы хотим вам сообщить?
Беатриче закрыла глаза и сосчитала про себя до десяти. Ей стоило немалых усилий хотя бы немного успокоиться.
– Вы сегодня задержались в библиотеке, – сказал белоглазый старец, не отрывая от нее взгляда. – До самой ночи, как нам доложили.
– И что с того? – пожала плечами Беатриче. – Разве это запрещено? Абу Рейхан сказал, что я могу пользоваться библиотекой когда угодно и сколько угодно.
– Разумеется, это не запрещается, С а длин аль-Асим, – спокойно сказал Абу Рейхан. – Но, согласитесь, это очень необычно. А все необычное возбуждает интерес. Как вы понимаете, в таком городе, как Газна, это совсем небезопасно.
– Немаловажное значение имеет также то, чем вы там занимались, – вступил в разговор белоглазый старец. – Как нам доложили, вас в основном интересовали книги, принадлежавшие Али аль-Хусейну ибн Абдалле ибн Сине. Вам знакомо это имя?
Беатриче заморгала глазами. Что делать? Отрицать, выдумывать всякие небылицы? Она решила этого не делать.
– Конечно, знакомо, – сказала она, улыбнувшись. – Вы, наверное, забыли, что я врач? Какой врач, живущий под небом Аллаха, может не знать имя великого Ибн Сины?
– Говорите по существу. – Старец нетерпеливо постучал палкой по полу. – Одно дело – достойнейшие труды Ибн Сины по медицине. Но книги, которые вас интересовали, написаны не им самим. Это труды древних философов и ученых. Нам бы хотелось знать: чем вызван ваш интерес к ним?
Беатриче разозлилась. Они за ней следили. Но зачем?
– Не знаю, что мне вам…
– Пожалуйста, не поймите нас превратно, – включился Абу Рейхан. – Мы спрашиваем не из любопытства. Мы беспокоимся за вас. Вы не так давно находитесь в Газне и можете не знать, что Али аль-Хусейн, каким бы выдающимся врачом он ни был, занимается также делами, которые не одобряет наш правитель. Как бы яснее выразиться…
– Будем называть вещи своими именами, – перебил его старец, стукнув палкой по полу. – Али аль-Хусейн ибн Абдалла ибн Сина слывет в нашем городе богохульником, за что может поплатиться не только жизнью, но и лишиться места в раю. Тот, кто интересуется его книгами, тоже считается богохульником.
– И только благодаря счастливой случайности об этом до сих пор не узнали Хасан и Субуктакин. Дело в том, что Реза докладывает обо всем Кемалю аль-Фадлану, – продолжал Абу Рейхан, указывая на седого старца. – Теперь вы понимаете, наш юный друг, что мы не собираемся вас осуждать. Мы тревожимся за вашу безопасность и вашу жизнь. Если о вашем интересе к Ибн Сине и его запрещенным наукам станет известно…
Беатриче прикусила нижнюю губу. Ученые мужи были правы. Конечно, она планировала исчезнуть из Газны сегодня ночью, но, похоже, у нее теперь нет и тех нескольких часов, что остались до наступления темноты.
Значит, надо бежать немедленно?
– Кто еще знает об этом?
– Никто, кроме Кемаля, библиотекаря и меня, – ответил Абу Рейхан. – Но Реза с большим подозрением отнесется к тому, что мы не собираемся вас наказывать. Поэтому…
– Вам надо немедленно покинуть Газну, пока вы можете сделать это добровольно, – продолжал старец Кемаль. – Желательно сегодня.
– Но как я…
– К сожалению, Хасан и его приближенные не спускают с нас глаз. Поэтому наши возможности ограничены. – Абу Рейхан говорил тихо и торопливо, словно боялся, что их подслушивают. Он взял кожаный мешочек, небольшую трубку, обтянутую кожей, и протянул их Беатриче.
– Что это? – спросила она, держа мешочек в ладони. Он казался удивительно тяжелым. В нем что-то звякнуло.
– За городскими воротами живет торговец. Поскольку его лавка находится за чертой города, объявленный Субуктакином траур на него не распространяется. Вы купите у него лошадь, воду, провиант и все, что нужно для дороги. А здесь… – он показал на трубку, – вы найдете карту, которая поможет сориентироваться.
– Кроме того, советуем вам снять мужскую одежду, – спокойно и невозмутимо добавил старец, словно просил не забыть зонтик. – Если люди Хасана обнаружат, что вы сбежали, они будут искать мужчину, а не женщину.
– Что вы хотите этим сказать? – Беатриче предприняла слабую попытку изобразить негодование, но тщетно. Беззубый рот Кемаля скривился в насмешливой улыбке.
– Я понял это с самого начала. Лишив меня зрения, всемилостивейший Аллах дал мне в утешение обостренный слух. Вас выдал голос.
Беатриче показалось, будто кто-то накинул ей петлю на шею и стал медленно ее затягивать.
– О Боже! – в отчаянии прошептала она. – Кто еще знает, что я…
– Никто, кроме нас двоих, – ответил Абу Рейхан. – Иначе бы вы так долго не остались на свободе.
Долго? Если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы лишь посмеялась над словом «долго». Она провела здесь всего одни сутки.
– Почему же вы не выдали меня? – спросила Беатриче. – Вы упустили благоприятный случай повысить свой авторитет в глазах Субуктакина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– Садитесь, Саддин аль-Асим, – сказал Абу Рейхан, указывая на подушку. Беатриче с облегчением отметила, что голос звучал вполне дружески. Может быть, все не так уж и плохо? – Позвольте предложить вам бокал свежей воды.
– Спасибо. – Беатриче мучилась от неопределенности. Что они хотят от нее? – Зачем вы меня позвали, Абу Рейхан?
Но тот не спешил с ответом. Спокойно и размеренно, словно медитируя, он налил воды в бокал. Старец в это время не сводил с нее своих белых глаз, которыми, казалось, видел ее насквозь.
– Вот, выпейте воды, Саддин аль-Асим. – Абу Рейхан протянул ей бокал.
Беатриче взяла его и с подозрением стала вертеть в руках. Что, если они вовсе не хотят с ней разговаривать – все решено и смертный приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение?
– Выпейте, – повторил Абу Рейхан и снова улыбнулся. Это была улыбка мудреца, полная сочувствия и понимания. – Не бойтесь, это не яд.
Может, и так. А что, если они добавили в этот напиток снадобья, которые помогут уличить ее во лжи? Наверняка арабам, с их обширными торговыми связями во всем мире, известны такие средства.
– Благодарю, но сейчас мне не хочется пить, – решительно заявила Беатриче, отставляя бокал на низкий столик.
Абу Рейхан повел бровью.
– Хорошо, не буду настаивать, – сказал он, откинувшись немного назад. – Я вижу, вы извлекли урок из моих поучений. Это похвально. Но будет лучше, если вы проявите свою недоверчивость не только в этой башне, но и в других местах.
– Я не хотел бы проявлять неучтивость, Абу Рейхан, – ответила Беатриче, – но именно сегодня у меня нет времени строить догадки. Я очень тороплюсь. Окажите любезность, объясните, зачем вы меня позвали?
Абу Рейхан бросил короткий взгляд на седовласого старца.
– Вас одолевает юношеское нетерпение или вы уже знаете, что мы хотим вам сообщить?
Беатриче закрыла глаза и сосчитала про себя до десяти. Ей стоило немалых усилий хотя бы немного успокоиться.
– Вы сегодня задержались в библиотеке, – сказал белоглазый старец, не отрывая от нее взгляда. – До самой ночи, как нам доложили.
– И что с того? – пожала плечами Беатриче. – Разве это запрещено? Абу Рейхан сказал, что я могу пользоваться библиотекой когда угодно и сколько угодно.
– Разумеется, это не запрещается, С а длин аль-Асим, – спокойно сказал Абу Рейхан. – Но, согласитесь, это очень необычно. А все необычное возбуждает интерес. Как вы понимаете, в таком городе, как Газна, это совсем небезопасно.
– Немаловажное значение имеет также то, чем вы там занимались, – вступил в разговор белоглазый старец. – Как нам доложили, вас в основном интересовали книги, принадлежавшие Али аль-Хусейну ибн Абдалле ибн Сине. Вам знакомо это имя?
Беатриче заморгала глазами. Что делать? Отрицать, выдумывать всякие небылицы? Она решила этого не делать.
– Конечно, знакомо, – сказала она, улыбнувшись. – Вы, наверное, забыли, что я врач? Какой врач, живущий под небом Аллаха, может не знать имя великого Ибн Сины?
– Говорите по существу. – Старец нетерпеливо постучал палкой по полу. – Одно дело – достойнейшие труды Ибн Сины по медицине. Но книги, которые вас интересовали, написаны не им самим. Это труды древних философов и ученых. Нам бы хотелось знать: чем вызван ваш интерес к ним?
Беатриче разозлилась. Они за ней следили. Но зачем?
– Не знаю, что мне вам…
– Пожалуйста, не поймите нас превратно, – включился Абу Рейхан. – Мы спрашиваем не из любопытства. Мы беспокоимся за вас. Вы не так давно находитесь в Газне и можете не знать, что Али аль-Хусейн, каким бы выдающимся врачом он ни был, занимается также делами, которые не одобряет наш правитель. Как бы яснее выразиться…
– Будем называть вещи своими именами, – перебил его старец, стукнув палкой по полу. – Али аль-Хусейн ибн Абдалла ибн Сина слывет в нашем городе богохульником, за что может поплатиться не только жизнью, но и лишиться места в раю. Тот, кто интересуется его книгами, тоже считается богохульником.
– И только благодаря счастливой случайности об этом до сих пор не узнали Хасан и Субуктакин. Дело в том, что Реза докладывает обо всем Кемалю аль-Фадлану, – продолжал Абу Рейхан, указывая на седого старца. – Теперь вы понимаете, наш юный друг, что мы не собираемся вас осуждать. Мы тревожимся за вашу безопасность и вашу жизнь. Если о вашем интересе к Ибн Сине и его запрещенным наукам станет известно…
Беатриче прикусила нижнюю губу. Ученые мужи были правы. Конечно, она планировала исчезнуть из Газны сегодня ночью, но, похоже, у нее теперь нет и тех нескольких часов, что остались до наступления темноты.
Значит, надо бежать немедленно?
– Кто еще знает об этом?
– Никто, кроме Кемаля, библиотекаря и меня, – ответил Абу Рейхан. – Но Реза с большим подозрением отнесется к тому, что мы не собираемся вас наказывать. Поэтому…
– Вам надо немедленно покинуть Газну, пока вы можете сделать это добровольно, – продолжал старец Кемаль. – Желательно сегодня.
– Но как я…
– К сожалению, Хасан и его приближенные не спускают с нас глаз. Поэтому наши возможности ограничены. – Абу Рейхан говорил тихо и торопливо, словно боялся, что их подслушивают. Он взял кожаный мешочек, небольшую трубку, обтянутую кожей, и протянул их Беатриче.
– Что это? – спросила она, держа мешочек в ладони. Он казался удивительно тяжелым. В нем что-то звякнуло.
– За городскими воротами живет торговец. Поскольку его лавка находится за чертой города, объявленный Субуктакином траур на него не распространяется. Вы купите у него лошадь, воду, провиант и все, что нужно для дороги. А здесь… – он показал на трубку, – вы найдете карту, которая поможет сориентироваться.
– Кроме того, советуем вам снять мужскую одежду, – спокойно и невозмутимо добавил старец, словно просил не забыть зонтик. – Если люди Хасана обнаружат, что вы сбежали, они будут искать мужчину, а не женщину.
– Что вы хотите этим сказать? – Беатриче предприняла слабую попытку изобразить негодование, но тщетно. Беззубый рот Кемаля скривился в насмешливой улыбке.
– Я понял это с самого начала. Лишив меня зрения, всемилостивейший Аллах дал мне в утешение обостренный слух. Вас выдал голос.
Беатриче показалось, будто кто-то накинул ей петлю на шею и стал медленно ее затягивать.
– О Боже! – в отчаянии прошептала она. – Кто еще знает, что я…
– Никто, кроме нас двоих, – ответил Абу Рейхан. – Иначе бы вы так долго не остались на свободе.
Долго? Если бы ситуация не была настолько серьезной, она бы лишь посмеялась над словом «долго». Она провела здесь всего одни сутки.
– Почему же вы не выдали меня? – спросила Беатриче. – Вы упустили благоприятный случай повысить свой авторитет в глазах Субуктакина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81