— Боже милостивый, мадам! — воскликнул он, вне себя от возмущения. — Неужели я мало повторял, что люблю тебя больше жизни?! Люблю…и хочу тебя! Как же убедить тебя, что в моем сердце — ты одна?!
— Это же так просто, — выдохнула она.
Его голова склонилась к ее груди, и рот Лирин раскрылся в безмолвном крике, когда язык Эштона нежно очертил соски грудей, набухших в ожидании поцелуя. Ладони его привычно скользнули вдоль таких знакомых изгибов ее тела, в то время как Лирин уронила руки ему на плечи, с радостью ощущая, как перекатываются под тонкой кожей затвердевшие мускулы. Он изо всех сил прижал ее к себе, и тела их сплелись, превратившись в единое целое, как будто прошла вечность с тех пор, как их разлучили. Под яростным напором его страсти она взмыла вверх, далеко в безоблачные высоты, за пределы внешнего мира, туда, где мириады сверкающих образов неслись в безумной пляске перед ее глазами. В охваченном страстью сознании с ошеломляющей быстротой замелькали другие, тоже неясные образы, оставив ясное воспоминание о каком-то обнаженном мужчине, лица которого она так и не смогла разглядеть. Как ни пыталась Лирин воскресить его в памяти, все было напрасно: образ его оставался все таким же туманным, словно не попадая в фокус, но почему-то она была совершенно уверена, что он так же дерзок и сластолюбив, как и тот, что был сейчас рядом с ней.
Она постепенно пришла в себя, и всплывшие в ее памяти неясные воспоминания опять рассеялись, остался лишь громкий стук сердца Эштона, эхом отдававшийся в ее груди.
— Я не смела надеяться, что ты придешь, — вздохнула она. — Так тоскливо было всю неделю лежать одной в этой огромной постели!
Эштон оперся на локоть и заглянул в ее таинственно мерцающие глаза.
— Я был не в силах больше оставаться один.
— Что же нам теперь делать? — спокойно произнесла она. — Как ты себе это представляешь — я должна перестать считать себя твоей женой и раскрыть объятия Малькольму Синклеру?
— У меня просто голова кругом идет! — вздохнул он и чуть прикусил мочку ее уха. — Но я все равно не отпущу тебя!
— Но тебе придется…если я и в самом деле жена Малькольма.
— Не могу поверить в это, — простонал он, откатившись в сторону, и лег на спину. — Даже подумать страшно, что я могу потерять тебя. Я и мужчиной-то почти перестал быть, когда решил, что ты утонула. А теперь ты снова со мной, и как же я могу своими руками отдать тебя другому?!
Лирин склонилась над ним и легонько провела ладонью по глубокому шраму у него на боку.
— Рядом с тобой я в безопасности. Я чувствую это и я почему-то уверена, что здесь мой дом.
Его длинные пальцы запутались в гриве ее волос, ласково поглаживая затылок.
— Мы можем уехать в Европу …
Она покачала головой, длинный локон соскользнул с его руки, и вслед за ним ее волосы сверкающей массой хлынули ему на грудь, прикрыв ее, точно шелковым плащом.
— Ты ведь не из тех, кто бежит, страшась взглянуть правде в глаза, Эштон…
Его рука медленно поднялась и тяжело легла ей на грудь. Эштон таял от наслаждения, чувствуя под своей ладонью шелковистую, гладкую кожу жены, и знакомый огонь желания вновь разгорелся в его теле. Теперь, когда она была рядом, когда он мог снова ласкать и любить его, казалось кощунственным даже думать о том, чтобы отдать ее другому. Она протянула ему губы, но вдруг в тишине дома раздался торопливый стук в дверь. Они поспешно отпрянули друг от друга.
Эштон бросил встревоженный взгляд на каминные часы, но было слишком темно, чтобы разглядеть стрелки.
— Какого дьявола..? Сейчас ведь от силы часа два, ну, может, три!
Стук повторился, на этот раз громче и настойчивей. К нему присоединился чей-то голос, он хоть и звучал издалека, но все-таки кое-что можно было разобрать.
— Масса, просыпайтесь! Пожар на вашем складе в Натчезе!
— Проклятье! — вырвалось у Эштона, и он рывком вскочил с постели. Как и был, обнаженный, он в три прыжка пересек комнату и, набросив халат, ринулся к двери. На крыльце стоял Виллис. Было заметно, что одевался он в страшной спешке: ночной колпак криво сидел на взъерошенной голове, а из-под впопыхах накинутой куртки торчал наружу край расстегнутой ночной рубахи. В руке он держал зажженную свечу, и отблески пламени играли в его широко распахнутых глазах, где плескался страх.
— Масса Эштон! — встревоженно забормотал дворецкий. — Там какой-то человек у входа в дом, сэр, так вот он сказал, дескать, ваш склад, что на пристани, горит. А пожар, значит, начался, потому как в него попала молния! А еще он просит, чтобы вы поторопились туда, сэр, не то будет поздно! А без вас никто не знает, что делать, того гляди, огонь и на другие склады перекинется!
— Пошли кого-нибудь за Джаддом. Скажи, чтобы взял с собой побольше людей, иначе огонь не погасить! Я только оденусь и тоже приеду.
Чернокожий помялся.
— Знаете, масса, что-то мне здесь не нравится. Пожалуй, поеду-ка я вместе с вами! Глядишь, и помогу чем!
— Тогда поторопись! Времени и без того мало.
— Слушаю, сэр! — и Виллис одним прыжком исчез. Дверь с грохотом захлопнулась.
В комнату вошла Лирин, непослушными пальцами стягивая поясок халата на тонкой талии.
— Что случилось?
— Мне надо срочно скакать в Натчез, — отозвался Эштон, сбрасывая с плеч халат. — Пожар на складе!
Она кинулась к шкафу за одеждой, пока он торопливо натягивал брюки.
— Черт, еще льет, как из ведра! Впрочем, может, оно и к лучшему. По крайней мере можно надеяться, что огонь не перекинется на другие склады.
— Будем надеяться на лучшее!
Пока он торопливо заправлял рубашку в брюки, она держала наготове пиджак.
— Что бы там ни было, будь осторожнее! — умоляющим тоном сказала она.
На одно долгое мгновение он прижал ее к себе, жадно, почти грубо поцеловал в губы и вдруг хрипло сказал: — С нынешнего дна можешь забыть о том, чтобы спать в другой комнате! Я не отдам тебя! Прежде Малькольму Синклеру придется убить меня!
Словно ледяная рука страха сжала ее сердце.
— О, Эштон, умоляю тебя, не надо!
— Так оно и есть!
С трудом оторвавшись от нее, он чуть ли не бегом бросился из комнаты и помчался к двери. Возле конюшни он увидел, как Джадд усаживает собравшихся людей в фургон и поспешно натягивает брезент, чтобы защитить их от дождя. Опустив пониже поля шляпы и подняв воротник непромокаемого плаща, Эштон поднял голову и недовольным взглядом окинул затянутый тучами горизонт на востоке. Черным, без малейшего просвета было и небо. Вскарабкавшись вслед за Джаддом, он уселся рядом с ним на козлы и с громким скрипом фургон тронулся, разбрызгивая грязь, по дороге в Натчез.
Все это время в душе Эштона теплилась надежда, и в конце концов, когда они прибыли на место, он уже радовался поливавшему их дождю. Хотя они и вымокли до костей, зато дождь не дал огню перекинуться на соседние склады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140