— Что-то случилось, дорогой?
— Ничего особенного, мама. Ты что-то хотела?
— Только еще раз напомнить, что завтра рано утром уезжаю в Торп. У тебя нет никаких поручений ко мне?
— Нет, спасибо. Через несколько недель мы с Сереной к тебе присоединимся и будем там до тех пор, пока не родится ребенок.
— Конечно. Это может быть наследник, и он должен появиться на свет в родовом поместье.
— Согласен.
— Френсис, — обеспокоенно произнесла мать, — мне кажется, что вы с Сереной переживаете трудный период. Я хотела бы напомнить тебе, что честность — самое лучшее средство решения всех проблем, а скрытность и обман приведут только к большим неладам и несчастью.
— Ты всегда говорила именно это, мама.
Она вздохнула.
— Я на своем опыте знаю, как нелегко порой быть честным.
Френсис был поражен, что мать сошла со своего пьедестала, пусть и для того, чтобы поддержать сына.
— Да, это нелегко, мама. Я даже не уверен, что такое поведение всегда мудрое. Порой правда бывает очень горькой!
— Ты так думаешь?
— Да.
— Но что произойдет с недомолвками и ложью спустя какое-то время? Наверняка они разрастутся и пустят корни.
— Не знаю, — вздохнул Френсис. — Я просто не знаю.
Мать подошла к нему и обняла его.
— Мне очень нравится твоя жена, Френсис. Она совсем не такая, какую бы я сама выбрала для тебя, но у нее доброе сердце и завидное мужество. Не позволяй глупости и гордости встать между вами.
Мать поцеловала его в щеку и ушла.
Глупость и гордость. Вряд ли это относилось к переживаемому им глубочайшему обману, но его обрадовало, что мать оттаяла. Если ему удастся хоть что-то спасти в своем браке, то была надежда на нормальные отношения.
И она была права. Он должен знать истину во благо своей семьи! Френсис оставил записку, что вернется к ужину в семь вечера, и вышел на охоту за Фернклифом.
Подходя ко дворцу Белкрейвенов, он встретил Люсьена, идущего к Николасу, и пошел с ним туда. Там они застали Хэла и Стива, этот дом не постеснялась навестить и Бланш.
Она разочарованно произнесла:
— А где же твоя жена? Я так хочу познакомиться с ней.
— Тогда зайди к нам.
— Френсис, ну будь же хоть ты разумен. Ты так стараешься скрыть прошлое бедняжки, к чему тебе столь сомнительная особа, как я?
— Ты можешь спасти свою репутацию, — вмешался Хэл, — если согласишься выйти за меня замуж.
— Ерунда, — ответила Бланш.
— И тогда бы ты смогла навещать дома своих респектабельных друзей.
— Очень сомневаюсь. Мать Френсиса, к примеру, никогда бы не приняла меня.
— Она потихоньку оттаивает, — заметил Френсис. — Мне кажется, тебе следует выйти замуж за Хэла.
— Мы все так считаем, — сказал Николас. — Но бедняжка Бланш слишком дорожит своей свободой.
Бланш бросила на него негодующий взгляд, но Френсис был приятно удивлен. Николас отмалчивался, глядя на тщетные попытки Хэла привести Бланш к алтарю. Но если уж он примется за это дело, то результат не замедлит сказаться!
Однако внимание Николаса обратилось на самого Френсиса.
— Почему ты не рассказал мне, что братья Серены вымогают у тебя деньги?
— У нее, — поправил его Френсис. — А как ты узнал?
— Она поделилась этим с Элеонорой.
— Интересно, с чего бы это?
— Серена пыталась объяснить мне, почему не сходит с ума от счастья. Боюсь, что я начала восхвалять тебя до небес.
— А она не нашла никаких причин для счастья.
— Да нет же, — мягко возразила Элеонора. — Серена знает, что имеет уйму причин радоваться, но как ей выбросить из головы эти угрозы и проблемы? Было бы настоящим благом избавиться от них.
— Именно это я и задумал, — быстро вмешался Френсис. — Я твердо решил разыскать Фернклифа и хорошенько попугать Олбрайтов.
Он по-прежнему промолчал о своих подозрениях насчет Серены.
— Отлично. Фернклиф живет там же, где и Симмонс, — произнес Николас.
Френсис так и сел.
— Откуда вы это знаете?
— Подослал к Симмонсу Стива. Неужели ты не помнишь, что этот тиран всегда выделял Стива? И он, конечно, прямо растаял от его визита и рассказал, что Фернклифа как раз не бло в тот день, когда вы ворвались с пистолетом к нему, Симмонсу. Ну, а уж он предупредил Фернклифа, чтобы тот не возвращался вечером. Кстати, и Фернклиф, и Симмонс убеждены, что вы готовы совершить насилие.
— Вполне возможно. А чего он ожидает, когда досаждает женщинам моей семьи ?
Тут вмешался Стефен Болл.
— Симмонс по, крайней мере считает Фернклифа невинной жертвой. Симмонс не знает подробностей, но уверен, что произошло недоразумение, и именно по твоей вине. Теперь он полностью утвердился во мнении, что Шалопаи — разбойники с большой дороги. Мне прочли целую лекцию на тему «О человеке судят по его друзьям». — И, сморщившись, добавил:
— На греческом.
— По моей вине? Да я даже ни разу не встречался с ним!
Николас сказал:
— Если Фернклиф действительно занимался шантажом, то он не доложил об этом старому другу и коллеге. В любом случае мы снова ищем иголку в стоге сена.
Френсис знал, что должен был сообщить им о привычке Фернклифа заглядывать к нему в сад, но сдержался. Шалопаи уже приняли Серену и ее заботы близко к сердцу, он не станет раскрывать им глаза на ее двуличие, если его не вынудят к этому.
— Ну, — обратился Николас к Френсису, — что ты надумал сотворить с Олбрайтами?
— В душе я призываю на их головы все муки ада. Но есть, наверно, предел тому, что я могу совершить по отношению к родственникам жены. Вероятно, достаточно просто напугать их потерей статуса и собственного положения в обществе, и они дрогнут. А я собираюсь застращать их основательно и немедленно.
— Кажется, неплохой план. Почему бы вам с Люсьеном не сделать это вместе? Вдвоем вы олицетворяете собой несокрушимое величие общественного положения. Мы задавим их. Вы совершенно не подходили для устрашения Симмонса, но для Олбрайтов — как раз то, что надо. Они остановились в таверне «Скипетр», кстати. Поскольку они не скрываются под чужим именем, то их легко было обнаружить.
* * *
Вдовствующая леди Мидлторп договорилась поужинать со своей сестрой и княгиней Кол. Пришло время распутать паутину лжи, сплетенную ей самой, и она надеялась на помощь этих почтенных дам. Ей становилось плохо, как только она думала о том, что придется открыться сестре и ее подруге, но трусить больше нельзя.
Корделия рассчитывала на совет и возможную поддержку, но в основном собиралась устроить генеральную репетицию своего признания в содеянном — в довольно гнусной лжи, если честно признаться, сыну и любовнику.
И, естественно, она отправилась на ужин, не чувствуя никакого аппетита.
Оставшись одна в своей спальне на Хертфорд-стрит, Серена поставила несчастный крокус в вазу, и цветок мгновенно занял все ее мысли. Жаль, что цветок так помялся, и все же было нечто волнующее в том, как ее муж уверенно держал пистолет и целился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97