Это напомнило ей о том, кто он такой на самом деле, несмотря на всю его привлекательность. Она вскочила со своего места и отбежала на приличное расстояние.
— Не старайтесь казаться вежливым, милорд. У меня было время подумать, и я хорошо разобралась во всем происшедшем.
Взгляд Порции уперся в картину, изображавшую незнакомую, выжженную солнцем землю.
— Вы поступили благородно, выкупив меня на аукционе Мирабель. Никому бы другому и в голову не пришла такая идея. Я была в маскарадном костюме, а вас знали все. Прошу простить меня за то, что подозревала вас в неблаговидном поведении.
— Ты прощена.
В его голосе чувствовалось снисхождение, но Порция не смела поднять на него глаза.
— Я и сейчас уверена, что вы ничего не ждали от меня взамен. Все это моя глупая самонадеянность…
— Достаточно правдоподобно. —Порция прикусила губу.
— И мне не следовало обвинять вас во лжи, когда вы цитировали Библию, — продолжала она.
— Я удивлен, — прервал ее Брайт. — Мне и в голову не приходило, что я выгляжу таким невинным. Может быть, ты оправдаешь и мое поведение у Уиллби?
— Вы смеетесь, милорд, но это правда. Причиной ваших неурядиц стали моя глупость и поведение моего брата. Было бы несправедливо, если бы вы пострадали из-за нас.
— Вне всякого сомнения. Итак, леди Уиллби? Переходите к этому случаю. Порция возразила:
— Мне кажется, вы недостаточно серьезно относитесь к нашему разговору, милорд. Мы говорим о вашей жизни.
— Я это хорошо понимаю, просто мне любопытно знать вашу версию дела Уиллби.
Порции не нравилось его легкомыслие, и она нахмурилась.
— Мне кажется, что здесь вы немножко виноваты. Вам не стоило втягивать меня в это пари и не следовало назначать в качестве штрафа такую интимную вещь, как поцелуй.
Порция густо покраснела, вспомнив о другом интимном пари, и молила Бога, чтобы Брайт не сослался на него. Здесь, в приличной обстановке, рядом с хорошо одетым джентльменом, можно было бы и не вспоминать о том случае. Было бы можно, если бы не память, всколыхнувшая воспоминания.
Брайт слушал, прикрыв глаза, что придавало ему загадочный вид. По его лицу трудно было понять, о чем он думает,
— Какой же другой штраф вы бы предложили, Ипполита?
— Не зовите меня так!
— Но мне нравится это имя. Не бойся, я не буду называть тебя так при людях. Только в постели… Порция забеспокоилась:
— О какой постели может идти речь, милорд?!
— Возможно, по крайней мере в ближайшем будущем. Итак, какой бы штраф вы предложили?
— Я не знаю. Может, полшиллинга или пару вышитых домашних туфель. Яблочный пирог…
— Какие удивительные вещи вы носите в кармане вечернего платья!
— Вы отлично понимаете, что я имею в виду.
— Да, но мне не нужны ни деньги ни пироги, ни вышитые туфли. Я хотел, чтобы вы поцеловали меня. И вы этого хотели. Да ты и сейчас мечтаешь о поцелуе.
Порция застыла на месте.
— Нет, не мечтаю.
— Ты знаешь, что дамы не должны лгать?
— Вы хотите сказать, что не прочь поцеловать меня сейчас?
— О да. Я в этом абсолютно уверен. По телу Порции пробежала дрожь.
— Почему? — спросила она тихо.
— Это же так естественно. У меня такое же нормальное желание поцеловать вас, какое было и в тот вечер, и, кроме того, Ротгар вернется не раньше, чем через час. Какие еще могут быть причины для возражений?
Порция приложила руку к груди, стараясь унять сильно бьющееся сердце.
— Вы все еще пытаетесь погубить меня? Глаза Брайта вспыхнули гневом,
— А вы все еще пытаетесь оскорбить меня? Я все еще очень надеюсь жениться на тебе, Порция, и не возражаю против того, чтобы ускорить эту церемонию.
— Но вы не обязаны жениться на мне! — воскликнула Порция, чувствуя себя так, как будто она объясняет простые вещи недоумку. — Вы говорите, что дуэль не состоится, а я сейчас ясно вижу, что случай в доме леди Уиллби не такой уж и ужасный. Даже если моя репутация пострадала, то меня это совсем не беспокоит. Я веду незаметный образ жизни, и мне наплевать на мою репутацию.
Брайт встал и подошел к Порции.
— А мне нет. Я должен продолжать выезжать в общество. У меня нет ни малейшего намерения слушать разговоры о том, что я изнасиловал женщину и обрек ее на жалкое прозябание где-то в глуши.
Порция отвернулась.
— Я могу рассказать всему свету, что это не правда.
— Откуда? Из Дорсета? Тебе не поверит большая половина людей, как бы ты ни клялась.
Сейчас он был только в шаге от нее, и Порция невольно вспомнила Мейденхед, где его воля и сила сломили ее сопротивление.
— Вы хотите сказать, что женитесь на мне, чтобы спасти свою репутацию? — растерянно спросила она. Его глаза вспыхнули радостью.
— Совершенно верно, и наша будущая счастливая жизнь прогонит и тень сомнения.
Он заключил ее в свои объятия. Порция уперлась руками ему в грудь.
— Но должен же быть другой выход,
— Ты видишь его?
Ее руки ослабели, и она упала ему на грудь.
— Нет.
Его пальцы коснулись ее волос.
— Что?..
— Мне хочется растрепать твою прическу. Я давно испытываю желание увидеть твои волосы распущенными.
Он вытащил шпильки и, пропустив волосы сквозь пальцы, рассыпал их по плечам.
— Они как пламя…
— Милорд, — взмолилась Порция, — это безумие…
— Давай позволим себе быть немножко безумными. Он поцеловал ее. У Порции захватило дух и подкосились ноги, но она нашла в себе силы, чтобы не ответить на его поцелуй.
— Милорд, это нехорошо.
Он за волосы слегка отогнул назад ее голову и заглянул в глаза.
— Мы поженимся в среду. Прошу, не отталкивай меня сейчас.
Что-то в его взгляде, желание или боль, почти убедило Порцию, но все же она предприняла еще одну попытку остановить его.
— Нам нет нужды вступать в брак. Должен же быть иной выход.
— Но его нет. Ты моя жена. Доверься мне. Желание, всепоглощающая страсть, вызванная одним лишь прикосновением этого человека, овладели Порцией, но у нее еще были силы противостоять ему.
— Но тогда мы будем связаны…
— Мы и так уже связаны.
Он взял ее на руки и, поднеся к камину, положил на ковер. Жар камина смешивался с жаром охватившей ее страсти.
Оказывается, в душе она была распутницей. Здравомыслие, осторожность, присущие Порции Сент-Клер, покинули ее, опали, как шелуха с ореха, обнажив натуру, полную страсти и желания любовных утех. Сейчас она была женщиной, изо всех сил желавшей этого мужчину, его поцелуев и ласк.
Он снял рубашку, распустил ленточку, поддерживавшую волосы, и стал похож на Брайта, который тешился с ней в борделе Мирабель. Лежа на ковре с распущенными волосами и приподнятыми юбками, Порция упивалась красотой стоящего перед ней мужчины.
Он опустился на колени и потрепал ее по щеке.
— Ты как пламя, Ипполита, и так же прекрасна. Порция заглянула ему в глаза и увидела в них свое отражение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Не старайтесь казаться вежливым, милорд. У меня было время подумать, и я хорошо разобралась во всем происшедшем.
Взгляд Порции уперся в картину, изображавшую незнакомую, выжженную солнцем землю.
— Вы поступили благородно, выкупив меня на аукционе Мирабель. Никому бы другому и в голову не пришла такая идея. Я была в маскарадном костюме, а вас знали все. Прошу простить меня за то, что подозревала вас в неблаговидном поведении.
— Ты прощена.
В его голосе чувствовалось снисхождение, но Порция не смела поднять на него глаза.
— Я и сейчас уверена, что вы ничего не ждали от меня взамен. Все это моя глупая самонадеянность…
— Достаточно правдоподобно. —Порция прикусила губу.
— И мне не следовало обвинять вас во лжи, когда вы цитировали Библию, — продолжала она.
— Я удивлен, — прервал ее Брайт. — Мне и в голову не приходило, что я выгляжу таким невинным. Может быть, ты оправдаешь и мое поведение у Уиллби?
— Вы смеетесь, милорд, но это правда. Причиной ваших неурядиц стали моя глупость и поведение моего брата. Было бы несправедливо, если бы вы пострадали из-за нас.
— Вне всякого сомнения. Итак, леди Уиллби? Переходите к этому случаю. Порция возразила:
— Мне кажется, вы недостаточно серьезно относитесь к нашему разговору, милорд. Мы говорим о вашей жизни.
— Я это хорошо понимаю, просто мне любопытно знать вашу версию дела Уиллби.
Порции не нравилось его легкомыслие, и она нахмурилась.
— Мне кажется, что здесь вы немножко виноваты. Вам не стоило втягивать меня в это пари и не следовало назначать в качестве штрафа такую интимную вещь, как поцелуй.
Порция густо покраснела, вспомнив о другом интимном пари, и молила Бога, чтобы Брайт не сослался на него. Здесь, в приличной обстановке, рядом с хорошо одетым джентльменом, можно было бы и не вспоминать о том случае. Было бы можно, если бы не память, всколыхнувшая воспоминания.
Брайт слушал, прикрыв глаза, что придавало ему загадочный вид. По его лицу трудно было понять, о чем он думает,
— Какой же другой штраф вы бы предложили, Ипполита?
— Не зовите меня так!
— Но мне нравится это имя. Не бойся, я не буду называть тебя так при людях. Только в постели… Порция забеспокоилась:
— О какой постели может идти речь, милорд?!
— Возможно, по крайней мере в ближайшем будущем. Итак, какой бы штраф вы предложили?
— Я не знаю. Может, полшиллинга или пару вышитых домашних туфель. Яблочный пирог…
— Какие удивительные вещи вы носите в кармане вечернего платья!
— Вы отлично понимаете, что я имею в виду.
— Да, но мне не нужны ни деньги ни пироги, ни вышитые туфли. Я хотел, чтобы вы поцеловали меня. И вы этого хотели. Да ты и сейчас мечтаешь о поцелуе.
Порция застыла на месте.
— Нет, не мечтаю.
— Ты знаешь, что дамы не должны лгать?
— Вы хотите сказать, что не прочь поцеловать меня сейчас?
— О да. Я в этом абсолютно уверен. По телу Порции пробежала дрожь.
— Почему? — спросила она тихо.
— Это же так естественно. У меня такое же нормальное желание поцеловать вас, какое было и в тот вечер, и, кроме того, Ротгар вернется не раньше, чем через час. Какие еще могут быть причины для возражений?
Порция приложила руку к груди, стараясь унять сильно бьющееся сердце.
— Вы все еще пытаетесь погубить меня? Глаза Брайта вспыхнули гневом,
— А вы все еще пытаетесь оскорбить меня? Я все еще очень надеюсь жениться на тебе, Порция, и не возражаю против того, чтобы ускорить эту церемонию.
— Но вы не обязаны жениться на мне! — воскликнула Порция, чувствуя себя так, как будто она объясняет простые вещи недоумку. — Вы говорите, что дуэль не состоится, а я сейчас ясно вижу, что случай в доме леди Уиллби не такой уж и ужасный. Даже если моя репутация пострадала, то меня это совсем не беспокоит. Я веду незаметный образ жизни, и мне наплевать на мою репутацию.
Брайт встал и подошел к Порции.
— А мне нет. Я должен продолжать выезжать в общество. У меня нет ни малейшего намерения слушать разговоры о том, что я изнасиловал женщину и обрек ее на жалкое прозябание где-то в глуши.
Порция отвернулась.
— Я могу рассказать всему свету, что это не правда.
— Откуда? Из Дорсета? Тебе не поверит большая половина людей, как бы ты ни клялась.
Сейчас он был только в шаге от нее, и Порция невольно вспомнила Мейденхед, где его воля и сила сломили ее сопротивление.
— Вы хотите сказать, что женитесь на мне, чтобы спасти свою репутацию? — растерянно спросила она. Его глаза вспыхнули радостью.
— Совершенно верно, и наша будущая счастливая жизнь прогонит и тень сомнения.
Он заключил ее в свои объятия. Порция уперлась руками ему в грудь.
— Но должен же быть другой выход,
— Ты видишь его?
Ее руки ослабели, и она упала ему на грудь.
— Нет.
Его пальцы коснулись ее волос.
— Что?..
— Мне хочется растрепать твою прическу. Я давно испытываю желание увидеть твои волосы распущенными.
Он вытащил шпильки и, пропустив волосы сквозь пальцы, рассыпал их по плечам.
— Они как пламя…
— Милорд, — взмолилась Порция, — это безумие…
— Давай позволим себе быть немножко безумными. Он поцеловал ее. У Порции захватило дух и подкосились ноги, но она нашла в себе силы, чтобы не ответить на его поцелуй.
— Милорд, это нехорошо.
Он за волосы слегка отогнул назад ее голову и заглянул в глаза.
— Мы поженимся в среду. Прошу, не отталкивай меня сейчас.
Что-то в его взгляде, желание или боль, почти убедило Порцию, но все же она предприняла еще одну попытку остановить его.
— Нам нет нужды вступать в брак. Должен же быть иной выход.
— Но его нет. Ты моя жена. Доверься мне. Желание, всепоглощающая страсть, вызванная одним лишь прикосновением этого человека, овладели Порцией, но у нее еще были силы противостоять ему.
— Но тогда мы будем связаны…
— Мы и так уже связаны.
Он взял ее на руки и, поднеся к камину, положил на ковер. Жар камина смешивался с жаром охватившей ее страсти.
Оказывается, в душе она была распутницей. Здравомыслие, осторожность, присущие Порции Сент-Клер, покинули ее, опали, как шелуха с ореха, обнажив натуру, полную страсти и желания любовных утех. Сейчас она была женщиной, изо всех сил желавшей этого мужчину, его поцелуев и ласк.
Он снял рубашку, распустил ленточку, поддерживавшую волосы, и стал похож на Брайта, который тешился с ней в борделе Мирабель. Лежа на ковре с распущенными волосами и приподнятыми юбками, Порция упивалась красотой стоящего перед ней мужчины.
Он опустился на колени и потрепал ее по щеке.
— Ты как пламя, Ипполита, и так же прекрасна. Порция заглянула ему в глаза и увидела в них свое отражение:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99