Вы очень добры, сэр, — ответил Брайт, передавая Оливеру бокал вина. — Вы играете в безик?
— Конечно.
Приняв ответ Оливера за его согласие играть, Брайт вскрыл две колоды карт и передал их Оливеру для осмотра и тасовки. Затем они сняли колоды.
Выиграв, Брайт вздохнул. Ему страшно везло, а игра в безик во многом зависела от везения, но в то же время здесь требовалось и умение помнить карты, находящиеся в игре, и различные способы отделываться от ненужных карт в руке. Брайт был в этом силен и решил использовать все свое умение, чтобы наполнить карманы этого молокососа. Затем он отправит его домой, чтобы никогда не видеть снова.
У Брайта было тонкое чутье на неприятности, а с сэром Оливером и его сестрой они непременно возникнут.
— Вы с сестрой перебрались в Лондон? — спросил он, продолжая игру.
Апкотт нахмурился и, получив взятку, ответил:
— Да, милорд. Мы остановились на Дрезденской улице. Брайт отметил про себя, что это не самый лучший район Лондона и что скорее всего у них все же туго с деньгами.
— — Должно быть, смерть графа Уолгрейва расстроила ваши планы? — закинул он удочку. Молодой человек покраснел.
— Какого черта… Какое вам до этого дело, сэр?
— — Простите мой бестактный вопрос, — миролюбиво заметил Брайт. — Пожалуйста, извините меня.
Молодой человек совершенно прав: это не его дело. Брайт взял взятку дамой бубен, что было самым глупым Данной игре, но тот этого не заметил.
Зато заметил подошедший к столу Эндовер, с удивлением посмотревший на Брайта, который незаметно подмигнул другу, и тот промолчал.
В безике выигрывали не по взяткам, а по очкам. Сэр Оливер знал правила игры, но, по всей вероятности, плохо разбирался в ее тонкостях. Если он не будет за версту обходить карточные столы, то, вне всякого сомнения, очень скоро угодит в долговую тюрьму, и что тогда станется с его сестрой?
Прибегая к различным ухищрениям, Брайту удалось довести счет Апкотта до тысячи очков.
— Вы выиграли, сэр Оливер. Может быть, поднимем ставки? Двадцать гиней на круг?
Брайту легко удалось уговорить молодого человека поднять ставки, но гораздо труднее было проигрывать. Его Проклятая удача по-прежнему сопутствовала ему. Как, к примеру, скрыть, что у него на руках четыре туза? Какое счастье, что у этого молокососа нет чувства игры.
К трем часам утра, после изнурительной игры Брайту наконец удалось передать сэру Оливеру Апкотту две сотни гиней выигрыша.
Еще полчаса Брайт накачивал Апкотта вином, после чего тот попытался вернуться к столу для игры в ландскнехт, но Брайт твердо взял его за плечи и вывел на морозный декабрьский воздух.
— Послушайте, — слабо отбивался Апкотт, — еще очень рано.
— Наоборот, уже очень поздно, и ваша сестра, должно быть, беспокоится.
Молодой человек опять нахмурился:
— Что у вас с моей сестрой?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Мне так не кажется, — мрачно заметил сэр Оливер. — Она ведет себя, как последняя дура.
«Просто она водит тебя за нос», — решил про себя Брайт.
Он взял под руку шатающегося молодого человека и послал подвернувшегося мальчишку ловить экипаж.
— Ты заинтересован в этом типе? — тихо спросил ожидавший его Эндовер, человек покладистого характера.
— Очень мало. Снабдив его деньгами, я хотел бы, чтобы он благополучно добрался до дома. На этом наше знакомство и закончится.
Эндовер удивленно поднял брови, но не стал возражать — Брайту виднее.
Подъехал одноконный экипаж, и они, затащив в него счастливого баронета, сели рядом с ним. Оливер тяжело опустился на сиденье и запел.
Экипаж тронулся, и Эндовер тихо осведомился, в чем же, собственно, дело?
— Просто во мне заговорило благородство.
— Неужели? — скептически заметил Эндовер. — тебя ненадолго хватит, если будешь помогать всем проигравшимся.
— Уж если речь зашла о моей выносливости, давай-ка отправимся к «Мирабель» после того, как доставим домой этого молокососа.
— После такой-то ночи? Я совершенно без сил, мой дорогой.
— А где твоя выносливость? Ты позоришь свое звание.
— Ты прав, мон ами.
Они продолжали беседовать под бессвязное пение Оливера, пока экипаж наконец не остановился.
— Сэр Оливер, — прервал его пение Брайт, — мы правильно приехали? Дрезденская улица, двенадцать? Апкотт с изумлением выглянул в окно экипажа:
— Вроде похоже, милорд, хотя все жалкие гостиницы на одно лицо. Я бы пригласил вас, но…
Брайт вылез из экипажа и помог выбраться молодому человеку.
— Вы сама любезность, сэр, но, к сожалению, уже поздно. Простите мне мою дерзость, но я бы посоветовал вам никогда снова не играть в карты или в кости. У вас нет к этому способностей. Передайте мое глубокое почтение вашей сестре. — Брайт поспешил откланяться.
Апкотт слегка опешил, затем кивнул:
— Благодарю, милорд, благодарю. Я получил большое удовольствие от игры. Может быть, как-нибудь сыграем еще? Позвольте дать вам отыграться.
Брайт вздохнул и оставил Оливера одного разыскивать свое жилище. Приказав кучеру возвращаться в цивилизованную часть города, он сел в экипаж.
— Сестре? — с интересом переспросил Эндовер.
— Просто случайное знакомство, — небрежно бросил Брайт.
Сейчас, когда они остались в экипаже вдвоем, Эндовер с удовольствием распрямил ноги.
— А я надеялся, что ты нашел замену Финдлейсон, — сказал он.
— Надеялся? Как неумно с твоей стороны. Какая женщина может заменить богатую миссис Финдлейсон?
Конечно, никто не может соперничать с богатством миссис Финдлейеон, которым она распоряжается самостоятельно.
— Вот именно, — с довольной улыбкой ответил Брайт. Но какого черта ты решил обязательно жениться на деньгах? Разве тебе недостаточно твоей доли семейного дохода плюс везения за карточным столом?
— Деньги нужны всегда и всем.
— Неужели ты действительно попал в затруднительное положение? — спросил, нахмурившись, Эндовер. —Я могу одолжить тебе…
— Маллорен без единого пенни?! — рассмеялся Брайт. — Мой дорогой, я только что вложил значительную сумму в проект Бриджуотера.
— В канал? — удивился Эндовер. — Ты думаешь, из этого что-то выйдет?
— А ты сомневаешься?
— Это сумасшествие. Типично для Бриджуотера. Почему бы вам не пользоваться речным транспортом, когда дороги выходят из строя? Копая каналы, вы тем самым нарушаете равновесие в природе.
— Скорее покоряем природу, — ответил Брайт. — в мороз дороги замерзают, оставляя колеи; в дождь раскисают, превращаясь в жидкую грязь, да и в хорошую погоду содержатся не самым лучшим образом. Реки летом мелеют, а весной выходят из берегов. Каналы же именно то что надо — всегда чистые и в любое время готовы к перевозке любого груза за умеренную плату.
— Но цена строительства!
— Кажется, десять тысяч гиней за милю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99