— Конечно, могу, — ответила женщина вновь ожившим голосом, и Фрост с признательностью положил ей руку на плечо. — Перед въездом в город будет поворот и крутой обрыв. Попробуем…
— Дайте автомат, — повернулся Хэнк к священнику.
Он передвинулся по сиденью к боковому окну, развернул автомат и сильно и резко ударил металлическим прикладом по стеклу. Выбив наружу оставшиеся крупные острые осколки, он до половины высунулся из окна, сжимая в руках оружие и чувствуя напор обтекающего автобус потока воздуха, и оглянулся назад, в сторону преследующих их “ситроенов”.
Машина с одной разбитой фарой как раз поравнялась с кормой автобуса. Капитан заметил, что из его окна показался человек, силуэт которого он едва различал в сумерках, и открыл огонь по колесам автобуса. Его качнуло из стороны в сторону, но Фрост сумел удержать равновесие. Он вскинул автомат, прицелился и застрочил короткими очередями, стараясь попасть в ветровое стекло “ситроена”.
Машина резко затормозила, и стрелок поспешно спрятался в кабине.
— Держитесь! — услышал Хэнк крик святого отца. Начинается поворот и обрыв.
Он бросил взгляд вперед — с внутренней стороны виража пошла отвесная каменная стена, а с наружной глубокое ущелье.
Преследователи снова увеличили скорость и стали догонять автобус, мчась по полосе встречного движения. Из него опять раздались автоматные очереди, капитан оглянулся и заметил язычки пламени и дым в задней части автобуса, в тех местах, куда попадали пули. Сидевшие там пассажиры закричали от ужаса и попадали на пол, перекрывая своими воплями даже шум гудящего ветра и треск стрельбы. “Ситроен” неумолимо приближался. Вот он поравнялся с беглецами и Фрост явственно увидел высунувшегося из его окна нациста, оскалившегося в предчувствии скорой победы, поливающего свинцом железный корпус автобуса в тщетных попытках попасть в бензобак.
Капитан в мгновение ока вскинул автомат, не дожидаясь, пока это случится, и почти в упор расстрелял противника, отвлеченного стрельбой по топливному баку. Голова того откинулась назад, автомат выпал на дорогу и машину бросило в сторону. Мертвое тело повисло, до половины высунувшись из окна, и водитель резко затормозил, видимо, решив больше не рисковать.
В это время он увидел, что Мари стала крутить рулем, и автобус стало бросать то влево, то вправо. Фрост метнулся к противоположной стороне и выглянул из разбитого окна. Он пытался обогнать второй “ситроен”, но женщина не давала это сделать, дожидаясь, пока машина станет обходить их со стороны ничем не отгороженного обрыва. Вот она резко вильнула в сторону, и массивный корпус автобуса ударил “ситроен”. Раздался скрежет, визг колес и тормозов. Автобус затрясло, он прополз немного юзом, но затем словно сбросил с себя какую-то ношу и вновь облегченно помчался вперед.
Капитан кинулся по салону в заднюю часть и успел заметить взлетевшую в воздух, как с трамплина, машину преследователей, ее удар о склон, вспышку пламени… Она катилась вниз по крутому склону, разливая по своему пути жидкий огонь, выплеснувшийся из бензобака, который осветил все окрестности.
— Всем перейти вперед! — закричал он пассажирам и с помощью священника стал помогать им уходить, так как в задней части уже начал заниматься пожар. Пытаясь сбить вырывающиеся из-под пола языки пламени, Фрост с тревогой посматривал на убегающую назад дорогу. Так и есть! Одноглазый “ситроен” не отказался от погони и снова быстро их догонял. Бросив взгляд вперед, он заметил дорожный знак, указывающий, что они въехали в город.
— Тормоза! Нет тормозов! — внезапно раздался крик Мари.
Хэнк бросился к ней, проталкиваясь сквозь сгрудившихся в проходе пассажиров, женщин, нескольких детей, стараясь не обращать внимания на плач, возгласы отчаяния и тянущиеся к нему за помощью руки.
— Дайте же мне пройти, ради Бога! — закричал он сам, увидев впереди массивную каменную стену, прямо на которую они летели. Бросившись, наконец, к водителю, капитан прыгнул на рулевое колесо и, пересиливая мертвую хватку оцепеневших от ужаса пальцев Мари, крутанул его влево.
Из салона раздался еще более пронзительный общий вскрик, завизжали в крутом вираже колеса, оставляя резину на асфальте, автобус встал на два правых колеса, но не успел перевернуться, а врезался боком в стену. В самый последний момент перед столкновением Фрост успел упасть перед Мари и закрыть руками лицо.
…Он со стоном поднял голову, ощущая пульсирующую в ней боль.
— Выходите из автобуса! Всем — срочно наружу! закричал он, поворачиваясь к пассажирам.
Задняя часть автобуса полыхала вовсю. Дверь оказалась прижатой к каменной стене, и женщины начали высаживать детей из разбитых окон. Капитан и священник стали им помогать. На одном из мужчин загорелась одежда, Фрост схватил подвернувшееся под руку пальто, сбил пламя, а затем помог ему выкарабкаться наружу
— Вылезайте, святой отец! — крикнул он, когда в салоне не осталось никого.
Тот выпрыгнул в окно и только Хэнк намеревался последовать за ним, как вдруг увидел Мари, парализованную страхом и в оцепенении стоящую в опустевшем проходе между сиденьями. Он в недоумении уставился на нее, но затем понял, в чем дело — толстушка при всем желании не смогла бы вылезти из довольно узких окон.
Сзади раздался взрыв, бросивший капитана на колени. Видимо, пламя добралось до топлива. Он лихорадочно зашарил по карманам и с облегчением ощутил приятную тяжесть в одном из них. Выхватив кольт, Фрост шагнул мимо растерявшейся Мари и выстрелил несколько раз в лобовое стекло, разнеся его на куски. Еле протолкав дородную женщину в большое прямоугольное отверстие, он поспешил нырнуть в него сам, чувствуя, что промедление приведет к неминуемой смерти.
Приземлившись на ноги, он едва успел подхватить Мари под руку и протащить ее несколько шагов вперед, как сзади раздался еще один взрыв, на этот раз намного более мощный. Они упали на землю, закрываясь от разлетающихся во все стороны осколков. Обернувшись, капитан увидел, что автобус превратился в огромный длинный костер, полыхающий до неба.
Он поднялся, тяжело дыша, и вместе с подбежавшим священником поставил толстушку на ноги. Невзирая на свою полноту и более чем средний возраст, она нежно прижалась к Фросту, обхватила его руки обеими руками и, потянувшись, с благодарностью поцеловала в щеку. В ее помолодевших глазах сияли отблески пожара.
Глава одиннадцатая
Капитана увели еще до прибытия полиции и почти насильно уложили в постель, в которой он провалялся два дня, пока немного не оклемался. Наконец, он покинул гостеприимных французов и, с забинтованными ногой, левой рукой и плечом, заковылял к указанному ему маленькому серому “фиату”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36