Мне было бы легче, если бы прихожане могли видеть меня во время службы, но открыть дверь и появиться перед всеми, как актриса, выходящая на сцену, было очень тяжело для меня. Мне хотелось, чтобы миссис Эндрюс была рядом со мной.
Посмотрев налево, я увидела единственного члена общины, видимого с моего места. Женщина сидела в одиночестве в первом ряду слева, и я гадала, кто это может быть, чтобы занимать такое видное место.
Она была одета очень скромно, но с безупречным вкусом. Ее туалет и весь облик — она стояла на коленях, опустив голову на руки в перчатках, — говорили об утонченности. Мне показалось, что она молода, хотя только гибкие очертания ее тела да густые черные волосы, собранные в сетку под шляпкой, наводили на такую мысль.
Она поднялась, и я вздохнула так громко, что испугалась, что она может услышать. Она была ослепительно прекрасна. Ее красота была такой ошеломляющей, что мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, как эта девушка похожа на молодого священника. Его облик был нежен, почти женственен; я бы сказала, что в лице девушки было больше внутренней силы. Ее волосы были столь же черны, как его светлы, а ее глаза имели более глубокий серый цвет.
И вот эти серые глаза встретились с моими. Чтобы сгладить впечатление от своего невежливого разглядывания, я улыбнулась и поклонилась. Нетрудно было догадаться, что девушка приходилась священнику родной сестрой. Такое сходство могло возникнуть только при близком кровном родстве. Если это так, то она была особой, с которой я могу и буду общаться. Своей молодостью и красотой она сразу располагала к себе. Поэтому я была очень задета, когда она отвернулась, не ответив на мою улыбку. Она быстро прошла вдоль скамьи и двинулась по проходу, больше не взглянув на меня.
Я была так удивлена ее поведением, что позабыла о своих страхах и, не медля более, вышла из своей клетки. Приход был невелик, большинство прихожан оказались рабочими с семьями, и все они расступались, давая мне дорогу, когда я шла по приделу к дверям. Миссис Эндрюс уже ждала. Когда она взяла меня под руку, я увидела молодую девушку, спешащую по тропинке к воротам церковного двора. Я смогла разглядеть ее фигуру: она была выше меня и двигалась, как юная Диана.
— Кто это? — спросила я. — Кто эта прекрасная девушка?
— Сестра викария, — сказала миссис Эндрюс. — Мисс Флитвуд.
Больше она почти ничего не сказала, хоть я и забросала ее вопросами. Она стала несколько более словоохотливой, когда разговор коснулся самого викария. Мистер Флитвуд считался «без пяти минут святым», но я поняла, что представление о его святости основывалось на непонятности его речей, а не на благотворительности. Никто не мог понять, о чем же он говорил.
— Не от мира сего, — резюмировала миссис Эндрюс, и, вспомнив пылающее юное лицо, обращенное к Богу, я поняла, что она имеет в виду.
Мне было особенно нечем занять свои мысли, поэтому неудивительно, что прекрасная мисс Флитвуд не выходила у меня из головы. Она выглядела не только красивой, но и умной, а мне так не хватало друзей моего возраста и воспитания. Я ничего не знала об отношениях Клэра с соседями, поэтому не решалась представиться другим дамам, живущим рядом, но я не видела причин, почему бы мне не познакомиться с сестрой священника. Не много времени понадобилось мне, чтобы, имея такой благовидный предлог, решить, что мне необходимо познакомиться с Флитвудами.
Когда я приказала подать экипаж, миссис Эндрюс заметно засуетилась. Она не может сопровождать меня, так как должна наблюдать за уборкой в доме… Я оборвала ее:
— В самом деле, миссис Эндрюс, я — замужняя женщина и вполне могу поехать одна.
Она не решилась спросить, куда я хочу ехать. Этот вопрос читался в ее глазах, но я предпочла не удовлетворять ее любопытство. Она беспомощно глядела мне вслед, и я почувствовала детский триумф, так как мне удалось улизнуть от нее.
Кучер Уильямс был грузным краснолицым мужчиной средних лет. Общение между нами было односторонним, ибо он-то меня понимал, но его редкие замечания были всегда неразборчивы. Я думала, что Клэр не поощрил бы оживленную болтовню. Без единого слова он довез меня до дома викария.
Раньше я не видела дома целиком, только кусок крыши и трубу, которые можно было рассмотреть из-за окружавших дом деревьев. Когда мы приблизились к дому, я увидела, что он очень мило выглядит, и мои надежды на дружбу с его обитателями увеличились. Это был именно такой домик, какие мне нравились, — коттедж с низкой крышей и резными деревянными ставнями. Он был большой и удобный, с садом и кустарником возле него.
Краешек оконной занавески дрогнул, когда я приблизилась к двери, но, когда я позвонила, мне несколько минут никто не открывал. В конце концов, дверь открыла сама леди. На ней было надето простое утреннее жемчужно-серое платье с белой отделкой по вороту и на запястьях. Платье подчеркивало прелесть ее фигуры. Я почувствовала себя очень маленькой и ничтожной: мой отделанный мехом плащ и шляпка казались слишком броскими.
— Я леди Клэр, — представилась я. — Надеюсь, я не слишком обеспокоила вас своим визитом?
— Ничуть. — Она слегка поклонилась. — Войдите. Мой брат в библиотеке. Я пошлю за ним слугу.
— Буду счастлива увидеть викария, — сказала я, идя за ней через холл. — Но, честно говоря, я пришла, чтобы повидаться и с вами тоже. Я надеюсь… Мне хочется верить, я не…
Я даже рассердилась на себя за то, что мямлю и запинаюсь, как школьница. Мисс Флитвуд не помогла мне, она молча открыла дверь и жестом пригласила меня в гостиную. Комната была под стать внешнему виду дома, такая же очаровательная и опрятная. Множество хорошеньких безделушек и картинок указывало на женский вкус, лежащие повсюду книги подтверждали мое впечатление об образованности хозяев и заставили меня почувствовать себя еще более ничтожной.
Я села на предложенный мне стул. Мое лицо горело. Я ненавидела себя за это смущение, но ничего не могла поделать — уж очень нелюбезно держалась мисс Флитвуд. Она вела беседу, строго придерживаясь формальных рамок. Поблагодарив, я отказалась от напитков. Я согласилась, что грязь на дорогах приносит массу неудобств, и сказала, что все же нахожу Йоркшир очень красивым местом. Появление мистера Флитвуда было для нас обеих большим облегчением.
Разглядев его получше, я поняла, что он не так молод, как показалось мне вначале. Он очень тепло поздоровался со мной. По контрасту с замкнутой сестрой он был ошеломляюще любезен. Он начал извиняться за то, что не навещал нас. Я видела, что мисс Флитвуд это неприятно, и постаралась прервать его так мягко, как только могла:
— Я была больна.
— Да, да, — горячо сказал мистер Флитвуд, — нам говорили. Вы уверены, что приехать сегодня — благоразумно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Посмотрев налево, я увидела единственного члена общины, видимого с моего места. Женщина сидела в одиночестве в первом ряду слева, и я гадала, кто это может быть, чтобы занимать такое видное место.
Она была одета очень скромно, но с безупречным вкусом. Ее туалет и весь облик — она стояла на коленях, опустив голову на руки в перчатках, — говорили об утонченности. Мне показалось, что она молода, хотя только гибкие очертания ее тела да густые черные волосы, собранные в сетку под шляпкой, наводили на такую мысль.
Она поднялась, и я вздохнула так громко, что испугалась, что она может услышать. Она была ослепительно прекрасна. Ее красота была такой ошеломляющей, что мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, как эта девушка похожа на молодого священника. Его облик был нежен, почти женственен; я бы сказала, что в лице девушки было больше внутренней силы. Ее волосы были столь же черны, как его светлы, а ее глаза имели более глубокий серый цвет.
И вот эти серые глаза встретились с моими. Чтобы сгладить впечатление от своего невежливого разглядывания, я улыбнулась и поклонилась. Нетрудно было догадаться, что девушка приходилась священнику родной сестрой. Такое сходство могло возникнуть только при близком кровном родстве. Если это так, то она была особой, с которой я могу и буду общаться. Своей молодостью и красотой она сразу располагала к себе. Поэтому я была очень задета, когда она отвернулась, не ответив на мою улыбку. Она быстро прошла вдоль скамьи и двинулась по проходу, больше не взглянув на меня.
Я была так удивлена ее поведением, что позабыла о своих страхах и, не медля более, вышла из своей клетки. Приход был невелик, большинство прихожан оказались рабочими с семьями, и все они расступались, давая мне дорогу, когда я шла по приделу к дверям. Миссис Эндрюс уже ждала. Когда она взяла меня под руку, я увидела молодую девушку, спешащую по тропинке к воротам церковного двора. Я смогла разглядеть ее фигуру: она была выше меня и двигалась, как юная Диана.
— Кто это? — спросила я. — Кто эта прекрасная девушка?
— Сестра викария, — сказала миссис Эндрюс. — Мисс Флитвуд.
Больше она почти ничего не сказала, хоть я и забросала ее вопросами. Она стала несколько более словоохотливой, когда разговор коснулся самого викария. Мистер Флитвуд считался «без пяти минут святым», но я поняла, что представление о его святости основывалось на непонятности его речей, а не на благотворительности. Никто не мог понять, о чем же он говорил.
— Не от мира сего, — резюмировала миссис Эндрюс, и, вспомнив пылающее юное лицо, обращенное к Богу, я поняла, что она имеет в виду.
Мне было особенно нечем занять свои мысли, поэтому неудивительно, что прекрасная мисс Флитвуд не выходила у меня из головы. Она выглядела не только красивой, но и умной, а мне так не хватало друзей моего возраста и воспитания. Я ничего не знала об отношениях Клэра с соседями, поэтому не решалась представиться другим дамам, живущим рядом, но я не видела причин, почему бы мне не познакомиться с сестрой священника. Не много времени понадобилось мне, чтобы, имея такой благовидный предлог, решить, что мне необходимо познакомиться с Флитвудами.
Когда я приказала подать экипаж, миссис Эндрюс заметно засуетилась. Она не может сопровождать меня, так как должна наблюдать за уборкой в доме… Я оборвала ее:
— В самом деле, миссис Эндрюс, я — замужняя женщина и вполне могу поехать одна.
Она не решилась спросить, куда я хочу ехать. Этот вопрос читался в ее глазах, но я предпочла не удовлетворять ее любопытство. Она беспомощно глядела мне вслед, и я почувствовала детский триумф, так как мне удалось улизнуть от нее.
Кучер Уильямс был грузным краснолицым мужчиной средних лет. Общение между нами было односторонним, ибо он-то меня понимал, но его редкие замечания были всегда неразборчивы. Я думала, что Клэр не поощрил бы оживленную болтовню. Без единого слова он довез меня до дома викария.
Раньше я не видела дома целиком, только кусок крыши и трубу, которые можно было рассмотреть из-за окружавших дом деревьев. Когда мы приблизились к дому, я увидела, что он очень мило выглядит, и мои надежды на дружбу с его обитателями увеличились. Это был именно такой домик, какие мне нравились, — коттедж с низкой крышей и резными деревянными ставнями. Он был большой и удобный, с садом и кустарником возле него.
Краешек оконной занавески дрогнул, когда я приблизилась к двери, но, когда я позвонила, мне несколько минут никто не открывал. В конце концов, дверь открыла сама леди. На ней было надето простое утреннее жемчужно-серое платье с белой отделкой по вороту и на запястьях. Платье подчеркивало прелесть ее фигуры. Я почувствовала себя очень маленькой и ничтожной: мой отделанный мехом плащ и шляпка казались слишком броскими.
— Я леди Клэр, — представилась я. — Надеюсь, я не слишком обеспокоила вас своим визитом?
— Ничуть. — Она слегка поклонилась. — Войдите. Мой брат в библиотеке. Я пошлю за ним слугу.
— Буду счастлива увидеть викария, — сказала я, идя за ней через холл. — Но, честно говоря, я пришла, чтобы повидаться и с вами тоже. Я надеюсь… Мне хочется верить, я не…
Я даже рассердилась на себя за то, что мямлю и запинаюсь, как школьница. Мисс Флитвуд не помогла мне, она молча открыла дверь и жестом пригласила меня в гостиную. Комната была под стать внешнему виду дома, такая же очаровательная и опрятная. Множество хорошеньких безделушек и картинок указывало на женский вкус, лежащие повсюду книги подтверждали мое впечатление об образованности хозяев и заставили меня почувствовать себя еще более ничтожной.
Я села на предложенный мне стул. Мое лицо горело. Я ненавидела себя за это смущение, но ничего не могла поделать — уж очень нелюбезно держалась мисс Флитвуд. Она вела беседу, строго придерживаясь формальных рамок. Поблагодарив, я отказалась от напитков. Я согласилась, что грязь на дорогах приносит массу неудобств, и сказала, что все же нахожу Йоркшир очень красивым местом. Появление мистера Флитвуда было для нас обеих большим облегчением.
Разглядев его получше, я поняла, что он не так молод, как показалось мне вначале. Он очень тепло поздоровался со мной. По контрасту с замкнутой сестрой он был ошеломляюще любезен. Он начал извиняться за то, что не навещал нас. Я видела, что мисс Флитвуд это неприятно, и постаралась прервать его так мягко, как только могла:
— Я была больна.
— Да, да, — горячо сказал мистер Флитвуд, — нам говорили. Вы уверены, что приехать сегодня — благоразумно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70