Как только я увидела предназначенную мне кобылу, я поняла, что никогда не смогу ездить на ней. Она была очень красива — вполне подходящая лошадь для баронессы. Она показалась мне огромной, как слон, и очень горячей, она гарцевала даже под рукой сдерживающего ее конюха.
Я знала, что она стоила громадных денег, и честно пыталась не выказать страха. Но когда я решительно подошла к ней, она подняла голову и тихонько заржала. Вид ее зубов стал для меня последней каплей. Я отступила назад, закричала и почувствовала, что Клэр удерживает меня. Я прижалась к его руке и услышала, что он говорит тихонько, чтобы не услышал грум:
— Она сделала вам больно? Успокойтесь, я отнесу вас домой.
— Нет, нет, — прошептала я. — Это не из-за ноги, ох, это так глупо… Клэр, я так боюсь лошадей! Сама не знаю почему, но боюсь. Я никогда не сяду на нее. Вы не очень сердитесь?
— Нет… — Я боялась взглянуть на его лицо и прятала свое. Его рука и плечо казались очень сильными. Помолчав, он продолжал: — Мое дорогое дитя, не мучайте себя, вам не надо сегодня кататься. Я должен как следует все обдумать… А сейчас, если вам не больно, давайте немного пройдемся. Мне не хотелось бы, чтобы вы показывали свои чувства перед слугами.
К своему облегчению, я увидела, что он улыбается. Он погладил меня по голове и взял под руку.
— Ее милость не поедет сегодня, — сказал он конюху. Тот поднес руку к виску, бросив на меня застенчивый взгляд. Мы пошли. Я едва держалась на ногах.
Лошади очень нравились мне, когда я знала, что мне не надо садиться верхом. Как и все остальное в хозяйстве Клэра, они были очень красивы. Две огромные собаки грелись у дверей конюшни, тут же был и большой серый с белым кот, игнорировавший собак с надменностью прирожденного аристократа. Клэр объяснил, что кот растолстел, питаясь мышами и крысами, которые, если бы не он, наводнили бы конюшни. Мы провели счастливое утро, гуляя в саду, радуясь на крохотных ягнят с черными мордашками и лохматых пони. Мне нравились пони; эти дружелюбные животные больше походили на собак, чем на лошадей. Я даже думала, что у меня хватило бы смелости сесть на пони. Но я не произнесла этого вслух. Мысль о том, что ее милость во всем великолепии ее бархатного платья для верховой езды и высокой шляпы восседает на спине лохматого маленького животного была смехотворна. Я без труда могла себе представить, как Клэр отнесется к этому предложению.
На следующее утро Клэр должен был уехать в Эдинбург. Он предполагал отсутствовать несколько дней, может быть, целую неделю. Я страшилась его отсутствия. До сих пор, не будучи знакома с соседями, я просто не предполагала, что мне придется так долго быть одной при полном отсутствии развлечений и вообще каких бы то ни было занятий. Доброта и любезность Клэра в это утро сделали еще более нежелательной разлуку с ним.
Весь день сложился прекрасно. Вечером подул теплый южный ветер. Он дул не переставая, заставляя высокие сосны печально петь и сотрясая покрытые набухающими почками ветки. Этот ветер не дал мне уснуть. Посреди ночи я поднялась с постели, подошла к окну и широко распахнула его.
Я опустилась на колени перед окном и позволила ветру трепать мои волосы. Я почувствовала, будто холодные пальцы касаются моего лица. Мне казалось, что я не чувствую себя несчастной, и даже удивилась, осознав, что по моему лицу текут слезы.
Дурманящий воздух, яркий свет полумесяца — все в этой ночи располагало к тому, чтобы быть вместе, а я была одна. Не было видно ни одной живой души, просторные зеленые луга были пустыми. Я видела угол каменной террасы и ступени, ведущие туда, где некогда был прекрасный сад, пока не был запущен и не одичал. Спутанный кустарник выглядел жутковато и нереально в неясном лунном' свете. Поддавшись гипнотизму, я отошла от окна и направилась к двери, которую открывала до этого всего однажды.
Она была заперта.
На миг я застыла от удивления. А потом я как бы очнулась от глубокого сна, в бессильной ярости и осознании бесстыдства своего поступка. Я почувствовала, как вся кровь бросилась мне в лицо. Неужели он настолько презирает меня, что даже запирает от меня дверь?
Я с облегчением подумала, что не наделала шума, пытаясь открыть дверь, и вернулась к окну. Что на меня нашло? По крайней мере, я могла бы постучаться… Повернувшись так, чтобы ветер мог обдувать мои разгоряченные щеки, я посмотрела в окно — и кровь застыла у меня в жилах.
Это, наверное, была статуя. В лунном свете она мерцала, как белый мрамор — легкая закутанная фигура, украшавшая балюстраду. В других местах парка стояли статуи языческих богов, но на этой террасе раньше не было мраморной фигуры. Она шевельнулась, и я вдруг увидела сквозь ее одежды очертание массивной урны, стоявшей на балюстраде.
Я закричала и закрыла глаза, чтобы избавиться от видения. Я могла бы упасть, но чьи-то руки подхватили меня и оттащили от окна.
Я взглянула в лицо Клэра. Я не могла разглядеть его черты, но по тому, как грубо он оттащил меня, я почувствовала, что он сердится. Я повернулась в его объятиях и указала в темноту, где что-то белое двигалось в зарослях кустарника.
— Смотрите! Смотрите!
— Что там? — Клэр пытался повернуть меня от окна. — Что вы видите?
— Вон там! — Фигура медленно двигалась по открытому пространству, выделяясь на фоне темных сосен, подобно белой колонне. — Вся в белом, а-а-а, — кричала я.
Фигура исчезла, как будто сдули огонек со свечи.
Клэру не скоро удалось меня успокоить. Он не стал звонить моей служанке, и, немного подумав, я поняла почему.
— Там ничего не было. — Он пристально и спокойно глядел мне в глаза. — Я смотрел именно туда, куда вы указывали. Вы были в полусне, вам привиделось.
— Вы ничего не видели? — Мои зубы перестали стучать. Он принес из своей спальни бренди и укутал меня в одеяло. — Совсем ничего?
— Там ничего не было. Только тени и лунный свет, этого достаточно, чтобы показалось… Вам рассказывали или нет о Белой Даме?
Я не могла отрицать. Клэр все увидел на моем лице. Он кивнул.
— Теперь понимаете? Вы слышали историю, вас загипнотизировало это странное освещение, и вы увидели то, что и хотели увидеть. Вы не должны поддаваться такой чепухе. Я не хочу, чтобы слуги узнали об этом. Они невежественны, легковерны, они испугаются сами и запугают вас.
— Но я в самом деле…
— Видели ее. Это понятно — вы, в самом деле верите, что видели. Но я вам говорю, что там ничего не было. Вы должны повиноваться мне, разве вы не обещали повиноваться?
Он слегка улыбался.
— Да, — ответила я.
— В таком случае повинуйтесь мне сейчас. У вас нет лауданума или другого снотворного? Жаль. Я привезу вам. Вам надо уснуть.
— Меня уже клонит в сон.
— Это от бренди. Вы не привыкли к спиртному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70