Ради любви, твоей и моей, верни ее к жизни. И если для тебя это недостаточный повод сражаться не на жизнь, а на смерть, значит, ублюдок здесь не я, а ты.
Я долго стоял на коленях, пытаясь отдышаться. Горло першило от удушья, слезы выкатывались из глаз крупными каплями. Наконец я смог подняться и взглянуть в глаза Шелесту.
— Я ненавижу тебя, — произнес я, размеряя каждый слог. — Но ты действительно дал мне повод бороться. Только я скажу тебе: из нас двоих ты — настоящий монстр. Потому что человеческие страдания для тебя — ничто. Потому что ты способен взвешивать на весах рассудка боль и слезы так же легко, как золотую пыль и соленую воду. Я ненавижу тебя; но я буду тебе помогать.
С этими словами я обернулся к Виктории и долго смотрел на ее бледное спокойное лицо, стараясь запечатлеть его в памяти. А потом вышел из больничного бокса, чувствуя спиной взгляд закрытых глаз.
\Stoneage
Странник не удивился, увидев перед собой высокие каменные столбы, несущие на резных пилонах массивную арку, чей серый гладко отесанный камень источал прохладу и спокойствие, свойственное рукотворным исполинам минувших времен, одно существование которых напоминает о том, что дела сегодняшние — лишь суета и мельтешение пред лицом столетий, заключенных в незыблемую каменную плоть. Не удивился, ведь так естественно было ожидать появления чего-то фундаментального посреди безлюдных земель, через которые шел теперь Странник, так естественно было найти если не человека, то свидетельство его присутствия.
Между тем солнце начинало пригревать, словно нетерпеливая кухарка приоткрыла газовый вентиль, спеша подрумянить домашнюю выпечку. Странник, утомленный однообразием травянистой равнины, по которой он шагал со вчерашнего дня, свернул к подножию арки, туда, где лежала на кочковатой земле короткая тень — ни дать ни взять, клочок ночи, забытый кем-то посреди бела дня. Забравшись в тень и прислонившись спиной к холодному камню, Странник передохнул и сел, вытянув натруженные ноги.
Арка была вторым рукотворным сооружением после украшенных барельефами ворот, через которые Странник вошел в этот мир. То, что эта равнина отделена от других миров не просто километрами и географическими координатами, а барьером ирреальности, который обычному человеку не то что преодолеть — почувствовать не удастся, — Странник понял с первых шагов. Но его мало волновало, что это за барьер такой и где же расположены те миры, которые ему довелось посещать. В конце концов, человека, заходящего на сайты бесплатной почты и новостей, мало волнует, что один из серверов находится в Москве, а другой — в Лос-Анджелесе. Самое интересное не «как?», а «почему?».
Странник еще раз огляделся вокруг, отмечая темную полоску предполагаемого леса, к которой он направлялся. Встретить людей было первым и единственным желанием путника — ведь скоро желудок слипнется от голода, ноги сотрутся, а горло пересохнет, как арык в пустыне. Найти людей и понять, что за ребус ему придется разгадывать на этот раз. То, что без загадок не обойдется, что ему не удастся просто выйти в те же ворота, в которые он вошел, Странник чувствовал интуитивно. На то он и Странник.
Сидеть на земле надоело быстрее, чем по ней шагать, в силу твердости покрытия. Странник подумал, что утоптанная земля — явный признак того, что за последнюю сотню лет не он один наведывается к арке. Он оглядел арку, пару раз прошел под ней, похлопал ладонью по испещренному крошечными отверстиями, словно поры кожи, столбу. И собирался уже уйти, когда что-то вокруг начало меняться.
Ветер, дунувший в спину, сбросил горячее покрывало солнечного жара и взъерошил волосы на затылке Странника. Из-под пальцев, коснувшихся поверхности столба, закурилась невесомая каменная пыль, тонкими ручейками стекая к основанию арки, а вслед за этим затрещало, закрошилось, осыпаясь сеткой трещин, все вокруг Странника; он лишь успел отпрыгнуть в сторону, как арка рухнула на землю десятью тоннами мраморного порошка со звуком, похожим на тот, с которым насыпают зерно в трюмы сухогруза. Пыль, невообразимое количество пыли взлетело в воздух, и Странник едва успел закрыть глаза и зажать рукой нос и рот, как его окатило волной удушливой и слепящей каменной пыльцы, мгновенно забившей все поры кожи.
Осторожно переставляя ноги, утопавшие по щиколотку в чем-то сыпучем и мягком, Странник отошел от того места, где стояла арка, и попытался открыть глаза. Он стоял в густом тумане грязно-желтого цвета, причиной чему было неугомонное солнце, усердно прижимавшее пыль к земле своими горячими лучами. Странник со всеми предосторожностями приоткрыл рот и вдохнул — и надолго зашелся в спазматическом кашле. Прочистив горло и продолжая выходить из постепенно оседавшего пыльного облака, он заметил невдалеке фигуру, очертания которой едва угадывались, но несомненно выдавали человека.
Переборов мгновенное побуждение скрыться от незнакомца, Странник шагнул вперед. В конце концов, он стремился найти людей, хотя и не ожидал, что это произойдет при столь необычных обстоятельствах.
— Не думал, что она такая хрупкая, — сипло прокричал Странник, пытаясь справиться с голосом, севшим от жары и пыли. — Я только ладонью провел, а она — пшик! — и рассыпалась.
Незнакомец не ответил и не сделал шага навстречу. Странник подошел ближе и увидел перед собой невысокого человечка в легкой накидке и шароварах неопределенного цвета. Лицо коротышки, покрытое налетом пыли, словно пепельным макияжем, хранило отсутствующее выражение, но черты его не казались законченными, возможно, оттого, что постоянно находились в движении — то бровь выгнется, то дрогнет уголок губ, то дернется щека. Казалось, человечек непроизвольно играл лицевыми мышцами, в то время как общее выражение лица говорило о полнейшей отрешенности.
Страннику пришлось подождать, пока незнакомец обдумывал какие-то свои мысли. Наконец он обернулся к Страннику и окинул того быстрым безразличным взглядом. Очевидно, вид белого, как извалявшаяся в муке кошка-альбинос, Странника не пробудил в человечке ни малейшего удивления, потому что он по-деловому коротко спросил:
— Который тенг? Сможешь собрать что-нибудь поинтереснее этой загогулины?
Пока Странник разевал рот, изображая рыбу на свежем воздухе, маленький человечек начал что-то делать руками, одновременно продолжая мимическую подтанцовку лицом и ушами. Странник понял, что отвечать не обязательно, а вот смотреть на то, что делает незнакомец, просто необходимо.
Порыв ветра рванул пылевое облако, обнажая груду каменной крошки, из которой взметнулись вверх колонны новой конструкции. Столбы вихрящейся пыли застывали на глазах, затекали, словно струи стеарина, образуя нечто изысканное, витое, как рождественский серпантин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Я долго стоял на коленях, пытаясь отдышаться. Горло першило от удушья, слезы выкатывались из глаз крупными каплями. Наконец я смог подняться и взглянуть в глаза Шелесту.
— Я ненавижу тебя, — произнес я, размеряя каждый слог. — Но ты действительно дал мне повод бороться. Только я скажу тебе: из нас двоих ты — настоящий монстр. Потому что человеческие страдания для тебя — ничто. Потому что ты способен взвешивать на весах рассудка боль и слезы так же легко, как золотую пыль и соленую воду. Я ненавижу тебя; но я буду тебе помогать.
С этими словами я обернулся к Виктории и долго смотрел на ее бледное спокойное лицо, стараясь запечатлеть его в памяти. А потом вышел из больничного бокса, чувствуя спиной взгляд закрытых глаз.
\Stoneage
Странник не удивился, увидев перед собой высокие каменные столбы, несущие на резных пилонах массивную арку, чей серый гладко отесанный камень источал прохладу и спокойствие, свойственное рукотворным исполинам минувших времен, одно существование которых напоминает о том, что дела сегодняшние — лишь суета и мельтешение пред лицом столетий, заключенных в незыблемую каменную плоть. Не удивился, ведь так естественно было ожидать появления чего-то фундаментального посреди безлюдных земель, через которые шел теперь Странник, так естественно было найти если не человека, то свидетельство его присутствия.
Между тем солнце начинало пригревать, словно нетерпеливая кухарка приоткрыла газовый вентиль, спеша подрумянить домашнюю выпечку. Странник, утомленный однообразием травянистой равнины, по которой он шагал со вчерашнего дня, свернул к подножию арки, туда, где лежала на кочковатой земле короткая тень — ни дать ни взять, клочок ночи, забытый кем-то посреди бела дня. Забравшись в тень и прислонившись спиной к холодному камню, Странник передохнул и сел, вытянув натруженные ноги.
Арка была вторым рукотворным сооружением после украшенных барельефами ворот, через которые Странник вошел в этот мир. То, что эта равнина отделена от других миров не просто километрами и географическими координатами, а барьером ирреальности, который обычному человеку не то что преодолеть — почувствовать не удастся, — Странник понял с первых шагов. Но его мало волновало, что это за барьер такой и где же расположены те миры, которые ему довелось посещать. В конце концов, человека, заходящего на сайты бесплатной почты и новостей, мало волнует, что один из серверов находится в Москве, а другой — в Лос-Анджелесе. Самое интересное не «как?», а «почему?».
Странник еще раз огляделся вокруг, отмечая темную полоску предполагаемого леса, к которой он направлялся. Встретить людей было первым и единственным желанием путника — ведь скоро желудок слипнется от голода, ноги сотрутся, а горло пересохнет, как арык в пустыне. Найти людей и понять, что за ребус ему придется разгадывать на этот раз. То, что без загадок не обойдется, что ему не удастся просто выйти в те же ворота, в которые он вошел, Странник чувствовал интуитивно. На то он и Странник.
Сидеть на земле надоело быстрее, чем по ней шагать, в силу твердости покрытия. Странник подумал, что утоптанная земля — явный признак того, что за последнюю сотню лет не он один наведывается к арке. Он оглядел арку, пару раз прошел под ней, похлопал ладонью по испещренному крошечными отверстиями, словно поры кожи, столбу. И собирался уже уйти, когда что-то вокруг начало меняться.
Ветер, дунувший в спину, сбросил горячее покрывало солнечного жара и взъерошил волосы на затылке Странника. Из-под пальцев, коснувшихся поверхности столба, закурилась невесомая каменная пыль, тонкими ручейками стекая к основанию арки, а вслед за этим затрещало, закрошилось, осыпаясь сеткой трещин, все вокруг Странника; он лишь успел отпрыгнуть в сторону, как арка рухнула на землю десятью тоннами мраморного порошка со звуком, похожим на тот, с которым насыпают зерно в трюмы сухогруза. Пыль, невообразимое количество пыли взлетело в воздух, и Странник едва успел закрыть глаза и зажать рукой нос и рот, как его окатило волной удушливой и слепящей каменной пыльцы, мгновенно забившей все поры кожи.
Осторожно переставляя ноги, утопавшие по щиколотку в чем-то сыпучем и мягком, Странник отошел от того места, где стояла арка, и попытался открыть глаза. Он стоял в густом тумане грязно-желтого цвета, причиной чему было неугомонное солнце, усердно прижимавшее пыль к земле своими горячими лучами. Странник со всеми предосторожностями приоткрыл рот и вдохнул — и надолго зашелся в спазматическом кашле. Прочистив горло и продолжая выходить из постепенно оседавшего пыльного облака, он заметил невдалеке фигуру, очертания которой едва угадывались, но несомненно выдавали человека.
Переборов мгновенное побуждение скрыться от незнакомца, Странник шагнул вперед. В конце концов, он стремился найти людей, хотя и не ожидал, что это произойдет при столь необычных обстоятельствах.
— Не думал, что она такая хрупкая, — сипло прокричал Странник, пытаясь справиться с голосом, севшим от жары и пыли. — Я только ладонью провел, а она — пшик! — и рассыпалась.
Незнакомец не ответил и не сделал шага навстречу. Странник подошел ближе и увидел перед собой невысокого человечка в легкой накидке и шароварах неопределенного цвета. Лицо коротышки, покрытое налетом пыли, словно пепельным макияжем, хранило отсутствующее выражение, но черты его не казались законченными, возможно, оттого, что постоянно находились в движении — то бровь выгнется, то дрогнет уголок губ, то дернется щека. Казалось, человечек непроизвольно играл лицевыми мышцами, в то время как общее выражение лица говорило о полнейшей отрешенности.
Страннику пришлось подождать, пока незнакомец обдумывал какие-то свои мысли. Наконец он обернулся к Страннику и окинул того быстрым безразличным взглядом. Очевидно, вид белого, как извалявшаяся в муке кошка-альбинос, Странника не пробудил в человечке ни малейшего удивления, потому что он по-деловому коротко спросил:
— Который тенг? Сможешь собрать что-нибудь поинтереснее этой загогулины?
Пока Странник разевал рот, изображая рыбу на свежем воздухе, маленький человечек начал что-то делать руками, одновременно продолжая мимическую подтанцовку лицом и ушами. Странник понял, что отвечать не обязательно, а вот смотреть на то, что делает незнакомец, просто необходимо.
Порыв ветра рванул пылевое облако, обнажая груду каменной крошки, из которой взметнулись вверх колонны новой конструкции. Столбы вихрящейся пыли застывали на глазах, затекали, словно струи стеарина, образуя нечто изысканное, витое, как рождественский серпантин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82